Игры. Нерассказанное - Дженнифер Линн Барнс

ощущения, что, кроме нас, во всей Вселенной никого больше нет.

Что внизу нас не охраняет Орен. Что Алиса не ждет меня у ворот. Что я просто Эйвери, а рядом – просто Джеймсон, и этого достаточно.

– Встречи начнутся только через час, – уточнила я.

Джеймсон улыбнулся мне опасной улыбкой с привкусом адреналина.

– Тогда, может, я смогу заинтересовать тебя фигурными кустами, статуей Геркулеса и белым павлином?

Я догадывалась, что сады внизу еще закрыты, – можно было и не проверять. Пока что это волшебное, словно бы окутанное безвременьем место принадлежало только нам.

В этот раз адреналиновая улыбка заиграла уже на моих губах.

– Алиса просила тебе передать: больше никаких выходок с щенками!

– Павлин – не щенок, – невинно проговорил Джеймсон, а потом легонько, едва ощутимо коснулся губами моих губ – и это было и приглашение, и вызов, и просьба.

Да. Рядом с Джеймсоном другого ответа и быть не могло.

От его поцелуев по телу словно бы разлилось пламя, но я не сопротивлялась ни этому огню, ни Джеймсону. Мне казалось, что я стою у подножия чего-то монументального, куда больше, чем старинный замок.

Мир представлялся огромным, а мы – крошечными, как песчинки, и ничего важнее не существовало.

– И вот еще что, Наследница, – добавил Джеймсон, спускаясь поцелуями по моей скуле, а потом и по шее. – К твоему сведению…

Каждая клеточка моего тела наслаждалась его прикосновениями. Ногти мягко царапнули его шею.

– …я бы ни за что в жизни не спутал тебя со святой, – хрипло прошептал он.

Следующим утром

К

ровь алела у Джеймсона на шее и на груди. Только спустя пару мгновений я поняла, что она засохла, и еще одна короткая вечность потребовалась, чтобы найти источник – глубокий порез рядом с ключицей, у самого основания шеи.

Я кинулась к Джеймсону, осторожно обхватила ладонями его шею и увидела, что помимо короткой, но глубокой раны есть еще алые линии, протянувшиеся по обе стороны от ключиц, – мелкие порезы, точно кто-то хотел начертить треугольник.

Кто же это с тобой сделал? Я не могла проронить ни слова. Такое увечье можно нанести только ножом, зажатым в уверенной, опытной руке.

Ножом? От одной мысли о том, что кто-то поднес лезвие так близко к сонным артериям Джеймсона, по спине побежали мурашки. Голос по-прежнему не слушался. Я осторожно ощупала его шею повыше раны, скользнула взглядом по засохшим кровавым дорожкам на груди и обратила внимание на рубашку.

Перед исчезновением Джеймсон был одет в рубашку, застегнутую на все пуговицы, но теперь верхних четырех не было – их срезали? – а из-под ткани выглядывала кожа.

– Джеймсон, – сорвалось с моих губ. Еще никогда мой голос не звучал так тревожно.

– Знаю, Наследница, – низким, хрипловатым голосом ответил он, хитро улыбнувшись. – Кровавые раны мне идут.

Он неисправим.

Сердце забилось чуть медленнее. Я уже открыла рот, чтобы расспросить Джеймсона, где же он, черт возьми, пропадал и что с ним случилось, но не успела произнести ни слова, как поняла…

Что от него пахнет дымом. Костром. А рубашка перепачкана пеплом.

Глава 4

Три дня назад…

После напряженного рабочего дня все мысли устремились только к одному человеку. С той самой секунды, когда я впервые увидела наш отель, со всех сторон окруженный старинными домами, во мне проснулось нетерпение – и стало нарастать с каждым шагом.

Я вошла в лобби.

Потом в лифт.

Вышла из него.

Наш номер занимал целый этаж. Я заметила в коридоре двух охранников из команды Орена. Третий занял пост в лобби. Вроде бы больше никого он в Прагу не брал.

Потому что поток угроз в мой адрес наконец прекратился.

Но это не помешало Орену перегнать меня на пути к номеру. Он первым открыл дверь, проверил прихожую и соседние комнаты и только потом разрешил мне войти. Первым делом я заметила удивительную особенность: из коридора дверь в королевский номер казалась самой что ни на есть обыкновенной, но стоило зайти внутрь и закрыть ее, она сливалась с большой золотой фреской на стене, создавая ощущение, что отсюда нет выхода, что ты попал в отдельный замкнутый мир.

Пол был сделан из белого мрамора, а чуть поодаль лежал ярко-красный ковер, на вид такой пушистый и мягкий, что я позволила себе сбросить обувь и ступить на него босыми ногами. Неподалеку стояли два стула, повернутые к фреске. Между ними расположился мраморный столик – без преувеличения настоящее произведение искусства. На мраморе было выбито изображение – приглядевшись, я поняла, что оно в точности повторяет гравировку на монетах. Лев. Это герб.

– Все чисто, – сообщил мне Орен. Выходит, остальные комнаты он уже проверил. Отсюда вопрос…

– А где Джеймсон? – спросила я.

– Я могу ответить, – сказал Орен, – но что-то мне подсказывает, что ответ вам совсем не понравится. – Он поднял руку к уху – видимо, просигналила гарнитура и ему что-то передали. – Алиса уже поднимается, – доложил он.

Алиса, наверное, будет расспрашивать, как прошла последняя на сегодня встреча – у нее самой не получилось ее посетить. А Грейсон, брат Джеймсона, уже наверняка требует отчета обо всех мероприятиях, подумала я, но справилась с собой и не стала доставать мобильник.

«Я могу ответить, но что-то мне подсказывает, что ответ вам совсем не понравится», – предупредил меня Орен. Кому-то такие слова могли бы показаться зловещими, но я уже давно научилась подмечать, когда мой телохранитель старательно прячет улыбку.

Я пересекла прихожую и вошла в столовую, украшенную хрустальной люстрой. Стол был накрыт на двенадцать персон фарфоровой посудой с золотой каймой. Во всех двенадцати бокалах для шампанского поблескивали маленькие кристаллы.

Тысячи крошечных бриллиантиков! Я стала обходить стол, но вдруг остановилась, заметив в одном из бокалов промельк цвета – зеленого, совсем как глаза Джеймсона.

Я осторожно, но быстро высыпала кристаллы и выловила среди них крупный камень. Это что, изумруд? Шириной он был примерно с ноготь на моем большом пальце. А когда я взяла свой трофей и поднесла его к свету, то увидела кое-что у него на поверхности.

Маленькую стрелку.

Я повертела камушек в руках, и стрелка тоже пришла в движение. Нет, это не драгоценность, догадалась я. У меня на ладони лежал крохотный, изящно сделанный компас.

Мне понадобилось от силы три секунды, чтобы понять, что «компас» указывает вовсе не на север.

А на Джеймсона. Мои губы изогнулись в улыбке, озарившей все лицо, а тело вмиг наполнилось энергией. До встречи с Джеймсоном я не умела вот так улыбаться.

Я двинулась туда,