Хроники лечебницы - Дэниел Киз

Рэйвен хотелось сказать: «Если у вас здесь не будет детей, Ашраф скоро превратится в дом престарелых». Но вместо этого она прошептала:

— Иншалла.

— Ясон Тедеску был прав. Он говорил, ты быстро учишься. Повтори мне строки, которые ты сказала ему в больнице.

— Там ничего такого.

— Я там была. Я слышала.

Рэйвен глубоко вздохнула.

— Я не помню.

— Ты подавила такой память, Рэйвен. Я обучена глубокому гипнозу. Я помогу тебе вернуть память.

— Я не хочу вспоминать.

— Это мне решать. Я выбирать, что ты будешь помнить, а что забудешь. Когда ты примешь ислам, ты больше себе не хозяйка.

Рэйвен собралась было сказать, что не хочет быть мусульманкой, но вдруг услышала у себя в голове:

«…не будь такой дурой, не возражай ей сейчас…»

— Вы совершенно правы, майор Фатима. Я сделаю все, как скажете.

Фатима погладила ее по голове и улыбнулась.

— Хорошо. Мы начнем упражнения для память после Новый год.

— Но до первого января еще семь месяцев.

— Наш персидский Новый год, Навруз, это двадцатый марта. Завтра мы начинаем Чоршамбе-сури.

— А что это?

— Завтра, шесть дней до новая неделя после новый год, мы празднуем Красная среда. Этот обычай дохристианский и доисламский времена, когда местный люди боготворили Заратуштра. Муллы это не одобряй. Но разрешай, как ваша церковь разрешай языческий Санта-Клаус.

— Похоже, это весело. Мне нравятся рождественские праздники. Как вы тут празднуете?

— В этот день некоторые солдаты надевают белые простыни или костюмы вместо форма. Они красят лица и бегут по улицам, стуча кастрюли и сковорода, очень шумно, чтобы прогнать прошлогодних злых духов. В Красную среду мы делаем костры.

Рэйвен сдавило грудь.

— Костры?

— Отсюда название — Красная среда. Мы сжигаем куклы аятоллы и президент Иран и некоторый муллы. Я сделаю тебе честь, чтобы ты, неофит в ислам и МЕК, зажигай первый костер.

«…рэйвен, не дай ей увидеть твой страх…»

— Мы делаем костры по форме подкова по весь лагерь и прыгаем через огонь…

— Я не смогу…

— Чтобы очиститься от плохой из прошлый год.

— …подойти к костру.

— Здесь ты преодолей страх огня.

— Я хочу домой.

— Твой дом здесь. Ты должна дать клятву верность Аллаху и Мухаммеду, мир ему и благодать.

— Вы не можете заставить меня стать мусульманкой.

— Верность Аллаху должна быть добровольной. Ты сама должна решить.

— А если я откажусь?

— Значит, ты неверная и тебя убьют.

«…к черту вас с вашей женской армией. мне по барабану, буду я жить или умру…»

Глава тридцать вторая

Когда Фатима вышла из мечети после вечерней молитвы, к ней подошел адъютант и передал приказ явиться на срочное совещание старшего офицерского состава.

Она вошла в библиотеку, где уже сидели трое других офицеров и пили кофе. Вошла генерал Хассан, и все встали по стойке «смирно».

— Близятся новогодние празднества, — сказала она, — и Фатима завершила свою миссию в Греции. Теперь нам надо обдумать стратегию на будущий год. Наши источники убедили меня, что в скором времени Соединенные Штаты снова вторгнутся в Ирак. Поскольку в наших рядах оказался предатель, и ФБР раскрыло наши спящие ячейки в Америке, нам важно образовать альянс с другой группой, имеющей спящие ячейки. Майор Фатима вела переговоры с 17N. Даю ей слово для оценки ситуации.

Фатима отпила сладкий кофе и взглянула на трех женщин в форме.

— Я находилась в изоляторе лечебницы и слышала, как греческий лектор из 17N, Тедеску, велел Рэйвен Слэйд произнести его пророческие загадки. Я услышала всего несколько строк. Его план называется операция «Зубы дракона» и включает в себя особый способ использования нашего оружия.

— А что насчет 17N? — спросила полковник Самира Абдель-азиз.

— Алексий Коста, предводитель второго поколения, заверяет меня, что его люди также верны марксистско-ленинским идеалам, как и мы. Если мы примем условия, предложенные Тедеску, 17N согласны на альянс.

Генерал кивнула.

— Отлично, Фатима. Нам не хватало тебя, но ты хорошо потрудилась в Афинах. — Она повернулась к майору Калиле Сахади: — Мне свою позицию ты уже изложила. Будь добра, выскажи ее остальным, и мы рассмотрим варианты.

Калила пристально посмотрела на Фатиму.

— Давно не секрет, Фатима, что 17N — это от силы двадцать стариков в Афинах. Я признаю, что в Греции они действовали успешно, но время играет против них. Кроме того, в Америке есть спящие ячейки «Хезболлы». И они, как и мы, шииты. Я полагаю, самое лучшее — заключить альянс с «Хезболлой».

— Майор Фатима, — сказала генерал, — вы как будто недовольны.

Не глядя на Калилу, Фатима ответила, стараясь сдерживать эмоции:

— Может, «Хезболла» и шииты, но они поддерживают иранскую теократию, предавшую наше дело. Аятоллы используют Стражей революции с их бригадами аль-кудс, чтобы подчинить Ближний Восток власти иранских мулл. Стражи по-прежнему угнетают женщин, полагаясь на шариат, как его понимают имамы. «Хезболла» — это марионетка в руках аль-кудс. Как мы можем заключать с ними альянс?

Калила ответила заносчиво:

— Может, тебя прельщает греческое православие? Я считаю, мы можем доверять только шиитам.

Фатима с трудом сдержала злость. Она сказала себе остыть. Открытая враждебность не принесет пользы. Она взглянула на полковника Самиру Абдель-азиз, но та всегда сохраняла бесстрастный вид. Однако, несмотря на свою холодность, она была прекрасной военачальницей. Она бы наверняка признала, что передача оружия «Хезболле» была бы ошибкой.

Голос полковника был ровным:

— Я уважаю позиции Фатимы и Калилы, но не согласна с обеими.

Калила отодвинула чашку, расплескав кофе.

— Как и все моджахеды, — сказала Самира, — я возмущена тем, что Госдепартамент США внес нас в свой список террористов и заморозил наши средства. С другой стороны, я недавно получила разведданные от наших благотворительных спонсоров в Америке о том, что возможен третий путь.

Вероятно, она уже поделилась этой новостью с генералом Хассан, поскольку та не выразила удивления.

Самира обвела взглядом остальных.

— В высших эшелонах американского командования идет спор. На Госдепартамент вовсю давят несколько сенаторов и еще одна властная структура, — она выдержала драматическую паузу, как опытный оратор, захватывая общее внимание. — Пентагон пытается убедить Госдепартамент исключить нас из списка террористов, поскольку некоторые из их начальников предлагают другую стратегию. Например, есть предложение задействовать нас для открытия второго фронта вторжения в Иран. Муллы будут свергнуты. При поддержке американских войск мы победим фашистский режим аятолл и построим подлинно исламско-марксистское общество.

Фатима впервые слышала об этом. У нее имелись свои доводы против сотрудничества с их врагами-капиталистами. Но, как говорится: враг твоего врага…

— Мы должны рассмотреть три точки зрения, — сказала генерал Хассан. — Костры Красной среды отведут от нас прошлогоднее зло