На один удар больше - Анна и Сергей Литвиновы

не сможет. Средств, чтобы отправить дочку вдвоем с тренером, тоже не имелось. Это ведь не просто расходы за двоих, но и гонорар огромный. Тот же Павел Сергеевич, с кем она занималась, одновременно с пятью спортсменками работал, и сколько ему заплатить надо, чтобы всех бросил и с ней одной за границу отправился?

Мама, впрочем, постоянно повторяла, что они справятся. Но Альбина подозревала, что та просто ее утешает. Они и сейчас — то за свет несколько месяцев не платят, потому что надо срочно кредит гасить, то в теннисном клубе задолжают за индивидуальную тренировку.

Сама Альбина мечтала, что найдется у нее спонсор.

На крупных турнирах, где она стабильно выходила в четверку лучших, к ним с мамой действительно подходили. Но пока предлагали сущую ерунду — например, форму бесплатную и условие: всю жизнь играть исключительно в ней, а со всех гонораров тридцать процентов платить. Тоже пожизненно.

— Ничего. Тебя обязательно заметит кто-то нормальный, — успокаивала мама.

Но Альбина читала массу теннисных блогов и знала: дельные агенты — обычно только на заграничных турнирах, а туда ей не попасть.

Когда Лизка Золотова позвонила, Альбина думала: будет ее в спарринги звать. Довольно известная история: когда бедных, но способных кто-то из богачей в пару своим детям берет и тренирует бесплатно. Только к Лизке в подмастерья она не пойдет никогда в жизни.

Впрочем, речь та повела совсем о другом:

— Альбинка, ты на следующей неделе вторую категорию играешь?

— Конечно. Ты, что ли, тоже приедешь? Не видела тебя в списках.

— Не, мы с папулей в Испанию собираемся, — важно ответила. — Скажи, а ты на микст договорилась уже?

— Да. С Кирюхой, — не без злорадства в голосе ответила Альбина.

Кирилл — симпатяга, душа компании. На России тоже присутствовал, и Лизка явно на него глаз положила. Но сейчас, с типично московской злобностью, начала опускать:

— Тю! Да он у сетки — полный ноль, ни единого «драйва» не забил.

— Ничего! Зато подача отличная, а до короткого мяча я и сама добегу.

— Альбин, — голос Лизки стал вкрадчивым, — возьми лучше моего друга в пару.

— Это кого?

— Митя Сизов.

— Никогда не слышала.

— А он в России не играл ничего, только недавно, чисто из интереса, турнир взял по девять-десять. Парень классный. Бьет как зверь и вообще очень милый.

— Так сама с ним и играй.

— Говорю тебе, мы в Испанию едем! А Митю родаки к вам в Калининград тащат. Он попросил меня нормальную девчонку в пару найти, с лохушками не хочет.

— Да с какой стати мне Кирюхе отказывать?

— Альбин! Мне папа форму заказал, из новой коллекции «Адидас». Там полный фарш: юбки, майки, лосины, лонгсливы. Все по два. Хочешь, я тебе с Митей второй комплект передам?

— За деньги?

— Халява! Мне просто Митьке очень помочь хочется.

Форма у Лизки всегда действительно очень крутая. А с Кирюхой на самом деле пока и не договаривались — Альбина лишь планировала его в пару позвать. И в конце концов, пора ей тоже начинать зарабатывать. Разве плохо — получить экипировку за свой талант?

— Кроссовки там тоже есть? — капризным тоном спросила.

— Да. Но у меня тридцать пятый размер.

— Блин, не влезу. Ладно. Давай хоть форму. Договорились.

* * *

Несмотря на мрачные прогнозы Юлии Юрьевны, втайне Татьяна надеялась: Митя и в Калининграде наделает шороху. Чего бояться какой-то там второй категории до тринадцати лет, если они на Уимблдон с «Ролан Гарросом» целятся!

Появилась сетка турнира, в первом круге Митя попал на третьего сеянного. Знатоки-родители болтали, что жеребьевка только на словах прозрачная, а по факту — всех чужаков ставят против сильных местных. Татьяне сразу сказали:

— У вашего мальчика шансов нет.

Но у него и в «Беркуте», как говорили, их не было. И какая разница, против кого играть с нулем очков? Ну подумаешь — парню двенадцать лет и он восьмой по России. Вдруг Митя его тоже сделает?

Но конечно, перед матчем сказала, по их традиции, что результат неважен и главное — в свое удовольствие играть.

Митя вышел на корт решительной походкой, однако начал сникать еще на разминке. Обычно у детей не часто получается скучное занятие — «держать мяч». Но соперник исполнял этот компонент идеально и с видимым удовольствием. Татьяна подсчитала: за десять минут, пока перебрасывались без счета, в аут или сетку улетели пятнадцать мячей. И все их потерял сын. А Гай ей говорил: «На разминке уровень сразу виден».

«Да ладно, он пока волнуется и вообще не любит без счета играть, — утешала себя. — А игра начнется — и успокоится, и прибьется».

Но и в матче, прямо с первого гейма, дела пошли из рук вон плохо. И ладно бы Митя, как в «Беркуте», ошибался или к манере своего оппонента не мог приспособиться. Нет, сегодня и подача у него шла, и противник бил нормально, а не «парашютиками» под потолок — сыну такой стиль как раз нравился. Одна беда — к мячам соперника он все время опаздывал, как сказала бы Юлия Юрьевна, «ковырялся», отбивал не спереди, как положено, а все время почти из-за спины.

— Не успевает, — прокомментировал кто-то из родителей-болельщиков. — Разный класс, что вы хотите.

— Зачем малышам вообще свободные карты дают? — осудила чья-то мамаша.

Таня все-таки надеялась: вот сейчас Митя привыкнет. Сможет найти у соперника слабые места. Начнет потихоньку разваливать его игру. Но тщетно искала в глазах сына намерение «Щас порву!». Нет, с каждым новым розыгрышем тот выглядел все более растерянным. А когда в очередной раз с трудом перекинул через сетку мячик и в ответ получил пушечный удар с лета, на глазах его показались слезы.

«Он просто перепуганный маленький мальчик», — с болью в сердце подумала Таня.

Соперник, похоже, понял, что бороться с ним Митя не сможет. Насмешничать, подавать с руки и показательно укорачивать — как дети любят со слабаками — не стал. Но с лица его теперь не сходила снисходительная, самодовольная улыбка. И чем спокойнее держался противник, тем больше нервничал ее сын. Снова неудачный розыгрыш — ракетка полетела на корт.

— Сизов! Первое предупреждение! — объявила судья.

Побежал к следующему мячу, не догнал — запулил со второго отскока в потолок.

— Сизов! Дальше штрафные очки пойдут!

Лицо сына исказила ярость. Что-то буркнул еле слышно, Таня по губам поняла: «Да пошла ты!»

Судья, похоже, расслышала, лицо ее побелело от гнева. Вызвала Митю к вышке, строго распекала, а он, хотя обычно за словом в карман не лез, стоял молча, понурившись. Но в итоге кротость помогла