Пока любовь растворяется в воде - Фульвио Эрвас

харчах и лицо его приобрело нежно-розовый оттенок. Живот полицейского заметно округлился, скорее всего в результате напряженных тренировок с пультом от телевизора, лежа на диване.

— Вы не представляете, что вчера с нами произошло! — ринулся с места в карьер Ланрулли. — Ясновидящая, дождь, заглохший мотор — проклятие какое-то. Эта предсказательница знала все обо мне и моей матери. Еще она сказала, что это не скелет Бельтраме и горе тому, кто думает иначе! А потом, как по волшебству, машина снова завелась.

— Подожди, Ландрулли. Расскажи все по порядку.

— Инспектор, мотор служебной машины завелся сам по себе, без всякого вмешательства! Это чудо! — не мог успокоиться полицейский агент.

— Чудо или электрические контакты?

— Чудо! — уверенно провозгласил Ландрулли, тараща на инспектора свои темно-карие глаза, блестящие, как у ребенка во время первого причастия.

— Сперелли, а ты как думаешь? Электрические контакты, не правда ли?

— Кто может знать наверняка, инспектор?

— Вы что, с ума здесь все посходили? — рассердился Стуки. — Тайны, чудеса. Давайте лучше займемся делом. Я только что разговаривал по телефону с доктором Салмази. Я хочу с ним встретиться и высказать судмедэксперту мою догадку: этот скелет мог быть куплен и закопан на участке Бенвенью несколько лет назад. Скорее всего, он не принадлежит Аличе Бельтраме.

— Вот видите, инспектор! И вы согласны с тем, что через ясновидящую сообщила Мадонна.

— Антимама, Ландрулли! Что ты такое говоришь?

— А что? Эта предсказательница уже и раньше заявляла в прессе, что этот скелет не имеет отношения к Бельтраме, и вчера она подтвердила это мне и агенту Сперелли.

— Ну если так… — только и смог вымолвить инспектор Стуки.

— Вы поняли?

— Что?

— Что Дева Мария никогда не лжет?

— Ладно, оставим это. А еще я подозреваю, что это мать Бельтраме разбрасывает по городу фотокопии листков из записной книжки младшей дочери.

— Апперкот![28] — присвистнул Спрейфико.

— Но как ей такое могло взбрести в голову? — удивился Сперелли.

— Эти женщины наврали нам с три короба, — пробормотал Стуки, усаживаясь за свой письменный стол, вокруг которого разместились полицейские агенты.

— Мы их арестуем? — с надеждой спросили Спрейфико и Сперелли.

— За что? — отозвался Стуки. — Что мы можем им предъявить?

— Тогда что же нам делать?

Коллеги инспектора заметно приуныли. Стуки вышел из кабинета, не произнеся ни слова.

У доктора Салмази не было особого желания встречаться с инспектором Стуки. Все-таки было воскресенье, а он в выходные привык вставать не раньше одиннадцати. Но Стуки так настаивал, что антрополог был вынужден согласиться, потребовав в обмен на встречу обильный завтрак в баре на площади Синьории.

Как заметил Стуки, Салмази стал отращивать бороду. Курчавые волосы морковного цвета на щеках придавали его лицу странную округлость и огненную яркость, когда на них падал солнечный свет.

— Вам нужен человеческий скелет, Стуки? Я правильно понял?

— Да. Я поискал в интернете, но нашел только пластиковые модели. Если нельзя получить весь скелет, дайте хотя бы позвоночник.

— Я могу подарить вам два позвонка: у меня есть несколько образцов первого и второго шейных позвонков. Те, знаете, которые чаще всего создают людям проблемы.

— Атлант и эпистрофей, правильно?

— Точно! Когда мой собственный череп вынужден вертеться, как стрелка компаса, я при первых же болезненных ощущениях втыкаю в них иголки.

— И помогает?

— Незамедлительно. Стуки, зачем вам человеческий скелет?

— Просто из любопытства.

— Странно, а мне кажется, что у вас есть на это и другие причины.

— Доктор, скажите, легко ли найти скелет женщины определенного возраста, перенесшей операцию по удалению лишних пальцев на обеих стопах?

— Это довольно трудно.

— Но возможно?

— Вероятно, да. Но, боюсь, на это потребуется много времени.

— Даже годы?

— Запросто.

— Лично вы в какие двери посоветовали бы стучаться?

— Прежде всего, в исследовательские учебные центры. Потом, существует подпольный рынок. Вы не представляете себе, сколько людей увлечены коллекционированием человеческих костей, особенно если в них есть что-то необычное.

Стуки не отрывал взгляда от бороды доктора Салмази.

— Доктор, я не хочу напрягать вас деталями расследования, но ответьте мне, пожалуйста, на такой вопрос: вы думаете, наш скелет, который вам пришлось досконально изучить, сначала спрятали в одном месте, а потом перенесли в другое?

— Я еще не полностью закончил анализировать материал, поэтому думать я буду после. Впрочем, моя интуиция, к которой я никогда не прислушиваюсь, отвечает мне, что нет, этот скелет был похоронен только там, где мы его нашли.

Стуки кивнул.

— Когда вы все тщательно проанализируете, вы удивитесь, если вдруг окажется, что этот скелет не принадлежит Аличе Бельтраме?

— Не думаю, что меня бы это удивило. Совсем наоборот: многие детали указывают именно на такой поворот.

— И вы бы не удивились, если бы этот скелет оказался купленным, например, в даркнете?

— Совсем нет.

— Если можно, я еще раз воспользуюсь вашим удивлением. Как вы думаете, кто-то мог приобрести человеческий скелет, в общих чертах похожий на скелет Аличе Бельтраме, и потом дрелью просверлить в черепе дырку, чтобы навести нас на мысль, что жертву застрелили? Это похоже на правду?

— Так, как вы рассказываете, — да.

— Доктор, вам очень идет борода…

В дверь квартиры, где жил Микеланджело, позвонили. Увидев инспектора, Елена не смогла скрыть удивления.

— Уже настало завтра? — спросил она.

— Я должен кое о чем переговорить с твоим сыном, — ответил Стуки.

Инстинктивно Елена загородила собой дверной проем.

— Я предчувствовала, что это не продлится долго, — печально произнесла она.

— Что?

— Дружба между взрослым и подростком.

— Не бери в голову, Елена, все гораздо проще. Микеланджело должен мне кое-что сообщить, важное, как он сказал.

Вышедшему из своей комнаты подростку инспектор Стуки сказал почти дружески:

— Пойдем прогуляемся, заодно и поговорим.

— Вы знаете, пробраться в дом Бельтраме было совсем не трудно, — сообщил мальчик, когда они со Стуки оказались на улице.

— Да что ты говоришь!

— В пятницу утром старуха вышла из дома вместе с училкой. Эти дурынды забыли закрыть дверь на веранду. Я предполагал, что вы мне не поверите по поводу разбросанных по городу фотокопий, поэтому решил добыть доказательства. Я забрался к ним во двор со стороны соседнего дома. Всего-то нужно было перелезть через невысокий забор. Для такой обезьяны, как я, дело секундное.

— Да, ты действительно ловкий, как макака, особенно сейчас, когда на тебе нормальные штаны.

— Я обошел весь дом. И знаете, что я нашел в комнате у училки?

— Откуда мне знать?

— Кучу бумаг на ее письменном столе. Десятки исписанных страниц с одним-единственным словом. Эта ведьма тренировалась подделывать чью-то подпись. Семья мошенников!

— Подожди! Объясни все по порядку и в мельчайших подробностях.

— Значит так: я вхожу с веранды, прохожу через кухню, мельком осматриваю гостиную, а затем поднимаюсь по лестнице на второй этаж. Там уже я обследую все внимательно — я же пришел, чтобы найти на них компромат. Еще я хотел кое-что переставить, передвинуть, унести с собой какую-то мелочь, к примеру рулон туалетной бумаги или кофейную чашку, ну, я вам рассказывал зачем. Захожу в комнату училки. Я понял, что это ее комната, потому что там полно книг. Я сажусь за ее письменный стол и вижу перед собой эти листки, на которых написано: Аличе-Аличе-Аличе…

— Антимама! Постой, ты ничего не перепутал? На всех листах было только одно слово «Аличе»?

— Что