Осторожный убийца - Чейз Джеймс Хедли

— Да. Это стоит сто пятьдесят лир. В Италии за все приходится платить! Он засмеялся:

— Такие деньги не разорят меня!

— Советую вам посмотреть прекрасные сады на террасах, там есть прекрасная картинная галерея!

— Отлично! Я коллекционирую картины. Обязательно поеду туда. Спасибо вам.

— Добро пожаловать, — сказал я.

— Извините меня, но мне кажется, что я где-то вас видел раньше! — продолжал он, внимательно разглядывая меня.

— Вряд ли, — отворачиваясь, ответил я. — Хотя, может быть, в Милане. Он покачал головой:

— Я никогда не бывал в Милане. Возможно, я видел вас раньше. Я был при штаб-квартире генерала Костэйна в Болонье в конце войны, в сорок пятом. Вы не служили в армии во время войны?

Если бы я наступил на змею, я, наверное, не отреагировал бы более бурно. Я побледнел. Я почувствовал, что кровь отхлынула от моего лица, и вздрогнул. Его лодка уже отплывала, и он, нагнувшись, держался за кольцо. И я был уверен, что он не заметил моей реакции.

— Я не был в армии.

Слова, казалось, молотом прогрохотали в моей голове.

— Да наверняка вас с кем-нибудь перепутал, — сказал он. — Я вспомнил, вы показались мне похожим на одного сержанта. Генерал Костэйн взял с собой в поездку по Италии в качестве гида для осмотра достопримечательностей сержанта. — Он засмеялся. — Так этот сержант украл машину генерала и дезертировал. Но я не осуждаю его. Генерал был отпетой сволочью, несмотря на свое высокое звание! В жизни больше не встречал подобных мерзавцев!

Я молчал. Я не мог говорить.

— Странная штука — память. Удивительно, как внезапно вспоминаются вещи вроде этой. Увидел что-то похожее, и вдруг в голове будто что-то щелкнуло. Это было шесть лет назад, а я все помню, будто это было вчера. Суматоха, паника, суетящиеся люди. Ну, спасибо. И всего вам наилучшего. Сегодня же поеду посмотреть эту картинную галерею. — Он завел мотор, помахал мне и развернул нос лодки в направлении гаража Биччи.

Я смотрел ему вслед: сердце бешено колотилось, казалось, оно выскочит из груди.

Закончив возиться с лодкой, я пошел в свою комнату и лег на кровать. Мне предстояло бодрствовать всю ночь. Я должен выспаться. Но сон не шел. Я все время думал об этом американце.

Шесть лет я прожил в Италии, общался с туристами, встречал сотни людей и ни разу не встретил никого, кто бросил бы на меня, хотя бы мимолетно, подозрительный взгляд. А теперь вдруг, когда я меньше всего этого ожидал, появился человек, с которым наши пути пересекались, и он узнал меня. Я обливался потом. Чтобы защититься от солнца, пришлось опустить на окна шторы, но в комнате было жарко, как в пекле. Но по моему лицу, спине струился холодный пот! Сколько офицеров тогда сидело в канцелярии майора Кея! Он мог быть одним из них. Если он вернется и все-таки узнает меня, даст ли он мне скрыться? Он показался добрым человеком. Сейчас он уже не служит в армии. Почему он должен поднять тревогу, даже если знает об убитой девушке?

Меня охватили сомнения: начинать ли мне осуществлять задуманное? Появление этого человека вывело меня из душевного равновесия. Его появление — случайное обстоятельство или предупреждение: отказаться от задуманного убийства? И все же я решил положиться на удачу. Может быть, он здесь не задержится надолго.

Около восьми я поднялся на виллу. Валерия сидела около Бруно, у нее на коленях лежала книга. Сестра Флеминг вязала. Лауры в комнате не было.

Валерия подняла голову и улыбнулась, увидев меня.

— Не пора ли перенести синьора Бруно? — спросил я у сестры Флеминг.

Она посмотрела на часы и отложила вязание.

— Да, пожалуй. — Она встала.

Валерия поднялась тоже.

Я заметил быстрый взгляд Бруно на нее, потом на меня.

Я откатил кресло-каталку в спальню и переложил Бруно на кровать.

— Я пойду купаться, дорогой, — сказала ему Валерия и, наклонившись, поцеловала его. — Сразу после обеда приду.

И я вновь отметил, как его взгляд метнулся от нее, потом ко мне и обратно, и опять в глазах была тревога.

Он догадывался о том, что между мной и Валерией что-то происходит, и ему это явно не нравилось. Я не обижался. Для него я был нищим наемным работником, а Валерия — наследница трехсот миллионов лир.

Будь я на его месте, мне бы это тоже не понравилось.

Выходя следом за Валерией из спальни, я говорил себе, что через несколько дней я расскажу ему правду. Единственное, чем я мог доказать ему, что достоин Валерии, — это избавить их от зла, устранив Лауру. Тогда, может быть, он даст мне шанс и предложит работу в соборе.

Валерия спросила:

— Не хотите пойти со мной на озеро, Дэвид? Мы спускались по дорожке сада вместе.

— Пожалуй, нет, — ответил я, — вы же видели, как ваш отец посмотрел на нас. Я думаю, он обо всем догадался. Я останусь поработать в саду. Буду на виду у сестры Флеминг, она может сказать ему, что я делаю. Мы не должны волновать его, Валерия. Идите купаться одна. Это самое лучшее.

— Как все глупо! Почему люди не могут жить как им хочется?

— У вас впереди целая жизнь, — улыбнулся я. — Придет время, когда вы сможете делать все, что захотите, и вы забудете ваши нынешние тревоги! Жизнь вовсе не забава.

Она бросила на меня быстрый взгляд:

— Тогда давайте встретимся после обеда в бухте.

Я покачал головой:

— Мне очень жаль, Валерия, но сегодня вечером я должен поехать в Милан. У меня встреча с приятелем из Рима.

— Дэвид, вы ведь ничего не затеваете? Вы не причините мне беспокойства? Я не знаю, как это сказать, но в ваших поступках появилось что-то резкое, и это меня беспокоит!

— Оказались бы вы на моем месте, вы тоже стали бы резкой, — сказал я, улыбнувшись ей. — У меня много работы, дорогая. Я хочу доказать вашему отцу, что достоин вас.

Она недоверчиво посмотрела на меня:

— Дэвид, я хочу только одного: чтобы это вас не изменило.

Оглянувшись, я увидел, что сестра Флеминг вышла на веранду.

— Идите купаться, сестра Флеминг наблюдает за нами, — сказал я, понизив голос, повернулся и пошел в сарай за инструментами. Взяв корзину и разрыхлитель земли, я занялся прополкой большого розария и проработал там до вечера.

Было уже одиннадцать, когда в последнем окне виллы погас свет и ее темные контуры выступили на фоне ночного неба. Я сидел на траве за деревом.

Немного подождав, я размял затекшие ноги и осторожно пошел по дорожке к террасе, оглядываясь на лодочный ангар. Держась в тени деревьев, я сел на балюстраде и стал ждать.

Я не знал, чего жду, но я не должен ничего пропустить. В голове мелькнула мысль: Беллини может появиться раньше назначенного времени. Они могли изменить план. Если это так, то мне надо застать их вместе и услышать их разговор.

Так прошел час, я уже стал сомневаться: может быть, я зря здесь сижу. Но я был очень взволнован, и если даже я сейчас уйду спать, то мне все равно не заснуть, так уж лучше посидеть на прохладном ночном воздухе. Было уже половина первого, когда я услышал звук поскрипывания весел в уключинах. Бесшумно соскользнув с балюстрады, я спрятался в тени деревьев.

Отсюда, сверху, передо мной расстилалась вся бухточка, и через несколько минут я увидел лодку.

Я сразу узнал громоздкую фигуру Беллини. Он вышел из лодки и привязал ее к одному из причальных колец. Потом пропал из виду. Я засомневался, пошел ли он к лодочному ангару. Я видел, как Лаура ходила по комнате, потом свет погас. Но я не заметил, как она вышла с виллы. Я хотел выбраться из своего тайника, чтобы посмотреть, куда он пошел, и внезапно совсем рядом услышал шаги и увидел его футах в пятнадцати от себя. Я перепугался! Подобно привидению, он поднимался по каменной лестнице. Если бы я сейчас вышел из своего убежища, то мы столкнулись бы с ним лицом к лицу.

Я спрятался и затаив дыхание стал наблюдать за ним.

Он остановился на самом верху лестницы, его голова возвышалась над последней ступенькой. Как он был похож на гориллу! Потом Беллини бесшумно, с легкостью, удивительной для его телосложения двинулся по дорожке. Я — за ним, держась на приличном расстоянии и стараясь не производить шума. Он свернул на дорожку, ведущую к гаражу.