Конец света состоится при любой погоде - Елена Филипповна Архипова

– Ольга, чё, правда, что Вовку вчера замели?!

Ну вот, уже и слухи, как круги по воде, пошли.

– А, это ты… Правда.

– Чё случилось-то?

– Сама, Лёш, не понимаю. Налетели вчера целой толпой, обыск стали делать. А тут, как на беду, я с работы одну вещицу принесла. Они и посчитали, что она – Володина. Сегодня с утра схожу в полицию, поговорю. Разберутся и выпустят, наверно.

– Какая такая вещица? Уж не ствол ли?

Я чуть было не сказала про героин, но вовремя осеклась. У Карабана полезные знакомства там и сям, вот только не стоит его пугать раньше времени, может, ещё придётся обращаться за помощью. Да не «может», а точно.

– Лёш, это не телефонный разговор. Слушай, а ты не мог бы со своим дядюшкой потолковать? Глядишь, он сверху тоже посодействует…

– Это дело обкашлять надо. Давай так сделаем: я сейчас с ранья в Аннинск еду, к вечеру в городе буду. Ты подъясни пока, чего они хотят от Вовки, а потом приезжай ко мне часиков в десять вечера, сядем и обстоятельно перетрещим эту тему.

Я согласно покивала головой, как будто собеседник мог видеть меня. Но в трубке уже были только короткие гудки: скорострельный Карабан отключился.

Я с трудом разглядела в сумраке часы. Пол-седьмого утра, но сна не было ни в одном глазу. После моего вчерашнего спонтанного возлияния головушка была вава, а во рту, натурально, находился кошачий туалет. Не без труда подняв с постели бренное тело, я поплелась в ванную чистить зубы. Разглядывая в зеркале своё осунувшееся лицо, ещё нашла силы подивиться тому, что в голове – ни единой мысли. Полная опустошённость и апатия ко всему – видать, после такого выхлопа эмоций психика отключилась, чтобы не перегреться.

Однако в девять утра я уже бодро бродила вдоль высоченного забора из металлических прутьев, которым доблестная полиция нашего региона на всякий случай отгородилась от преступного мира. Дождь снова моросил с утра, попадая в такт моему подавленному настроению.

Чуть только Дора Михайловна появилась поутру, я сдала ей на руки Димку и помчалась в областное УВД. Оказывается, кто-то подсуетился, и накануне вечером в телепрограмме новостей уже успели передать, что по обвинению в совершении тяжкого преступления задержан известный предприниматель Владимир Градов. Потому бедная старушка смотрела на меня опасливо: то ли я вцеплюсь ей когтями в горло, то ли достану из кармана парабеллум и предложу на пару ограбить банк.

Кацман с утра пораньше был на каком-то совещании, так что битых два часа я толклась под дождём, то и дело названивая по внутреннему телефону от проходной. Понемногу сознание размораживалось, наверно, тройная доза кофею поспособствовала, и я теперь могла крутить в голове ситуацию туда и сюда.

Насколько всё это серьёзно? Примут ли в милиции моё объяснение, если учесть, что Сашенька уже беседует с богами? Не подсуетиться ли мне и не снять ли деньги со счетов, пока у следствия не возникла идея наложить на них арест? Что за резонанс повлечёт за собой эта история и не помешает ли она Володиному бизнесу? Захочет ли помочь мне Карабан?

Захочет. Он ведь понимает, что его благополучие немыслимо без Володи. Хотя как подумаю, что придётся идти к нему, объяснять, просить, – с души воротит. Лёшку Карабанова я откровенно не любила, не понимая даже толком причин своей антипатии. Что-то на генном уровне. Ещё в детстве жил в соседнем с нашим бараке рыжий Кирюха, который имел обыкновение ни за что ни про что драть меня за волосы, растаптывать мои песочные пирожки и ломать самодельных куколок. С тех пор рыжих недолюбливаю, а всенародное пугало Чубайс только укрепил мои детские комплексы.

Карабан тоже был рыжим. Противный такой, с белёсыми ресницами и цельноклееной ухмылкой на веснушчатой физиогномии. Стоило мне представить, что такими веснушками он усыпан с ног до головы, включая самые интимные места, и меня передёргивало, будто таракана проглотила. Кто увидел Карабана впервые, никогда бы не подумал, что тот происходит из высокопоставленного семейства и даже типа имеет высшее образование. Мажорный мальчик Лёша с юных лет был болен блатной романтикой, свободно, без словаря, изъяснялся на фене и знал немереное количество уголовных шуток-прибауток. Всё это потом удачно легло на модные стандарты делового человека, и в итоге получился типичный «новый русский», как их изображают в анекдотах и кинокомедиях. Не сказать, что Карабан был дураком: да, в каких-то вопросах он был откровенно туп, но всё это компенсировалось животным чутьём и прагматичным отношением к жизни – не по книжным премудростям, а в натуре.

Не знаю, какими путями сошлись они с моим мужем, но когда я только-только познакомилась с Володей, их совместный угольный бизнес шёл в гору со страшной силой. Николай Петрович, Карабанов-старший, когда-то был партийным деятелем областного масштаба, потом отошёл от мафиозных дел, но ниточки в старческих руках держать продолжал и по необходимости дёргал за них. Николай Петрович числился в консультантах крупного банка, в офисе которого появлялся раз в месяц, но если уж возникала реальная нужда в услугах заслуженного старпёра, один его телефонный звонок окупался для банка многократно. Ещё один Карабанов, родной брат партийца, при советской власти был угольным генералом, потом двинулся во власть и плотно окопался в областной администрации, удержавшись даже при смене губернаторов.

Из этой хорошо укоренившейся грибницы и росло благосостояние приблатнённого Лёхи Карабанова. При полной внешней и внутренней несхожести, они с моим Володей создали нерушимый тандем. Первые несколько лет совместной жизни я вообще глядела на мужа, как полная дурочка, разинув рот, – до такой степени он подавлял меня мощью своего ума. Градов был не талантом, а самым настоящим гением в бизнесе. Он мог выстраивать такие хитроумные цепочки сделок, так тщательно просчитывал все возможные последствия, что каждый вложенный в дело рубль оборачивался червонцем. Володя был и современным воплощением легендарного царя Мидаса, превращавшего в золото всё, чего он только ни касался, и человеком редкостной порядочности, который тонко чувствовал жизнь. Это я поняла уже позже.

Ну так вот, стратегические мозги моего Градова и связи Карабанова-младшего в итоге создали компанию, которая экспортировала уголь тысячами составов во все концы географии. Пока тузы из правительства соображали, что делать с разваливающимися шахтами, пока буржуйские эксперты ни шатко, ни валко готовили проекты реструктуризации угольной отрасли, через прореху в государственном мешке уголёк изобильно сыпался в подставленные нами ладони. Хватало с избытком всем – и нашей семье, и карабановскому клану. Правда, в последние годы халявные барыши начали усыхать, но Володя дальновидно уже переложил большую часть денег из корзины с углем в другие рыбные места, так что поводов для беспокойства не было. И что, неужели теперь Лёша Карабанов захочет лишиться всего этого? Времена изменились, на одном блате далеко не уедешь, а продуцировать свежие идеи Карабан был по определению неспособен.

…На сорок третий, наверно, раз в трубке щёлкнуло, и бесцветный голос Кацмана поинтересовался, чего я хочу. Я хотела поговорить. Ещё через пять минут Кацман материализовался на крыльце управления и махнул рукой постовому – пропусти.

Обитал борец с наркомафией в неуютном, несмотря на сделанный евроремонт, узком и длинном кабинете, прокуренном донельзя. Ещё бы: первое, что сделал Кацман, усевшись за стол, – сунул меж тонкими губами сигарету и щёлкнул дешёвенькой китайской зажигалкой. Прищурился, что в его воображении, должно быть, свидетельствовало о высшей степени проницательности, и произнёс:

– Ольга Сергеевна, скажу вам начистоту: не было никакой необходимости приходить сюда. Мы вас, конечно, допросим в качестве свидетеля по делу, но, думается, ничего существенного вы нам сообщить не сможете. Даже если и осведомлены о наркосвязях вашего мужа, не станете же