Умереть красиво - Питер Джеймс

– Обычно у меня есть запас. Желаете взглянуть?

Грейса так и подмывало отказаться, однако служебный долг вынудил ответить:

– Конечно желаю.

Через пресловутую внутреннюю дверь Эрридж проводил гостей в подсобное помещение длиною футов сто, не меньше, тоже тускло освещенное и заставленное террариумами; воняло тут еще хуже.

– Здесь мы держим тараканов, – с горделивыми нотками произнес коротышка. – Фармацевтические компании активно заказывают их для опытов.

Будучи лютым ненавистником тараканов, Грейс бросил взгляд на стеклянный прямоугольник, где копошилось штук двадцать коричневых насекомых, и содрогнулся.

– Одно из самых выносливых существ на планете, – рассказывал Эрридж. – Вы знали, что, если таракану отрезать голову, он проживет еще порядка пятнадцати дней? И при этом будет регулярно наведываться к источнику пищи… хотя принимать ее, разумеется, не сможет.

– Фу! – Эмма-Джейн судорожно сглотнула.

– Нет, не знал, – произнес Грейс, едва не добавив: «Спасибо, что поделились столь ценной информацией».

– Тараканы легко переживут ядерную катастрофу, их эволюционный процесс завершился сотни тысяч лет назад. Люди им в подметки не годятся, согласны?

Растерявшись, Грейс не нашел что ответить. Эрридж тем временем повел гостей в другой, еще более длинный ангар и, остановившись посередине, кивнул на небольшой террариум.

– Прошу. Copris lunaris.

Присмотревшись, Грейс различил за стеклом лежащего неподвижно жука с характерными полосками на спинке.

– Если не секрет, откуда такой интерес к копрофагам? – спросил Эрридж.

Грейс едва совладал с искушением выложить все начистоту и посмотреть на реакцию собеседника.

– Всех обстоятельств раскрыть не могу, но именно такого жука обнаружили на месте преступления. От вас нам необходим список тех, кто недавно приобрел в вашем магазине скарабеев.

Эрридж молчал, однако его брови активно шевелились.

– За последнее время их покупали всего один раз. Спрос на copris lunaris небольшой – берут в основном коллекционеры или новые музеи, а таких по пальцам перечесть.

– Что можете сказать о покупателе?

Эрридж спрятал руки в карманы комбинезона и с силой уперся языком в нижнюю губу.

– Хм. Занятный тип, разговаривает с восточноевропейским акцентом. Две недели назад он звонил, спрашивал, есть ли у меня в наличии Copris lunaris. А конкретно, шесть особей.

– Шесть? – в ужасе переспросил Грейс и тут же подумал: «Еще шесть таких же зверских убийств?»

– Да.

– Его интересовали живые жуки или мертвые?

Эрридж странно посмотрел на него:

– Разумеется, живые.

– Кому вы обычно продаете насекомых?

– Преимущественно фармацевтическим компаниям, музеям естествознания, частным коллекционерам, иногда киностудиям – вот Би-би-си недавно приобрела у меня тарантула для какого-то проекта. Открою вам секрет: с насекомыми гораздо легче, чем с другими животными. Вам нужен смирный таракан? Суньте его в холодильник часа на четыре. Желаете агрессивного? Подержите пару минут на разогретой сковороде.

– Учту на будущее, – кивнул Грейс.

– Обязательно учтите, – совершенно серьезно посоветовал Эрридж. – В отличие от людей, насекомые не испытывают боли, а следовательно, не мучаются.

– Счастливчики.

– Не то слово.

– Что вы можете сообщить о человеке, которому продали скарабеев? – вклинилась Эмма-Джейн.

– Ничего, – несколько вызывающе ответил Эрридж. – У меня есть данные только на постоянных клиентов.

– Значит, ранее он к вам не обращался? – уточнила Эмма-Джейн.

– Нет.

– Но вы с ним встречались? – спросил Грейс.

– Нет. Он позвонил, спросил, есть ли, и сказал, что пришлет за ними курьера. В итоге приехал миникеб, водитель платил наличными.

– Местная контора?

– Понятия не имею. Я не пользуюсь их услугами, мне они не по карману.

У Грейса тренькнул и сразу завибрировал сотовый. Извинившись, он отвернулся от насекомоведа и поднес телефон к уху.

– Суперинтендант Грейс.

– Йоу, старичок, – раздался в трубке голос Брэнсона. – Чем занимаешься?

– Шопингом. Выбираю тебе подарок на день рождения. Что стряслось?

– Помнишь, на планерке мне позвонил какой-то тип, который якобы был свидетелем убийства Джейни Стреттон? Этот параноик еще потребовал, чтобы я набрал его из телефонной будки?

– Угу.

– В общем, он говорит, что видел убийство у себя на компе после того, как вставил в него найденный в поезде компакт-диск.

– А нам позволит взглянуть?

– Как раз работаю над этим.

37

Сержант Джон Рай свято верил, что рыться в чужом компьютере – все равно что заглядывать человеку в душу. Такой вывод основывался на личном опыте: сержант со счета сбился, сколько компов прошло через его руки за последние семь лет – несколько сотен, не меньше. А сегодня принесли очередной, годовалый макбук с пятнадцатидюймовым экраном.

До сих пор ни одна машина не смогла утаить свои секреты от Рая с коллегами. Злоумышленники всех мастей – взломщики, мошенники, угонщики, педофилы – были убеждены: достаточно удалить компромат, и ты в безопасности. Они не догадывались, что отформатировать жесткий диск в принципе нереально. Современные программы позволяли восстановить любые максимально скрытые данные и отыскать в лабиринтах самой хитроумной компьютерной системы нужный цифровой след.

Сейчас Рай сидел за столом в возглавляемом им киберотделе и готовился заглянуть в душу некоему Тому Брайсу. Перед сержантом маячила неизбежная перспектива посвятить этому занятию все выходные, поскольку Брайс – потенциальный свидетель, не подозреваемый – настаивал, чтобы «мак» ему вернули к понедельнику.

Джон Рай гордился (и гордился не без оснований) своей способностью за час узнать из компьютера о человеке больше, чем о нем знала жена, – и это вовсе не фигура речи, поскольку все машины, попадавшие в юрисдикцию Джона, принадлежали исключительно мужчинам.

Отдел по расследованию киберпреступлений занимал просторное помещение на первом этаже Суссекс-хауса, где располагалось полицейское управление Брайтон-энд-Хова. На первый взгляд вотчина Джона Рая ничем не отличалась от других отделов – тот же внушительных размеров зал, вплотную заставленный столами: на одних громоздились башни серверов, на других – отдельные детали компьютеров. На захламленной полке среди накренившихся папок лежал мешочек сахара производства лондонской фабрики «Тейт энд Лайл». Под часами с изображением Барта Симпсона сидел Джо Муди – одетый в футболку и джинсы здоровяк со стянутыми в хвост волосами. Склонившись над клавиатурой, Муди сосредоточенно заносил в базу физиономии более тупых, чем обычно, малолетних вандалов, запечатлевших себя на фоне подожженной, а предварительно угнанной ими тачки.

Единственная огороженная часть зала отводилась под операцию «Глазго»: тамошние сотрудники битых два года отслеживали распространителей детской порнографии и сейчас готовились накрыть одну из крупнейших сетей в Европе. Перегородки предупреждали вероятность вещдоков из «Глазго» просочиться в другие отделы. Сегодня в закутке трудились четверо, и Рай не испытывал к ним зависти. Последние два года они день за днем рассматривали тошнотворные снимки половых актов с участием детей. Чаще всего Раю по долгу службы приходилось разоблачать педофилов, и всякий раз подобные фотографии приводили его в ярость. Господи, ну откуда на земле столько извращенцев?!