Игры. Нерассказанное - Дженнифер Линн Барнс

же серьезным тоном продолжала я. – Это я его так зову.

Алиса фыркнула:

– Чушь какая.

Меня так и подмывало улыбнуться – лукаво, по-хоторнски, – но я справилась с собой и опять посмотрела в иллюминатор, на черные шпили, которые пронзали золотисто-серо-алое небо вдалеке.

«Алиса ошибается, – подумала я. – К этому невозможно привыкнуть. Это ведь предел мечтаний. Как и Джеймсон Хоторн».

– Вовсе я не святая Эйвери, – сказала я Алисе. – Сама прекрасно знаешь.

Мне досталось такое огромное наследство, что за всю жизнь даже сотой части не истратить, но многие обращали внимание на суммы, которые я отдавала на благотворительность. Как правило, во мне видели либо образец добродетели, либо наивную дурочку.

– Может, ты и не святая, но излишеств себе не позволяешь, – заметила Алиса.

– В отличие от… Джеймсона, – сказала я. Если Алиса и заметила, что одно его имя оставляет на моих губах тень улыбки, то не подала виду.

– Ну еще бы. Он же Хоторн. Откуда ему знать о скромности, – проворчала Алиса. У нее с этим семейством были свои счеты. – Фонд набирает обороты. Сейчас нам скандалы ну совсем ни к чему. Как увидишься с Джеймсоном, передай ему: в этот раз чтобы никаких щенков. Никаких проникновений со взломом. Никаких крыш. Никаких «взял на слабо». И пусть только посмотрит в сторону светящейся выпивки! И если хотя бы упомянет про кожаные штаны, сразу же звони мне. И помни…

– Я уже никакая не Золушка, – перебила ее я. – И пишу свою историю.

В семнадцать моя жизнь навсегда изменилась. Меня, девочку, выросшую на обочине жизни, по воле эксцентричного миллиардера переселили в ее эпицентр. И что же теперь? Теперь я и сама стала эксцентричным миллиардером.

Теперь я действовала по своей воле. А весь мир, затаив дыхание, наблюдал.

Святая Эйвери. Я покачала головой. Тот, кто придумал это прозвище, не понимает одного: когда речь заходит о загадках, играх и судьбоносных мгновениях, мы с Джеймсоном оказываемся в неравном положении. Потому что меня гораздо сложнее поймать.

Через несколько минут мы уже высадились из самолета: сперва охрана, потом Алиса и я. Едва я сошла на землю, прилетело сообщение от Джеймсона. Вряд ли это было случайным совпадением.

Джеймсону вообще было чуждо все случайное.

Я прочла сообщение, и меня накрыло волной кипучей энергии и благоговения – нечто похожее я испытывала, пока смотрела в иллюминатор на старинный город. По моему лицу медленно расплылась улыбка.

Всего пара фраз от Джеймсона Хоторна. Этого оказалось достаточно, чтобы мое сердце взволнованно заколотилось.

Добро пожаловать в Город Сотни Шпилей, Наследница. Сыграем в прятки?

Глава 2

У нашей версии пряток было три правила.

Тому, кто прячется, нельзя избавляться от мобильника.

GPS-отслеживание необходимо включить.

Тому, кто ищет, дается час.

За последние полгода мы с Джеймсоном успели поиграть на Бали, в Киото, Марселе, на Амальфитанском побережье, в лабиринтах марокканских рынков. Отследить местоположение при помощи GPS – дело нехитрое, и сегодня с этим тоже трудностей не возникло. Сколько бы раз я ни проверяла пульсирующую синюю точку на экране, она оставалась в одном и том же квартале, рядом с Пражским Градом.

Тут-то и начинался самый каверзный этап.

Когда мы играли в прятки, мне всегда труднее всего было не отвлекаться на окружающую обстановку, не потеряться в моменте, а сегодня, когда взгляду открылся такой вид, это было особенно трудно. Пражский Град. Еще до приезда в Прагу я знала, что это один из самых больших замков в мире, но одно дело – знать, и совсем другое – видеть и уж тем более чувствовать.

Стоя в тени многовекового, величественного строения, я чувствовала себя совсем крошечной – чем не магия! Пространство же и возможности, которые оно дарило, казались огромными. Я дала себе пару минут насладиться моментом – не только прекрасным видом, но и утренней прохладой. А тем временем на окрестных улицах уже появлялись люди.

Вскоре я продолжила поиски.

Судя по навигатору, местоположение Джеймсона варьировалось в пределах нескольких точек, расположенных в саду при замке, или же сразу за его стенами. Я пошла вдоль ограды сада в поисках входа, но довольно быстро поняла, что это не один сад, а несколько, но все они закрыты – по крайней мере, для посетителей.

Но стоило мне подойти к главному входу, и железная калитка открылась передо мной.

Словно по волшебству. Тогда, в самолете, я была с Алисой совершенно искренна. Я никогда к этому не привыкну. Я зашла в сад. Орен направился за мной, выдерживая значительную дистанцию. Когда мы оба оказались на территории, калитка захлопнулась.

Я встретилась взглядом с ассистентом, который ее закрыл. Он улыбнулся.

«И как только Джеймсон это все провернул», – подумала я, но, поразмыслив немного, поняла, что ответ меня не слишком интересует. Меня переполнял азарт. Я углубилась в сад и вскоре дошла до лестницы, крутой и узкой, – казалось, стоит подняться по ней, и перенесешься в прошлое.

Я поднялась, заглянула в телефон, оглядела цветущие вокруг многоярусные сады и пошла покорять новую лестницу. Так я постепенно забиралась все выше и выше. В какой-то момент мозг стал на автомате подсчитывать число ступенек и ярусов.

Я снова сверилась с телефоном, свернула с протоптанной тропы, пробежала немного вперед, опять свернула. Но, как только две синие точки, обозначавшие наше с Джеймсоном местоположение на карте, сблизились настолько, что почти соприкоснулись, точка Джеймсона вдруг погасла.

Что ж, выходит, у наших пряток не три правила, а четыре.

И погоня началась.

* * *

– Нашелся! – объявила я. Когда-то я была гораздо скромнее, но теперь праздновала свои победы с поистине хоторнским ликованием.

– Что-то ты в этот раз идешь впритык, Наследница, – заметил Джеймсон из-за дерева, стоявшего неподалеку. Его совсем не было видно, но я чувствовала его присутствие, ощущала близость его высокого, стройного тела. – Пятьдесят восемь минут девятнадцать секунд, – уточнил он.

– Аж минута сорок одна секунда в запасе осталась, – возразила я и, обойдя дерево, остановилась совсем рядом с Джеймсоном. – Как ты их уговорил так рано открыть парк?

Его губы изогнулись в улыбке. Джеймсон повернулся на девяносто градусов и сделал три неспешных шага к тропинке.

– А что, разве у них был вариант не согласиться?

Еще три шага – и он вышел на тропинку, опустился на колено и поднял что-то с земли, засыпанной мелкими камушками. Я поняла, что это, еще до того, как Джеймсон выпрямился и показал свою добычу. У него в пальцах блеснула монетка.

Джеймсон перекинул ее с одного пальца на другой.

– Орел или решка, Наследница?