Назначаю тебя палачом - Анна Васильевна Дубчак

которого вам не удалось дозвониться? Согласитесь, завещание – это важно.

– Да, конечно, записывайте… Дмитрий Николаевич Нечаев.

– Денис… – Борис взглянул на него пристально и сделал довольно длинную паузу, прежде чем продолжить. – Вы не знаете, что здесь делают эксперты?

– Ну как… – теперь настала очередь Дениса сделать паузу. Этот вопрос он ожидал услышать в самом начале разговора. Тем более что он не мог не видеть вошедших в дом экспертов. Еще утром ему сообщили, что Финягин был отравлен. – Виктора Владимировича же убили… Хотя я в это не верю.

– Уж не хотите ли вы сказать, что он сам выпил смертельную дозу барбитурата?

– Так это же снотворное. Полагаю, что в последнее время Виктор Владимирович нервничал, плохо спал и потому принял таблетки…

– Вы серьезно? Или вы просто не хотите верить в то, что этого «монстра» кто-то пожелал отправить на тот свет?

– Не знаю… Но если вы так уверены в том, что это убийство, то скажите мне, кому оно было выгодно?

– Тому, кто после его смерти вступит в права наследования. И если существует завещание, в котором все достается этой беременной девушке Кларе, то ясно же, кому была выгодна его смерть. Вы не допускаете, что он не считал человеком и эту особу, и какие чувства, переживая унижения, она могла к нему испытывать? Возможно, он издевался над ней, как в свое время над Эммой, воспринимая ее исключительно как женщину, вынашивающую его ребенка? Может, повторяю, он унижал ее, был с ней груб…

Денис молчал.

– Скажите, Эмма знала о завещании?

– Да, – признался Денис. – Я не мог не рассказать ей. Хотел, чтобы она была готова.

– Но что ей могло дать это знание?

– Она могла бы оспорить завещание.

– Я так понимаю, что развод еще не оформлен, так?

– Да.

– Документы никакие она не подписывала, да?

– Да.

– Но тогда возникает вопрос: почему Финягин тянул с этим?

– Давайте выйдем на воздух…

Денис словно задыхался. К тому же ему захотелось курить.

В доме было оживленно, во всех помещениях работали эксперты, а в кухне тихо разговаривали три женщины. Он бы не удивился, если бы в этой тревожной, настоянной на смерти суматохе в дом внесли гроб или похоронные венки. Назревало что-то нехорошее, опасное для Эммы. И он запаниковал. Но здесь был Борис, человек с кристальной репутацией, и в какой-то момент Денис решил ему во всем признаться.

Они вышли на крыльцо. Серое небо, темнея прямо на глазах, превращало день в сумрачный вечер. Легкий морозец сделал из снежной каши в саду ледяные грязноватые полипы.

Денис поежился, достал сигареты и закурил.

– Расскажу вам, как говорится, не для протокола. Финягин – вылитый мой отец. – Денис затянулся сигаретой. – И то, что он проделывал в отношении Эммы Евгеньевны, было, как под копирку, проделано в свое время моим отцом в отношении моей матери. И в результате мы с мамой оказались на улице и без средств к существованию. Вы вот меня спросили, как мог я работать с таким монстром. Да я давно бы уже ушел, если бы не взялся помочь Эмме Евгеньевне.

– В смысле?

– Это я постоянно затягивал вопрос с подписанием документов. Виктор Владимирович хоть и был умным мужиком, но бесконечно доверял мне, поскольку я проявил себя как опытный юрист в его компании и помог ему избежать многих финансовых проблем. К тому же он терпеть не мог вчитываться в документы, многие моменты мог пропустить. Собственно, поэтому-то он и держал меня возле себя. Однажды я буквально спас его, когда заметил в одном важном договоре (а речь шла о крупном инвесторе) ошибку в фамилии потенциального партнера. То есть в паспорте, к примеру, стояла фамилия Сапрыкин, а в договоре Сарпыкин. Мало того, оказалось, что у этого инвестора два паспорта, и в одном стоит одна дата рождения, а во втором – другая… Словом, оказалось, что это мошенник, и мы чудом избежали серьезной головной боли. И вот эта история навела меня на мысль, что «ошибкой» в паспорте Эммы Евгеньевны можно воспользоваться при составлении этих убийственных и разоряющих ее документов.

– Ошибкой? Так вы придумали эту ошибку?

– Да! Именно. Я нарисовал Виктору Евгеньевичу такую мрачную картину дальнейшего развития событий, если бы мы пропустили это несоответствие фамилии в паспорте и свидетельстве о рождении Эммы, что он перепугался и согласился подождать сколько угодно, покуда паспортный стол не исправит эту ошибку.

– Вот оно что! Теперь понятно, почему все это дело так затянулось… Но ведь рано или поздно вам все равно пришлось бы представить документы ей на подпись.

– К тому времени я уже планировал уйти от Финягина и предложить Эмме свои адвокатские услуги. Я не мог допустить, чтобы на моих глазах с этой женщиной поступили таким вот изуверским образом, как это сделали с моей матерью. Другое дело, что мы с ней не были настолько хорошо знакомы, чтобы она доверилась мне… Но я разработал план.

– Вернемся к завещанию. Вы и с ним тоже затянули?

– Тянул как мог. Но потом Финягин словно что-то заподозрил и сказал мне, что текст завещания его уже вполне устраивает и что он сам свяжется с нотариусом и доведет дело до конца.

– И вы на самом деле не знаете, существует ли это завещание?

– Нет, не знаю.

– А Эмма Евгеньевна знала о черновике… Да, вы же сказали. И теперь получается, что если завещание существует, то все достанется Кларе. А если нет – то, получается, Эмме?

– Вроде бы так. Но я предположил, что в последний момент Виктор Владимирович мог передумать и как-то по-другому распределить свое имущество.

– Вы имеете в виду существование других наследников?

– Речь идет не о наследниках, а о вполне себе конкретной особе, которая оказывала Финягину в то время, как его любовница была на сносях, определенного рода услуги!

Борис Бронников присвистнул, выражая свое удивление.

– И кто же она такая? Только не говорите мне, что это его секретарша.

– Попали в самую точку. Это Ольга.

– Какая пошлость. Постойте… Но тогда получается, что Ольга, если знала о содержании завещания, и могла сама его отравить?

И тут Борис рассмеялся, посчитав это предположение полной чепухой.

– Я не знаю. Пусть в этом следствие разбирается. Но эксперты-то здесь… Думаю, с минуты на минуту появится и следователь.

И только он это произнес, как к воротам подъехала еще одна машина, из которой вышел человек и решительно направился к дому.

– Это Ваня Ванеев! Я его знаю! – воскликнул Борис Бронников, вглядываясь в человека. – Следователь следственного отдела по Подольску.

Это был