Осторожный убийца - Чейз Джеймс Хедли

— Чизхольм?

— Да.

— Идите сюда. Что вы здесь делаете? Оглушительная музыка из радиолы заливала окрестности, и я с большим трудом разбирал его слова. Я не мог сдвинуться с места. Он схватил меня за руку.

— Этот бандит, Беллини, уже подъезжает. Не нужно, чтобы он увидел нас раньше времени, — сердито сказал он.

Я позволил ему увести себя.

— Зачем вы сюда спустились, Чизхольм? Не считайте меня дураком, я не поверю, что вы здесь оказались случайно!

— Я хотел сказать синьоре Фанчини о машине. Мой голос был похож на карканье задыхающейся вороны.

— Вы ее видели?

— Нет. Дверь закрыта. Я стучал, но никто не открыл дверь.

— Хорошо. Вы могли спугнуть ее. Думаю, вам известно, что она задумала.

— Что она задумала? — глупо переспросил я. — Что вы имеете в виду?

— Она и Беллини намереваются сегодня вечером убить Валерию. Он сейчас направляется сюда, — продолжал Перелли. — Я устроил для них западню: тут кругом полиция.

Я не мог и слова сказать, мое сердце едва-едва билось.

— Видите ли, Лаура, что называется, лишилась душевного равновесия, — продолжал Перелли. — Должен сказать, ее психика всегда беспокоила меня. Вы не поверите, но это именно она подстроила несчастный случай с Бруно, она испортила тормоза у его машины. Ей нужны его деньги. Она уговорила Беллини убить Валерию сегодня ночью и подстроила так, чтобы вас обвинили в смерти Валерии. Подлость на подлости.

— Как вы об этом узнали? — с трудом проговорил я.

— Она не удержалась и сама рассказала Бруно о том, что собирается сделать. Она думала, что это ничем ей не грозит, она думала, что он никогда не заговорит. Но шок от услышанного и тревога за жизнь дочери вернули ему речь, его речь восстановилась. Он передал мне то, что задумала Лаура, и я принял меры предосторожности.

Я подумал о Лауре, лежащей там, в ангаре, и тяжело и прерывисто вздохнул.

— Почему вы мне об этом не рассказали раньше?

— Я опасался, что вы не смогли бы сыграть вашу партию достаточно убедительно, а мне нужно поймать ее на преступлении. Кроме того, я не мог этого сделать до вчерашнего дня, пока не узнал всю вашу историю, Чизхольм. До вчерашнего дня вы тоже были под подозрением.

Кровь стучала у меня в висках.

— Что вы имеете в виду?

— Лаура сказала Бруно, что вы убили женщину во время войны. Я обратился в посольство Соединенных Штатов, чтобы выяснить подробности. — Он оглянулся через плечо. — Капитан Бус, подойдите сюда, пожалуйста.

Из-за деревьев выступил человек:

— Хэлло, Чизхольм.

Когда он вышел из темноты, я, несмотря на плохое освещение, узнал его: мужчина в белой рубашке, только теперь он был одет в форму.

— Я — Джон Бус из штаба начальника военной полиции Маршала. Мы обыскались вас, — продолжал он. — Разве вы не читали в газетах, мы дали объявление. Я думал, нам не удастся найти вас. Теперь все хорошо. Вы не виновны. Мы поймали Костэйна через год на таком же деле, и он рассказал нам, что он подстроил факты так, чтобы в убийстве женщины во Флоренции обвинили вас. Теперь вам не о чем беспокоиться!

Я превратился в соляной столб, не способный ни двигаться, ни говорить, так и стоял вытаращив глаза.

— Он подплывает, — прошептал Перелли и толкнул меня в кустарник.

Шлюпка была уже в ярдах ста от берега, но это была не лодка Беллини. Человек, сидевший за веслами, был меньше Беллини, а когда, подплыв к берегу, он выпрямился в лодке в полный рост, я увидел у него на голове фуражку с кокардой полицейского.

— Что-то случилось? — пробормотал Бус, обращаясь к Перелли.

Офицер полиции подошел к нему:

— Беллини зарезан… Он мертв, а судя по всему, видно, что это дело рук мафии.

— Черт! — воскликнул Бус. — Его смерть разрушила вашу ловушку, доктор. Что теперь собираетесь делать?

— Я поднимусь к Лауре и поговорю с ней начистоту, — кисло сказал Перелли. — Пусть она убирается прочь. Я хотел бы, чтобы вы пошли со мной, — обратился он к офицеру полиции.

— Я хочу, чтобы она выключила эту проклятую радиолу, — сказал Бус, глядя на освещенное окно, Он положил руки мне на плечи. — Я раз за вас, Чизхольм. Вы пережили, должно быть, очень трудные времена. Но теперь все в порядке. Я поеду с вами в Милан, и там мы оформим ваш паспорт. Теперь, если захотите, можете отправляться в Штаты. Вам полагается денежная компенсация.

Я был ошеломлен. Я не мог ни о чем думать. В голове звенела пустота. Через несколько минут они найдут ее! Если я собираюсь бежать, то надо бежать сейчас. Но я оставался там, где был, совершенно уничтоженный тем, что только что услышал. Оказывается, я мог не убивать ее. Если бы только доктор рассказал мне обо всем вчера.

— Вы идете, капитан Бус? — спросил Перелли.

— Пожалуй, нет. Лучше я останусь в стороне от этого семейного дела. Я останусь здесь, с Чизхольмом.

Перелли и офицер полиции направились в ангар.

Бус вынул сигареты, закурил и посмотрел на меня в свете спички.

В его глазах я увидел неподдельный ужас.

— Что это? Где вы так поранились?

Я ничего не ответил.

Свет от его спички осветил мое лицо.

— Вы весь в крови. Что вы сделали?

— Почему вы мне не рассказали? — бессильно прохрипел я. — Почему вы не рассказали мне этого вчера? Почему?

Он схватил меня за руку:

— Вы убили ее?

— Да. Я думал, что это единственный выход для меня и Валерии. Я убил ее потому, что вы молчали! Он колебался какое-то мгновение.

— Они не смогут арестовать вас. Берите катер… Я поднимусь к ним и все им расскажу. Берите катер и бегите. Судя по тому, что я слышал об этой женщине, она не заслуживает другой участи.

Наверху резко смолкла музыка.

— Уходите! — Он подгонял меня.

В моей голове вихрем пронеслись последние шесть лет. Шесть долгих лет я скрывался. В глубине души я всегда надеялся, что Костэйн где-нибудь совершит ошибку и будет пойман, а меня оправдают. Теперь рухнули все мои надежды. Я должен буду скрываться до конца моих дней.

— Куда я могу пойти? Я был в бегах почти шесть лет. Или вы думаете, что мне хочется провести так всю оставшуюся жизнь?

— Не разговаривайте. Бегите!

— Если вам кажется, что вы оказываете мне помощь, то не обманывайте себя. Я останусь здесь. Пусть будет что будет.

Голова Перелли показалась в окне.

— Капитан Бус, задержите Чизхольма! — крикнул он.

Бус беспомощно пожал плечами.

— Он и не пытается бежать, — сказал он и пошел наверх в ангар.

Я стоял на стене ограждения бухты, смотрел на спокойные воды Лаго-Маджоре, и меня охватило большое одиночество, самое большое, какое я когда-либо испытал в жизни.