Очень быстро (СИ) - Этта Гут

— В смысле ни одного? Везде ж писали…

— А врали. Прикинь? И кто-то — хотя я подозреваю кто — хорошо так заплатил за эту растиражированную ложь. Ментам рот-то заткнули, но я ж упертый, Гринч, я ж среди своих — со Скорой — поузнавал. И нашел тех, кто ездил на ту громкую аварию с суперкаром, которая Ильзе карьеры стоила. Так вот: не было там никого, кроме нее самой. Пустая была остановка. То же по секрету и сразу открестившись от того, чтобы это подтверждать официально, подтвердил и гаишник, первым на дтп приехавший. Тоже нашли его, помогли мне в этом. А еще он сказал, что после у него запись с места происшествия, сделанную его личной служебной камерой, изъяли. Понимаешь?

— Блядь…

— Вот то-то и оно…

— Слушай, ну реально, возьми мой моц. Может, хоть…

Но Миха, выпустив Гринча из захвата, только в ответ рукой махнул и пошел, почти побежал к центру территории Фабрики — к тому месту, где горели прожектора, ревели моторы и кричали люди.

Ильзу он увидел сразу. Она, как и сказал Гринч, стояла на поставленной на попа бочке и была одета в джинсы и тонкий кружевной бюстгальтер. Остальная ее одежда — футболка, куртка и, кажется, обувь — валялась внизу. Так, словно Ильза сняла все это и просто кинула вниз. Лицо у нее было бледным, полная нижняя губа закушена чуть ли не в кровь…

— А-а-а! — взвыла в этот момент толпа, и Миха невольно глянул, что тому причиной.

Оказалось, что финишировал очередной заезд. Результат был предсказуемым: «Хаябуса» Антона Корнеева и, соответственно, он сам пришли первыми.

— Ну? — заорал этот урод, вздергивая визор. — За что голосуем? Что ей снимать теперь?

— Сиськи! — заорал кто-то, и толпе завыли радостно, явно поддерживая предложение.

— Что за хуйня? — зверея еще больше, спросил Миха, огляделся и пошел к Ильзе, расталкивая собравшихся.

Она тем временем завела руки за спину и расстегнула крючок бюстгальтера. Тонкие полоски-плечики поехали по рукам вниз, Ильза было замерла, решаясь, а потом отшвырнула кружевную тряпку прочь, одновременно горделиво выпрямляясь и поднимая голову.

Рев толпы, рык двигателей, звуком которых кто-то решил поддержать действо…

Миха наконец-то протолкался вплотную к бочке, поднял голову и заорал, повторяя только что сказанное:

— Что за хуйня, Ильза? Зачем?..

— Ми-и-иха… — выдохнула она и прикрыла глаза, одновременно автоматическим, очень женственным движением прикрывая и голую грудь.

— Сиськи! — потребовал в отдалении сынок Княжича, и Михе показалось, что его сейчас просто порвет от злости.

В голове звенело, разговор давался с трудом — челюсти приходилось размыкать с усилием, чтобы протолкнуть слова через стиснутые зубы.

— Это он заставил? Он с тебя деньги трясет?

— Я сама. Я виновата…

— Нет! — проорал в ответ Миха. — Тебя подставили, Ильза. Я это теперь знаю совершенно точно! Он и подставил, сучонок! Слезай, пошли отсюда. Я все расскажу и даже докажу…

— Никуда она не пойдет! — заорали за спиной, и кто-то ухватил Миху за плечо сзади.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Он развернулся, стряхивая чужой захват и одновременно готовясь бить рожу наглецу, но сразу же стало ясно, что драться глупо: остановивший его бычара был не один — рядом топтались еще двое с такими же ублюдочными рожами моральных уродов и пудовыми кулаками… Знакомыми, кстати, еще со времен «Волга-Трэфена» рожами…

Такие орлы — любители драк, когда много на одного, — просто изобьют в кровину и бросят подыхать. А Ильза тогда останется одна, совсем без защиты!

Глава 38

— Какие условия этого говна? — Миха вновь задрал голову, чтобы видеть Ильзу.

— Девушка раздевается, — заржал один из бугаев.

— А если выиграет не ваш хозяин? — щурясь неприязненно, поинтересовался у него Миха.

— Не выиграет.

— Ну вообще-то, — вмешалась стоявшая неподалеку девица, — правила были озвучены такие: Антон выигрывает — эта, — тут она ткнула зажатым в руке чупа-чупсом в сторону Ильзы, — снимает одну вещь по заказу. Антон проигрывает — и она что-то на себя возвращает.

Михе захотелось спросить ее: а как бы она сама, такая спокойная со своим долбаным леденцом на палочке, вела себя, если бы оказалась в том же положении, что и «эта», но делать это он, конечно, не стал. Смысл? Вновь повернувшись к тому бугаю, который с ним ранее и разговаривал, Миха даже не попросил, а откровенно приказал:

— Иди и хозяину передай, что я согласен. Вчера он звал меня погонять с ним. Ну, я тут. А если он забздел и надумает отказаться, то вот ему мой вызов!

Последнее слово он осознанно произнес погромче, и тут же получил результат. По толпе волной пробежало: «вызов, вызов, это вызов».

— Ну, чего замер, холуйчик? Топай давай!

Бугай насупился, выставляя челюсть и стискивая кулачищи. Миха уже приготовился уклониться от казавшегося неизбежным удара и атаковать в ответ, но бычара, было начавший мериться с ним взглядами, заменьжевался, отвел глаза и… сделал, что было велено: отправился прямиком к сынку Княжича, этим своим действием разом подтверждая для Михи и все остальное. В том числе и то, что и нападение на Ильзу на «Волга-Трэфене» тоже организовал Антон Корнеев, раз этот тип и его подельники служили именно ему…

Без ответа оставался всего один, но самый главный вопрос: зачем? С чего вдруг «мальчик Антоша» начал кошмарить свою любовницу — известную модель Ильзу Эргле? Что послужило тому причиной? Все-таки разбитый отцовский суперкар, за который Княжич с сына наверняка три шкуры спустил, а может, и «пайки» лишил до того момента, как Антон за ремонт деньги не вернет? Ну, например. Как вариант… Или причина в чем-то другом?..

— Быстро, ну надо же! — заржал нарисовавшийся рядом Антон, перебивая Михины мысли. — Не думал…

— У тебя это вообще плохо получается. Так что даже не пробуй.

— А кто это у нас тут такой смелый?..

На этот издевательский, но какой-то откровенно детский вопрос Миха отвечать просто не стал. Скривился только, демонстрируя к нему свое истинное отношение, а потом повторил тоже ранее казавшееся глупым и детским, но сейчас видевшееся единственным шансом для себя и, главное, для Ильзы: вызвал сынка Княжича на гонку один на один.

— Это даже не смешно, — заявил Антон и, противореча самому себе, глумливо заржал. — Нет, я, понятно, согласен, но твой «турист»…

— Я сегодня не на нем, — ответил Миха и двинул через толпу, многократно уплотнившуюся уже не столько вокруг Ильзы, сколько вокруг Антона и самого Михи.

Перед ним расступались. Смотрели с каким-то откровенно тупым, животным любопытством. Но были и совсем другие взгляды: уважение, сожаление, сочувствие. Двое неизвестных