Кибер-Ангел - Елена Фили

Потом повернулся к Лизе, которую отпаивал какой-то коричневой настойкой Аркадий.

– Откуда?! Откуда это у него? Это же часть архива академика Сутонина!

– Я знаю, где архив. Я показала отчиму эти два листка и сказала, что остальное он сможет забрать здесь.

– А почему никто не волнуется, что здесь убит человек? Нужно сообщить в полицию.

Аркадий подал руку Лизе, та встала и неуверенным шагом пошла к крыльцу. Шарьяж смотрел на Аркадия:

– Вызовем полицию, не волнуйся. И я не просто убил, я защищался, – он указал на окровавленную рубаху.

– Давайте я вас перевяжу и наложу жгут.

– Успеется. Лиза, а откуда ты знаешь, где архив? И почему молчала?

Лиза сидела на крыльце и безучастно расплетала и заплетала косу.

– Вам нужна была приманка? Вот приманка. Сработала? Сработала. Где находится архив, я не скажу.

– Лиза, а где ты ночевала? Я звонил твоей маме, Шарьяж мне скинул номер телефона, думал, что вы вместе. Хотел отговорить тебя…

– От рокового шага? – Лиза вдруг некстати хихикнула. – Я ночевала у Инны. Сказала, что поругалась с родными. Не стала ей ничего рассказывать про бывшего отчима и архив, вдруг Тимур опять помешал бы вам. А маме с бабушкой вечером отправила сообщение, что со мной все в порядке, что я ночую у подруги и что отчим больше нас не потревожит.

– А вот это нам повезло! – Шарьяж, продолжая обыскивать тело Стрита, выудил откуда-то из брюк мобильник и протянул Павлу: – Сможешь разблокировать?

Павел с минуту поколдовал над мобильником и возвратил Шарьяжу.

– «Стрит, я еду за архивом, приготовь деньги», – вслух прочитал Шарьяж. Мотнул головой и прочитал снова. И еще раз. Медленно.

Павел растерянно оглянулся на Лизу, потом на Шарьяжа:

– То есть этот… отчим… не Стрит?

– Это Стрит! Он убил моего деда, сделал так, что у него кровь пошла из носа и ушей, врачи сказали – инсульт. Но отчим сам признался, что убил, пригрозил маме и бабушке, что и меня убьет, если… – Лиза осеклась, но потом договорила: – Если они не сожгут бумаги деда и будут платить деньги.

– А бумаги они не сожгли? Дай догадаюсь. Твой дед – академик Сутонин?

Лиза кивнула, отвечая Шарьяжу, но смотрела при этом на Павла.

– У вас же разные фамилии? – Павел потер лоб: кровь болезненно пульсировала в висках, а голова наливалась тяжестью.

– Бабушка осталась княжной Фальской, я тоже Фальская. А мама, когда выходила замуж, брала фамилии мужей. Ты все это знаешь, бабушка рассказывала.

– Я вас все-таки перевяжу. И потом давайте позвоним в полицию. – Аркадий копался в аптечке, доставая бинты и перекись водорода.

– Полиция отменяется. Это не Стрит. Я так понимаю, это его помощник. Вместе убивали. Какой, ты говоришь, должен быть алгоритм, Паша? Приманка – ловушка – смерть? Сейчас мы вызовем Стрита сюда.

– А ты не хочешь сообщить обо всем, что произошло, Виктору и своим друзьям-телохранителям? – Павел, чувствуя, что ему просто необходимо присесть, плюхнулся на крыльцо рядом с Лизой.

– Стрит мне должен. – Шарьяж быстро набивал сообщение в мобильнике бывшего отчима Лизы. – Я сам с ним разберусь.

Он нажал «отправить» и прочитал вслух текст: «Архив у меня. Вези деньги. Сейчас». Дальше шел адрес Аркадия.

– Приманка – ловушка – смерть, – зло оскалился Шарьяж, подмигнул Павлу, а потом подставил плечо Аркадию: – Перевязывай.

Глава 15. Приманка – ловушка – смерть

* * *

Приманка

…Все подтвердилось. Архив у помощника. Осталось немного. Забрать бумаги и найти в них то место, где академик писал о возобновлении энергии. Уехать наконец из Москвы, затаиться где-то в глуши и восстановить источник. Отцы-командиры из картеля киллеров не знают, что последнее время заказы выполнялись не одним человеком, а двумя. Один обрабатывал водителя внедорожника, другой – программиста Станова. Один разбирался с такси, а другой – с девицей с платиновыми волосами. И гонорар пополам. Нет, не пополам, этому жадному ублюдку с кривой спиной пришлось отслюнявить дополнительно. За молчание. Но сегодня все кончится. Ублюдок думает, что поймал Стрита, что легендарный Стрит у него в руках. Обломится, завистливая тварь. Сейчас энергия наполовину восстановилась, а заказов нет, и можно с ним справиться. Отдать деньги за архив, а пока он будет пересчитывать, трясясь, как обычно, над каждой купюрой, собрать все силы и нанести удар.

Главное, найти в бумагах Сутонина описание той технологии, о которой он упоминал как-то в своем выступлении. Как же старик тогда выразился? «Невозможно только брать энергию, нужно уметь ее отдавать. Тогда происходит взаимообмен и энергия возобновляется». Казалось, что чем больше возьмешь, тем сильнее будешь. Но что-то нарушилось. Наверное, тот самый механизм обмена и восстановления. Сила уходит. Катастрофически быстро. Приходится отказываться от заказов. Скоро это начнет вызывать подозрения. И дело не в деньгах, денег хватит до конца жизни, еще и внукам останется. Не будет власти над людишками. Привычной, будоражащей мозг и тело. Без денег можно прожить, а без власти – нет. Как сладко видеть жертву, идущую к своей смерти, – человек все понимает и ничего не может сделать. И прыгает вниз. Или бросается под колеса. Или теряет управление машиной. А пару раз был заказ на крушение частного самолета. Но тогда еще энергия била через край, приказы в памяти жертвы-пилота сохранялись несколько дней. Достаточно закодировать ключевое слово, чтобы пилот подписал своими нелепыми действиями смертный приговор себе, команде и пассажирам. Ключевое слово выбиралось из арсенала переговоров с диспетчерской. В этом была особенная прелесть замысла.

Что касается программы Станова, той самой, способной выявить двадцатипроцентную вероятность катастрофы, то пусть с этим вопросом разбираются отцы-командиры. У них есть парочка новых талантливых сенситивов, и если они будут вести себя правильно, то так и быть, можно научить их нескольким приемам. Учитель тогда велик, когда память о его подвигах поддерживается учениками. А так… Сгинет в глуши опустошенный Стрит, и все забудется.

Не сгинет. Найдется выход. Главное – получить бумаги Сутонина.

* * *

Ловушка

В большой квадратной гостиной дома Аркадия сидел человек, незаметно привязанный к стулу. Его голова была повернута к прихожей и точно зафиксирована веревкой. Человек будто вглядывался и ждал, что сейчас кто-то войдет. Но если присмотреться внимательнее, становилось понятно, что человек мертв. Одет он был в просторный коричневый плащ с капюшоном, описать который можно одним словом – «балахон». Капюшон наполовину прикрывал мертвое лицо, так, что, если бы внезапно зажегся свет, никто не увидел бы закрытые глаза мертвеца. Руки его кто-то аккуратно сложил на коленях. Между пальцами белели два вложенных листка с едва