Хроники лечебницы - Дэниел Киз

— Может, это богиня, — сказал он, — статую которой повредили завоеватели, враждебные ее культу?

— В Греции сотни статуй с поврежденными лицами. Многие без носов.

— Ладно, оставим это. Сосредоточимся на местоположении.

— Она устремила в будущее взор. Прорицательницы — изначально девственницы, посвятившие себя тому или иному богу, — предсказывали будущее иносказательно, витиеватыми загадками. Потом, в Средневековье, это делали взрослые женщины, переодеваясь молодыми девушками в честь верховных жриц прошлого.

Дуган вспомнил мисс Салинас, одетую как студентка. Он прижал кулаки к голове.

— Но где? Где?

— Одним из самых знаменитых оракулов была жрица Аполлона в Дельфах.

— Дельфы… Дельфы… Есть такой город в Огайо, но это просто городок. Вряд ли террористы посчитают его достойной целью, наравне с двумя другими городами.

Тия уставилась на листок.

— Это должен быть большой город.

— Мне вспоминаются строчки стихотворения из школьной программы, — сказал он и процитировал по памяти: — Мясник всего мира, машиностроитель, хлебный маклер…[21] Что-то, что-то… Широкоплечий город-гигант. Башня на семи ветрах. Ну-ка, стоп. Мясник — из «Чикаго» Карла Сэндберга. Чикаго известен как город ветров.

— Ты все разгадал. Нью-Йорк, Вашингтон и Чикаго.

— У нас есть фондовая биржа и Пентагон, — сказал он, — но какая цель в Чикаго?

— Что думаешь делать?

— Позвонить Харону, чтобы он передал это в Агентство национальной безопасности. Они должны усилить охрану фондовой биржи и Пентагона и бить тревогу по всему Чикаго.

Он взял мобильник и набрал секретный номер. Приготовил чип. Нет ответа. Снова набрал номер. Снова нет ответа.

— Черт. Раньше он всегда сразу отвечал.

Связываться напрямую с Нью-Йорком будет рискованно. Ему сказали обращаться к Кимвале только в случае крайней необходимости. Что ж, настал такой момент. Если он не может связаться с Хароном на Кипре, у него оставалась только она. Он набрал код Нью-Йорка и нужный номер.

Ждал он, казалось, целую вечность, но звонок приняли. Он вставил чип и услышал ответный щелчок абонента, а затем шепот Элизабет Херрик.

— Почему вы звоните сюда?

— Крайняя необходимость, Кимвала. У меня срочные новости для госбезопасности, но я не могу связаться с куратором Палаточника.

— Нам только что сообщили из ЦРУ, — сказала она. — Харона убили два дня назад, на Кипре.

— О господи! Есть предположения…

— 17N. Почаще оглядывайтесь, но сюда не звоните. Вы больше не существуете.

Связь прервалась. Он набрал номер снова. Нет ответа. Тия уставилась на него.

— Ты побелел как мертвец. Что случилось?

Он покачал головой.

— ФБР аннулировало меня. Вот же черт. Страна от меня отказалась. Что же мне делать?

Глава тридцать четвертая

Ашраф

Фатима презрительно взглянула на Рэйвен, храпевшую под напевы муэдзина, который созывал правоверных на утреннюю молитву. Она грубо встряхнула ее.

— Вставай. Тебе пора принять ислам.

— О чем вы говорите?

— В Коран предсказано, что твоя судьба спастись, Рэйвен.

— Откуда вы знаете?

— Из пятой суры, «Трапеза», святого Корана, который был дан в Аль-Медина. Там говорится о сынах Адама. Господь принял дары Авеля, но не Каина. Каин убил свой брат. В Коране сказано: тогда Аллах послал ворона скрести землю, чтобы показать ему, как спрятать нагой труп брата. Он сказал: «Горе мне! Разве я не как этот ворон, желая спрятать нагой труп брата?» И он стал каяться.

— Я дважды названа по имени в Коране?

— Видишь? Твоя судьба принять ислам.

— Но я ведь христианка.

Фатима не зря училась в медресе и знала, что отвечать на такое.

— Мусульмане признают Авраам и Иисус пророки. Но Мухаммед — мир ему и благодать — был объявлен последний пророк. Так что, видишь, ты не бросаешь твоя вера, ты просто логически развиваешь ее.

— Что должна делать мусульманка?

— Молиться пять раз в день.

— Вы уже говорили. Это требует немало времени.

— Не жалей время, чтобы подготовиться встретить Аллах на небесах.

— Мне надо подумать об этом.

— О чем тут думать? Ислам идет по миру. Мы — умма, все мусульмане как один человек во всем мире. Я знаю, ты всегда боялась одиночества. Прими ислам, стань частью уммы, и больше никогда не будешь одинока.

— Ну, не знаю…

— Время на исходе. Ты должна решить, хочешь ты принять ислам или провести остаток своих дней одна.

Рэйвен ухватила прядь своих волос и накрутила на палец.

— Слушай меня, Рэйвен. Открой свой разум и слушай меня. Твой отец часто вводил тебя в транс словами. Теперь слушай мои слова и спи. Выйди из тьмы на свет Аллаха. Спи. Спи. Ты видишь золотистые дюны после песчаного шторма, когда пески пустыни кружатся как дервиши. — Фатима заметила, что тело Рэйвен напряглось, челюсти сжались. — Не противься, Рэйвен или Никки — кто из вас слышит мой голос. Ты пытайся держать глаза открытыми, но они сами закрывайся. Закрывайся. Закрывайся. Теперь твои глаза закрылись.

Рэйвен, как могла, сопротивлялась. Но Фатима видела, что это ненадолго. Если она не сумеет преодолеть постгипнотический блок Рэйвен напрямую, она обойдет его. Поскольку люди с истерическим расстройством личности отличаются внушаемостью, она будет работать с Никки.

— Спи, Никки. Я знаю, ты боишься высоты, так что ты обойдешь вокруг башни муэдзина и примешь ислам.

Она кашлянула.

— …как я это сделаю?..

— Скажи себе: «Я желаю добровольно принять ислам».

Губы Никки шевельнулись.

— …ну, хорошо…

Нужно убедиться, что девчонка ее не дурачит.

— Покажи мне руки, Никки.

Она протянула открытые ладони.

— Хорошо, а теперь говори себе: «Я желаю добровольно принять ислам».

Ее глаза закрылись.

— …окей, сказала. что дальше?..

— Скажи по-арабски: «Аш-хаду ан ла алаха иллаллах», что значит: «Я свидетельствую и заявляю, что нет другого бога, достойного поклонения, кроме единого бога, Аллаха».

— …окей, аш-хаду ан ла алаха иллаллах…

— Отлично. Теперь повторяй: «Уа аш-хаду анна Мухаммед-ар-расул уллах», что значит: «Я свидетельствую и заявляю, что Мухаммед — мир ему и благодать — посланник Аллаха».

— …уа аш-хаду анна мухаммед-ар-расул уллах…

— Добро пожаловать в истинную веру.

— …ух ты. спасибки…

— И еще кое-что.

— …я знала, что будет подвох…

— Иди к раковине и омойся от головы до стоп, чтобы очиститься от прошлой жизни. Потом одевайся. Нас ждет машина. Мы скажем утренние молитвы перед мечеть.

Под звук льющейся воды Фатима укрепила на поясе под курткой кривой клинок. Если Никки под гипнозом не скажет ей пророчества Тедеску, она будет бесполезна. Оставлять ее в живых было бы слишком опасно.

Во время поездки Фатима хранила молчание до самой мечети. На дороге обозначилась длинная тень. Свежеиспеченная мусульманка подняла взгляд на шпиль минарета и тут же закрыла глаза. Значит, это Никки. Тем лучше.

После утренних молитв Фатима взяла ее за