Тесные объятья смерти - Маргарита Малинина

Дом встретил меня темными окнами, в которых, приглядевшись, можно было различить многочисленные зеленые стебли. Они тянулись к стеклу, то ли чтобы побаловать себя солнечными ваннами, то ли чтобы поприветствовать свою новую хозяйку. Интересно, они понимают хоть что-то? К примеру, что за ними ухаживают. Поливают, дают удобрение, включают увлажнители и ультрафиолетовые лампы. А если да, умеют ли они различать, когда это делают разные люди?

Долгое время ничего не происходило. Я не расставалась с телефоном, беря его с собой даже в уборную. Я ужинала, положив его рядом на столешницу и проверив, не включила ли случайно авиарежим. Потом мне позвонила бабушка, а ближе к десяти вечера крестный.

– Ну что там? – голос дяди Паши звучал тревожно. – Не звонили?

– Нет, – хмуро ответила я. Мне начинало казаться, что это какой-то трюк. Меня заманили обратно. По какой-то причине я должна находиться здесь. Только как эти люди выяснили, что птичка вылетела из клетки? У меня на мгновение появлялись даже мысли, что они вовсе никуда не уезжали, а следят за мной из соседнего дома.

Я отставила опустевшую кружку, поднялась и посмотрела в окно, откуда был виден дом Смирновских. Не удивлюсь, если «соседним домом», где по моим представлениям скрываются Назаровы, окажется именно этот.

– Хм, – то ли вздохнул, то ли застонал дядя Паша в ответ.

От трубки исходила такая безысходность, что я предложила:

– Я могу вернуться.

– Не-не, сюда тебе не надо…

– А что такое? Что-то случилось?

– Нет, – после длительной паузы попытался заверить меня крестный. – Все хорошо. Запрись там. Если кого увидишь, звони мне и в полицию.

– Так и сделаю, – пришел мой черед заверять.

В десять я поднялась наверх и уже подходила к подоконнику, когда долгожданно зазвонил телефон.

Людмилу Львовну было очень плохо слышно, связь то и дело прерывалась, будто она ехала в каком-то тоннеле, но, несомненно, это была она.

– Ле… роч… ка… все… шо?

Я поняла ее вопрос. «Все хорошо?» Сейчас я расскажу тебе, как у меня все хорошо!

– Конечно, нет! Я пыталась дозвониться много раз. Тут какие-то страшные люди ходят к забору каждую ночь!

Ответ меня поразил.

– То… ко не пус… кай их в дом!! Ни в коем слу… Поняла, Лера?

Я так и замерла возле окна, слушая это странное сообщение, которое словно по воле дьявола кто-то постоянно ставил на паузу, потом нажимал плей, а потом перемотку на пару секунду вперед. Оно пугало не только содержанием, но и формой подачи. Создавалось четкое ощущение, словно я говорю с потусторонним миром.

– Но кто…

Я не успела задать свой вопрос, потому что Людмила Львовна вдруг громко и очень четко прокричала:

– Свет должен гореть!!! – и в этот момент связь прервалась, как будто последние силы звуковых волн ушли на то, чтобы именно эта фраза прозвучала ясно, без искажений, прерываний и пауз, и на то, чтобы поддерживать само соединение, уже ничего не осталось.

Меня зазнобило, как бывает при высокой температуре. Зуб на зуб не попадал, и если бы она перезвонила, я бы не сумела ничего сказать. Заледеневшими пальцами я убрала телефон в карман и потянулась к выключателю. «Свет должен гореть!» – рефреном повторялось в моей голове. Однако лампочка, ярко вспыхнув всего на мгновение, взорвалась в ту же секунду прямо внутри небольшого плафона.

Я вскрикнула от неожиданности. Эмоции горячей лавой полились по моему телу, руки и ноги закололо мелкими иголочками. Не время стоять истуканом! Надо как-то починить эту лампу, пока не…

Я случайно посмотрела в окно, и мысли резко встали в моей голове, словно наткнувшись на каменную стену – примерно такую же, как бетонный забор усадьбы.

Сегодня их было пятеро. Они шли гуськом по одной стороне дороги, пока отчетливо видимые в свете ближайшего уличного фонаря. Скоро они встанут возле моего забора и будут смотреть в мое окно. На меня. Вот только отогнать их не получится… Царящая вокруг темнота говорила мне, не таясь: плохи мои дела.

* * *

«Старый дурак, – говорил себе Павел тем временем, лежа в постели. – Готов поверить уже во что угодно! Сто лет прожил, никакой мистики не видел. Как попал на эту работу… Черт! Все же объяснилось. Душил меня Шурик. Чтоб ему… Аристократ хренов. Что ж его родители-князья от лунатизма вовремя не вылечили? А говорил он не с нишей, а с приятелем по какой-то там беспроводной связи. Не интересуюсь я этими гаджетами дурацкими и сленгом молодежным, вот и все время попадаю впросак. Воображение дорисовало все остальное. Женщина в окне заброшенного дома. Женщина в их общей комнате. Черная тень в нише».

Павел вздохнул. Вроде бы все сходится, только когда он уже знал, что ничего нет, почему эти глюки продолжают происходить?

Когда ушла крестница, он сделал обход. Потом засел с кроссвордами. Потом спустился на ужин и заодно решил ей позвонить. Однако сел он не к окну – Сашкино место – а возле холодильника, чтобы видеть проход. Дурацкая привычка охранника. Профессиональная деформация, как это называют. И вот во время поедания пшенки с тыквой мимо дверей отчетливо проплыло черное нечто. Не тень, не дымка, а хрен пойми чего. Вот и как на это реагировать? Павел уже знал, что всему, что происходило в усадьбе, есть разумное объяснение. Даже этой, блин, чертовой телепортации его напарника на остров! Но, выходит, что не всему…

Все равно позвонил Лерке, как и планировал (главное – что у нее пока все тихо и спокойно, а то повадились уроды какие-то ходить и пугать девчонку), а затем мамке – поблагодарить за вкусный ужин. Помыл пластиковую миску, а то маманя ругается, когда приносит ее жирную, да еще и постоявшую под крышкой без холодильника до следующего дня. Говорит, воняет. Нужно мыть сразу. Ладно, хорошо, что тут водопровод, мыло и даже средства для мытья посуды имеются.

Поднялся. Взял кроссворд. А в голову ничего не идет.

Павел отложил газету и бросил тревожный взгляд на железную кровать неподалеку. Она ныне пустовала. Что-то не так… Хоть режьте. Что-то с этим местом не так!

Павел подумал, что, если не уснет через пять минут, пойдет делать обход. В принципе, так и должен был поступить по инструкции, но, когда такое творится, хочется все эти директивы послать лесом. Однако любой человек ленив