Подвиги Геракла. После похорон (сборник) - Кристи Агата

– Если б вы с должным вниманием относились к своим обязанностям, – заметила леди Хоггин, – никто не смог бы подкрасться и перерезать этот поводок.

Кажется, мисс Карнаби готова была расплакаться. Пуаро поспешно вмешался:

– И что произошло дальше?

– Ну, конечно, я искала повсюду. И звала! Я спросила смотрителя парка, не видел ли он человека, несущего пекинеса, но смотритель не заметил ничего подобного. Я не знала, что делать, и продолжала искать, но в конце концов мне пришлось вернуться домой…

Тут мисс Карнаби замолчала. Пуаро хорошо представил себе сцену, которая ждала ее дома.

– А потом вы получили письмо? – спросил он.

Рассказ продолжила леди Хоггин:

– С первой почтой на следующее утро. В нем говорилось, что если я хочу увидеть Шань Туна живым, я должна послать двести фунтов в однофунтовых банкнотах в незарегистрированной посылке на имя капитана Кёртиса по адресу Блумсбери-Роуд-сквер, тридцать восемь. И если деньги будут помечены полицией или мы сообщим полиции, тогда Шань Туну отрежут уши и хвост!

Мисс Карнаби зашмыгала носом.

– Какой ужас! – пробормотала она. – Как люди могут быть такими извергами!

Леди Хоггин продолжила:

– В нем было сказано, что, если я отправлю деньги сразу же, Шань Туна вернут в тот же вечер живым и невредимым, но если… если я потом пойду в полицию, именно Шань Тун за это поплатится…

Мисс Карнаби прошептала сквозь слезы:

– О господи, я так боюсь этого даже сейчас… Конечно, месье Пуаро – не совсем полицейский…

– Поэтому вы понимаете, мистер Пуаро, – с тревогой сказала леди Хоггин, – вам придется быть очень осторожным.

Сыщик быстро ее успокоил:

– Но я ведь не из полиции. Я наведу справки очень тихо, очень тактично. Можете быть уверены, леди Хоггин, что Шань Туну ничего не грозит. Это я вам гарантирую.

Обе дамы, казалось, почувствовали облегчение, услышав это волшебное слово.

– У вас есть это письмо? – продолжил Пуаро.

Леди Хоггин покачала головой:

– Нет, мне было велено вложить его в пакет с деньгами.

– Вы так и сделали?

– Да.

– Гм… жалко.

Мисс Карнаби весело сказала:

– Но у меня остался собачий поводок. Принести его?

Она вышла из комнаты. Пуаро воспользовался ее отсутствием, чтобы задать несколько относящихся к делу вопросов.

– Эйми Карнаби?.. О, с ней всё в порядке. Добрая душа, хоть и глупая, конечно. У меня было несколько компаньонок, и все они были полными дурами. Но Эйми предана Шань Туну, и она была очень расстроена всем этим происшествием – и не зря: болтала с гуляющими в парке няньками и не обращала внимания на моего маленького любимца! Эти старые девы все одинаковы – превращаются в идиоток при виде младенцев! Нет, я совершенно уверена, что она не имеет к этому никакого отношения.

– Это кажется мне маловероятным, – согласился Пуаро. – Но так как собака исчезла, когда она ее выгуливала, следует быть совершенно уверенным в ее честности. Она давно у вас работает?

– Почти год. У нее были отличные рекомендации. Она работала у старой леди Хартингфилд до ее смерти… по-моему, лет десять. А после этого некоторое время ухаживала за сестрой-инвалидом. Она превосходное существо – но полная дура, как я уже сказала.

Эйми Карнаби вернулась через минуту, запыхавшись, и со всей торжественностью вручила Пуаро разрезанный собачий поводок, с надеждой глядя на сыщика.

Эркюль Пуаро внимательно его осмотрел.

– Mais oui[7], – сказал он. – Он перерезан, без сомнения.

Две женщины с надеждой ждали.

– Я его возьму, – сказал сыщик и торжественно положил поводок в карман.

У обеих женщина вырвался вздох облегчения. Он явно сделал то, что от него ожидали.

III

Эркюль Пуаро не привык оставлять что-то непроверенным.

Хотя на первый взгляд вероятность того, что мисс Карнаби окажется не такой глупой и бестолковой женщиной, какой выглядит, была невелика, Пуаро тем не менее удалось поговорить с довольно неприятной дамой, племянницей покойной леди Хартингфилд.

– Эта Карнаби? – спросила мисс Малтраверс. – Конечно, очень хорошо ее помню. Она добрая душа и полностью устраивала тетю Джулию. Очень любит собак и отлично читает вслух. К тому же тактична, никогда не спорит с инвалидом… Что с ней случилось? Надеюсь, ничего плохого. Я дала ей рекомендацию примерно год назад, для какой-то женщины, ее имя начинается с буквы «Х»…

Пуаро поспешно объяснил, что мисс Карнаби все еще на прежней работе. Были небольшие неприятности, сказал он, связанные с пропавшей собакой.

– Эйми Карнаби очень любит собак. У моей тети был пекинес. Она оставила его мисс Карнаби, когда умерла, и та очень его любила. Думаю, она очень горевала, когда собачка умерла… О да, она добрая душа. Конечно, ее не назовешь интеллектуалкой…

Эркюль Пуаро согласился, что мисс Карнаби, вероятно, нельзя назвать интеллектуальной личностью.

Его следующим шагом было найти смотрителя парка, с которым миссис Карнаби разговаривала в тот роковой день. Это не представило большой трудности. Смотритель запомнил тот инцидент.

– Дама средних лет, довольно полная; она была очень взволнована – потеряла своего пекинеса… Ее внешность мне хорошо знакома: она почти каждый день приводит сюда этого пса. Я видел, как она пришла с ним… Да, так эта дама была необычайно взволнована, когда потеряла его. Прибежала ко мне и спросила, не видел ли я кого-нибудь с таким пекинесом… Что за странный вопрос! Могу вам сказать, что здесь полно собак всевозможных пород: терьеры, пекинесы, таксы, даже борзые, каких только нет… Вряд ли я отличил бы одного пекинеса от другого.

Эркюль Пуаро задумчиво кивнул и отправился на Блумсбери-Роуд-сквер, 38.

Дома номер 38, 39 и 40 вместе были объединены под названием «Частный отель “Балаклава”». Пуаро поднялся по ступенькам и распахнул входную дверь. Внутри его приветствовал сумрак и запах вареной капусты, смешанный с оставшимся после завтрака запахом копченой селедки. Слева от сыщика стоял стол из красного дерева с печального вида хризантемой в горшке. Над столом висела большая, обитая сукном полка, куда клали письма. Пуаро несколько минут задумчиво смотрел на эту полку, потом толкнул дверь справа. Она вела в помещение вроде гостиной, с маленькими столиками и так называемыми мягкими креслами, обтянутыми кретоном с унылым узором. Три пожилые дамы и один сурового вида старый джентльмен подняли головы и с ненавистью уставились на незваного пришельца. Эркюль Пуаро покраснел и удалился.

Он пошел дальше по коридору и подошел к лестнице. Направо коридор под прямым углом вел, очевидно, в столовую. Немного дальше по этому коридору была дверь с надписью «Офис».

Пуаро постучал в нее. Не получив ответа, он открыл дверь и заглянул внутрь. В комнате стоял большой письменный стол, заваленный бумагами, но никого не было видно. Сыщик вышел, снова закрыл дверь и вошел в столовую.

Грустного вида девушка в грязном переднике шаркающей походкой ходила по комнате с корзинкой ножей и вилок, которые выкладывала на столики.

– Простите, – извинился Эркюль Пуаро, – но не могу ли я видеть заведующую?

Девушка взглянула на него тусклыми глазами и ответила:

– Не знаю, эт точно.

– В офисе никого нет, – сказал Пуаро.

– Ну, я не знаю, где она может быть, эт точно.

– Может быть, – терпеливо и настойчиво произнес сыщик, – вы можете это выяснить?

– Ну, посмотрим, что я смогу сделать.

Пуаро поблагодарил ее и снова вышел в прихожую, не рискуя встретить злобные взгляды обитателей гостиной. Он смотрел на обитую сукном стойку для писем, когда шуршание и сильный запах девонширских фиалок возвестили о появлении заведующей.

Миссис Харт была сама любезность.

– Мне так жаль, что вы не нашли меня в офисе, – воскликнула она. – Вы спрашивали комнаты?

– Не совсем так, – тихо ответил Эркюль Пуаро. – Я хотел узнать, не проживал ли здесь недавно один из моих друзей. Некий капитан Кёртис.