Виктория Платова - 8–9–8

— Сведений подобного рода мы не даем.

— Ее перевели в другое управление?

— Сведений подобного рода мы не даем.

— Она уехала из города?

— Сведений подобного рода мы не даем.

— А где я могу получить сведения подобного рода?

— Переговорите с начальством, — уныло сообщает сошка и награждает Габриеля очередной порцией телефонов.

Меньше всего Габриелю хотелось бы вступать в переговоры с начальством Чус, лучше оставить ситуацию в подвешенном состоянии — вот если бы Габриель был смертельно влюблен в следователя Рекуэрду!.. Но он не влюблен, так же, как не был влюблен в Марию, а до этого — в Ульрику. Все три пассии лишь смутно волновали его и вполне конкретно привлекали физически.

Не более того.

Через какое-то (довольно непродолжительное) время воспоминания о Чус и заодно о Марии подергиваются тонкой пленкой, сильно искажающей реальность. В воспоминаниях обе девушки удивительным образом сливаются в одну: теперь это марокканка, но и полицейский одновременно. До того как сделать карьеру в испанских органах правопорядка, она жила в городе на северо-западе Марокко, название которого постоянно ускользает от Габриеля: что-то сложное, многоступенчатое и очень арабское. Вся ее семья погибла от рук террористов — может быть, поэтому она решила связать свою жизнь с антитеррористическими организациями. И работает она… О да, она работает в одном из департаментов по борьбе с терроризмом. Возможно, это не департамент; возможно, место ее службы называется совсем по-другому, но в такие тонкости Габриель старается не вдаваться. Ему достаточно того, что Христина (девушку зовут Христина м-м-м… Портильо) всегда способна объяснить происходящее в мире и уберечь от любой гипотетической опасности.

Христина много работает, она постоянно занята, но все же выкраивает время для свиданий с Габриелем. А так же для посещения школы верховой езды (она без ума от лошадей и в друзьях у нее числятся бывшие пикадоры), занятий графикой и орнаментикой и постоянного самообразования. Ее можно назвать двужильной, а можно — целеустремленной, а можно — конем с яйцами; и все это будет соответствовать действительности и в то же время — не соответствовать ей.

Христина — нежная.

И жутко симпатичная, хотя мускулы у нее железные.

Сексуальные фантазии Христины нельзя назвать изощренными, но секс с ней оставляет приятное впечатление: она технична и вынослива. Единственное, что не совсем устраивает Габриеля: Христина, когда ей особенно хорошо, прибегает к грязным ругательствам на арабском, самое страшное звучит как «ана бэкэбэк энта». В отличие от большинства женщин, она не зацикливается на прелюдии, на всяких там сюсю-мусю, обжиманцах и поцелуйчиках. Она привыкла сразу брать быка за рога, привыкла кусаться и царапаться как дикая (абиссинская?) кошка. Она привыкла доминировать и всегда старается занять положение сверху. Да, быть сверху нравится ей больше всего.

Не из-за этого ли они расстались?

Не из-за того, что Христина оставалась полицейским даже в постели и лишь изредка предавалась стандартным женским мечтам о некоем доме с посадками, открытыми террасами и мандариновой рощей?..

Или из-за того, что она слишком уж увлекалась малопонятными философскими течениями и пыталась подсадить на них Габриеля?

Он не помнит точно.

Может быть, все дело в том, что ее перевели на другое место работы? Специалисты, подобные Христине, — всюду нарасхват.

А писать письма она не любит, как и большинство чрезмерно занятых и увлеченных своей работой людей. Впрочем, любовь к написанию писем— это индивидуальная особенность, Фэл ведь занята в своей обсерватории ничуть не меньше Христины с ее потенциальными террористами, но всегда находит время для обстоятельного изложения событий.

Как бы то ни было, Христина не пишет и не звонит; сентиментальный и не слишком обремененный делами Габриель мог бы написать сам, но она не оставила ему даже электронного адреса. Единственная память о ней — моментальное фото, которое они сделали в автомате на железнодорожном вокзале.

Вокзал.

Что они забыли на вокзале — Христина и Габриель? Никто никуда не уезжал, потому что у них не было с собой багажа. Вообще-то Христина ненавидит сумки, рюкзаки и прочую отягощающую дрянь и предпочитает передвигаться по городу налегке, с одной-единственной пистолетной кобурой под мышкой. Но для поездки в другой город все равно бы понадобилось несколько баулов: вещи, книги и туалетные принадлежности в карманах не увезешь. Значит, никто никуда не уезжал — это точно, так как они попали на вокзал?..

— они скрывались от дождя

— они просто оказались поблизости, и Христина решила показать Габриелю, как работает вокзальная служба безопасности

— они просто оказались поблизости, и Христина рассказала Габриелю историю о преступнике (серийном убийце), пойманном здесь несколько лет назад: он садился в поезд и уже занял место в купе. Тут-то его и схватили, тепленького. Случай сам по себе страшный, вот только неясно, правда ли это или всего лишь аннотация к триллеру. Помещенная на задней странице обложки с многообещающей пометкой ЛИДЕР ПРОДАЖ!

— они просто оказались поблизости, и Христина на секунду забежала к… кажется, это была вдова погибшего брата Христины, она работает в кассах. Как звали несчастную вдову? Мария?.. Чус?.. Имя слишком простое, чтобы запомнить.

Версия со вдовой из касс — самая правдоподобная, уже после этого они сфотографировались. Христина вышла на снимках чрезмерно серьезной, готовой к немедленной поимке всех террористов мира. Габриель, напротив, беспрестанно корчил рожи.

Получилось забавно.

И не захочешь, а улыбнешься, глядя на такую парочку: придурок и богиня. Вот только фотография эта куда-то запропастилась. Сколько ни пытался потом Габриель разыскать ее — ничего не получилось. Но и без карточки он отлично помнит, какой была Христина. Брюнетка с острыми скулами, большими глазами, большим ртом, с ямкой на подбородке и пикантной родинкой между ключицами. Это то, что дано Христине от природы.

Привнесенное: маленький страз в левой ноздре (Христина утверждала, что это — бриллиант в 1,75 карата). И крошечная татуировка на шее, какое-то насекомое. Пчела? Муравей?..

Термит.

Точно, термит.

Почему термиты — вредоносные разрушители домов и бич рода человеческого — пользуются такой любовью Христины, выяснить не удалось. Но Габриель обязательно спросит ее об этом, как только она снова появится в его жизни.

Если — появится.

Надежды на новую встречу с Христиной все меньше, и с каждым днем она тает, как фисташковое мороженое на солнце.

…Так кого из девушек он имел в виду, когда говорил Фэл: «мы расстались»?

Не так уж важно. Тем более что Фэл лучше всех его бывших возлюбленных, вместе взятых. Она единственная, под кого не надо подстраиваться, и бесконечные разговоры о пульсарах ее не портят.

Тем более что сейчас они говорят преимущественно о книгах. А тему с прибылью, которую могли бы принести книги, Фэл благоразумно опускает. Габриель сам решается поговорить с ней об этом.

— Дела пока идут не очень хорошо, я с трудом удерживаюсь на плаву. Если бы ты не помогала мне, магазин пришлось бы закрыть. Наверное, я не слишком хороший бизнесмен.

Нелицеприятные слова о себе даются с трудом, они опасны для самолюбия — и Габриель никогда бы не произнес их, если бы не знал в точности, что ответит Фэл. Сейчас она начнет утешать племянника и находить для него всяческие оправдания, как делала всегда. Кто из двоих плох — Габриель или мир? кто из двоих не заслуживает лучшего — мир или Габриель? Конечно, мир, а о красавце и умнике Габриеле нужно говорить в превосходных степенях и шепотом.

За десять лет, прошедших со дня их знакомства, точка зрения Фэл не изменилась. И Фэл по-прежнему исполнена слепой любви.

— Не говори так, дорогой мой!

— Почему же? Это объективная реальность.

— Объективная реальность состоит в том, что люди вообще стали меньше читать. Нужны невероятные усилия, чтобы заставить их открыть книгу. Так обстоят дела в Англии, но и в Испании, я думаю, не лучше.

— Возможно, но дело не только в этом.

— Еще и в том, что у тебя много конкурентов. Магазины побольше и целые книжные супермаркеты. Там огромный выбор, но — главное — они потрафляют самым низменным вкусам, заполонили прилавки макулатурой.

— У меня тоже полно макулатуры.

— Но и хороших книг достаточно.

— Хороших книг — большинство.

— Твоему магазину не хватает изюминки, — заявляет Фэл. — Не пойми меня превратно…

— Отчего же, я и сам об этом думал. Только как найти изюминку?

— Я что-то слыхала о литературных кафе. Читаешь книгу и пьешь кофе. Легкие закуски тоже не запрещены.