Загадка Красной Вдовы - Джон Диксон Карр

об этом жутком эпизоде с дротиком-бумерангом. Подумать только, еще совсем недавно мы сидели в моем офисе и играли в игру, о которой мне, старику, стыдно вспомнить. Так что с этого момента я буду полагаться только на собственные суждения. У кого-нибудь есть практические предложения?

– Эй, вы что, ослепли? – вскипел Мантлинг. – Перед вами простой и ясный факт. Все, что надо, – прижать как следует Равеля. Тут много говорили о наследственном безумии в нашей семье. Ладно. Но Равель с этим тоже связан. Гай сказал мне прошлым вечером… Сказал, чтоб я был настороже. Тогда я в последний раз видел его живым. Он предупредил меня. Почему вы цепляетесь к одному из нас, если Равель был здесь, когда зарезали собаку и когда началась вся эта мерзкая кутерьма? Имейте в виду, раньше здесь ничего такого не случалось. И вообще, с какой стати он здесь? Бросил свой бизнес на три недели, чтобы купить какую-то мебель, за которую и сотню фунтов не дадут. И последнее: неужели никто не видит ничего странного в том, что он делал прошлой ночью? Что ему надо?

– Я скажу вам что, – ответил Г. М. Голос его прозвучал глухо, но в нем слышалась такая злость, что все посмотрели на него. Он указал на серебряную шкатулку на кровати. – Вот что ему было нужно. Только он этого не знал.

– Не знал?

– Он что-то искал, но смотрел не там, где нужно. А то, что он искал, перепрятали. Хотите, чтобы я вам показал?

Г. М. подошел к кровати, поднял тяжелую шкатулку и вернулся к окну; на сером фоне обозначился его серый силуэт – в древнем цилиндре и меховом пальто, со шкатулкой в руках.

– Вы спрашиваете, зачем Равель проник в эту комнату посреди ночи? А вы не задумывались, почему то же самое сделал Гай? Вы спрашиваете, что было нужно Равелю? Тогда спросите, что было нужно Гаю, когда он пробрался сюда тайком, без света и кто-то проломил ему голову. Ответить на этот вопрос нетрудно. Вы, Мастерс, были здесь и видели, что у Гая едва истерика не началась, когда прошлым вечером он вошел и увидел нас здесь. И как он потом пытался убедить вас отдать ему шкатулку! Вы не разрешили. Поэтому он вернулся за ней. Зачем? Я постоянно привлекал в ней ваше внимание. Снова и снова я говорил, что со шкатулкой что-то не так. И вы все с тупым упрямством повторяли, что в ней нет никакой отравленной иглы. Правильно. А если отравленной иглы нет, то что же с ней не так?

– И что? – спросил Мастерс.

– Это шкатулка для драгоценностей, – сказал Г. М., – и в ней может быть двойное дно.

Он поднес ее к свету и резко провел ладонью по нижней стороне. Из боковой стенки выдвинулся дюймов на пять неглубокий ящичек, из которого, словно лягушка, что-то выпрыгнуло. Все подались назад. Кожаный мешочек упал на пол, стягивающий его шнурок порвался, и содержимое высыпалось сверкающей кучкой. Терлейн успел насчитать пять бриллиантов (два в тяжелой золотой оправе), украшенные рубинами пряжки для туфель и…

– Безделушки, отданные палачу. Те самые, которыми хвасталась старушка Марта Сансон, – сказал Г. М. – Вот что ему было нужно.

Стул Марты Дюбю

– Похоже, звонят в дверь, – продолжал Г. М., – значит пожаловали криминалисты и полицейский врач, и сейчас они нагрянут сюда. В таком случае, если вы желаете услышать всю историю проклятия, как ее представляю я, давайте куда-нибудь переместимся. И… подождите. Пусть кто-нибудь возьмет тот стул с гравировкой «Monsieur de Paris» – у него сломана ножка. Ему предстоит участвовать в реконструкции.

Явно ошеломленный случившимся, Мантлинг наклонился и поднял кожаный мешочек. Определенно новый. Он пересыпал содержимое на ладонь, и камни заиграли, заискрились, словно притягивая к себе свет в этой наполненной тенями комнате. Терлейн не разбирался в бриллиантах, но два из них в золотой оправе были почти с голубиное яйцо и, похоже, самой чистой воды; два других, оправленных как серьги, отливали голубым; самый большой камень был огранен, но без оправы. Пряжки с рубинами были изогнуты почти в полуцилиндры. Дополнял коллекцию сапфир в форме розы со сломанной серебряной булавкой – его как будто сорвали с кого-то.

Мантлинг дотронулся до самого большого камня и охрипшим голосом произнес:

– Эта штука потянет каратов на восемьдесят или даже на сто. Ну и ну, как же…

– Положите их себе в карман, – грубовато сказал Г. М. – Теперь они ваши. Я хотел, чтобы Гай нашел их, но вместо этого позволил ему умереть. – Он захлопнул шкатулку. – Вот вы видите здесь сто каратов? А мой мозг устроен иначе, и я вижу несчастных в красивых одеждах, поднимающихся на эшафот, срывающих с себя драгоценности и отдающих их палачу, чтобы тот решил дело одним ударом. Среди них была женщина – видите эти серьги? Это ваше наследство. Вы хотите получить его?

– А я вот думаю, – проворчал сэр Джордж, – не ошибались ли мы все относительно мотива преступлений.

– Мотива?

– Да. Чтобы убить за такое состояние, вовсе не обязательно быть сумасшедшим.

– Я тоже об этом думал. Но только безумец убивает и не трогает добычу. Возьмите вон тот стул и пойдемте. Пусть кто-нибудь приведет Равеля – он имеет к этому отношение.

Все молча вышли из комнаты. Карстерс подобрал стул со сломанной ножкой и, с любопытством оглядев его, последовал за другими.

В холле, куда испуганный Шортер только что впустил полицейских, Мастерс ненадолго задержался, чтобы дать необходимые инструкции, после чего присоединился к остальным в кабинете. Мантлинг включил свет. Карстерс отправился за Равелем – показать, что не держит обиды. Мантлинг высыпал драгоценности на стол, и Г. М. устроился рядом, положив цилиндр. Некоторое время он сидел, разглаживая ладонями свою большую лысину.

– Выглядит все так, – начал он. – Я думал об этом с самого начала, едва услышал об этом деле в общих чертах. И один эпизод не давал мне покоя. Эпизод, не вписывающийся в картину со случайным, разящим наугад проклятием. Я имею в виду молодую женщину, которая вдруг ни с того ни с сего решила провести в этой комнате ночь накануне свадьбы, в декабре 1825 года. Сумасшедший отец воспитывал ее в ужасе перед этой комнатой, хотя девушка она была упрямая и решительная и заботилась о своем слабоумном близнеце-брате. Как это объяснить?

С этой проблемой связана другая, причем самая большая из всех. Почему внезапная смерть поражает только того, кто остается в комнате один? Это противоречит всем правилам как демонологии, так и здравого смысла, а также закону вероятности.

Даже если исключить сверхъестественные причины и принять вариант с отравленной ловушкой, загадка остается. Ловушка должна быть стационарной и поражать любого, кому случится наткнуться