Проклятие Спящей красавицы - Ольга Геннадьевна Володарская

– Можно, – хотела ответить Оля, но ее опередила Ида. Мальчик послал ей воздушный поцелуй (откуда только набрался этого) и сосредоточился на конструкторе.

Женщины оставили его в покое, прошли в кухню, где уселись за стол.

– Чаю? – предложила Ида.

Оля достала из сумки бутылку коньяка. Сама она крепкое не любила, пила крайне редко, но сейчас тот случай, когда нужна тяжелая артиллерия.

– Машка звонила, – сообщила Ида, достав из ящика стопочки, а из холодильника тонко нарезанный лимон с сахаром и мятой. Для нее и Лени это было лучшее лакомство.

– Ты с ней согласна?

– В чем?

– В том, что я подлая тварь, что увела у нее жениха.

– Нет. Ты не уводила.

– Но я все же тварь?

– Ты такая, какая есть.

– Это не ответ! – Рука Оли застыла. В этот момент она разливала коньяк. – Ты считаешь меня подлой? И держишься со мной настороже? – Она припомнила слова Машки о предупреждениях.

– Ты всегда была эгоистичной. Уж не знаю, ты родилась такой или жизнь тебя изменила. Но у тебя есть только ты. Ты по жизни звезда, а остальные статисты. В том числе сын. – Она отобрала у Оли бутылку и сама разлила коньяк. – Я с тобой настороже, но подлой не считаю. Повторюсь, ты такая, какая есть. И другой не притворялась.

Ида взяла стопку за тонкую ножку и опрокинула коньяк в рот. Тоста она не сказала.

– Машка хочет, чтобы я отказала Зайке, – сказала Оля, последовав примеру подруги. – Но всем будет лучше, если я скажу ему «да».

– Всем?

– Лене точно.

– Тебе точно, а ему не факт.

– Ой, только не заводи свою шарманку про то, что деньги не главное! Хорошо так говорить, когда тебя ими обеспечивают.

– Я и не говорю. Но и ты из себя героиню не строй. От сына ты, считай, откупилась. А теперь благодаря ему можешь хорошо пристроиться. А Лене всегда нужна была только твоя любовь.

– Он сейчас играет с конструктором, который стоит, как подержанная «Лада». Не думаю, что он был бы счастливее, если бы мы сейчас с ним «Звезду смерти» из говна и палок лепили. Зато с любовью!

– Мы с тобой на эту тему когда-нибудь перестанем спорить? – устало спросила Ида. И снова разлила коньяк.

– Я думала, ты обрадуешься тому, что Ленчик обретет отца. Это в первую очередь. Зайка хочет его усыновить, сделать своим наследником…

– Или рабом своих представлений об идеальном сыне. Леня пока ребенок, с ним интересно играть, но когда он чуть подрастет, с него начнут требовать свершений. Твой сын – вложение денег! Зайка только с виду зайка, он будет три шкуры спускать с наследника за несоответствие идеалу, ты это понимаешь?

Оля готова была плакать… От злости! Да что у нее за подруги такие? Настоящие радовались бы за них с Леней, а от этих сплошной негатив!

– Сдается мне, ты больше за себя переживаешь, – бросила Оля, встав, чтобы взять в холодильнике что-нибудь съестное. В конце концов, это ее квартира и продукты, что лежат в холодильнике, куплены на ее деньги. – Остаться без зарплаты боишься? Мы переедем в поместье, ты останешься не у дел…

– Дура, – выплюнула Ида. – Я без Ленчика остаться боюсь! Он мне больше сын, чем тебе.

– Мысли Машки озвучиваешь? Хорошо она с тобой поработала!

– При чем тут она? Я всегда боялась этого момента… Всегда! Но я надеялась, что он не наступит и ты не отберешь у меня Леню.

– Я не отбираю, – попыталась объяснить Оля. – Ты всегда будешь желанным гостем в имении. Захочешь, будешь оставаться на ночь… Две, три, сколько угодно! Но ты же сама хотела стать самостоятельной! Работу найти, замуж выйти…

– Замуж? – Она инстинктивно обняла себя, будто прикрылась. Или закрылась? Оля, в отличие от Иды, в психологии не разбиралась. – Нет, я хочу, чтоб все оставалось как раньше. В этом мое счастье, я теперь поняла.

– То есть я должна обеспечить твое, а не свое? И после этого эгоистка я, а не ты?

Ида понуро молчала. Оля тоже решила слова поберечь. К чему распыляться, если ее все равно никто не слышит?

Зазвонил телефон. Городской! Его не отключили, но он почти не подавал признаков жизни.

Оля, которая находилась ближе, взяла трубку.

– Алло.

– Кто это? – услышала она.

– А вам кого?

– Хозяев.

– Говорите, слушаю, – она решила, что это риелторы. Их дом находился в хорошем месте, возле которого был выстроен торговый центр, и квартиры в нем резко подорожали.

– Ольга Игоревна?

– Она самая. Что хотели?

– Секунду… – И звонок оборвался.

– Отключить его надо, – сердито бросила трубку на рычаг Оля. – И радиоточку. Кому все это надо в двадцать первом веке?

Она заглянула к Ленчику, тот был так увлечен конструктором, что этого не заметил.

– Сынок, – позвала его Оля.

– А? – Он с силой оторвал взгляд от остова конструкции. – Уже десять?

– Нет еще. Девять двадцать.

– Ура!

– Я хотела тебя с собой забрать в Москву. Поедешь?

– А как же «Звезда смерти»? – Глаза мальчишки стали огромными. «Какой он у меня красивый», – подумала Оля. Весь в отца! Но не своего – ее. Все больше Леня стал походить на пропавшего без вести деда. Только тот был светленьким и невысоким, а этот в классе первым стоит.

– С собой возьмешь.

– Нет, ее сейчас нельзя трогать, рассыплется.

– Я привезу, когда скажешь, – услышала она голос Иды.

– Нужно, чтоб Леня был послезавтра днем у меня. К семи часам вечера нас ждет Зайка.

– В три прибудем.

Оля кивнула. Затем подошла к сыну, попрощалась с ним поцелуем. Ленчик мазнул ее губами и вернулся к своему конструктору. Он был таким счастливым, собирая его. А сколько всего хорошего ждет сына впереди! Зайка, пожалуй, для Лени построит космическую станцию в натуральную величину. С него станется!

Она покинула квартиру. Спустившись на площадку между этажами, открыла почтовый ящик. Счета за квартиру забирала она. Ида понятия не имела, сколько стоят коммунальные услуги и где оплачиваются. Кроме платежек в ящике было много бумажной ерунды, тут и газеты, и реклама, и листовки предвыборные. Все выбросила, кроме платежек и странной открытки. На ней ничего, кроме адресов. Никакого текста! А штемпели имеются. Прислана открытка из Москвы, адресована Ольге Игоревне Бородулиной.

От кого? Не ясно. Но имеется адрес. Улица с пролетарским названием Рабочая. Дом 2, подъезд 1, квартира 1. Судя по индексу, Бибирево или ближайший к нему район. Оля не знала никого, кто бы