Кубок королевы Розамунды - Наталья Николаевна Александрова

«Обжора несчастный!» — подумал Гусев, но вспомнил вдруг Марианну. Не ту, что случайно встретил вчера — красивую, уверенную в себе, обеспеченную женщину, а какой она была пять лет назад — испуганная, несчастная, одинокая, придавленная внезапным горем. Была любимая, балованная богатая папина дочка, и в одночасье оказалось, что нет у нее ни отца, ни денег.

Гусев еще раз вздохнул и согласился на Борины условия.

Они отправились в ресторан, заняли столик на двоих в самом дальнем углу.

Борис заказал для начала бокал красного тосканского вина и большую тарелку итальянских закусок — антипасти — и только тогда милостиво проговорил:

— Ну и что же тебя интересует?

— Точнее, не что, а кто. Был такой бизнесмен Петр Степанович Седых. Что ты о нем можешь рассказать?

— Но он же несколько лет как умер!

— А ты знаешь только о живых? Меня, вообще-то, больше всего интересуют как раз обстоятельства его смерти.

— И почему они так тебя интересуют? — Варшавский исподлобья взглянул на Николая.

— Ну, Боря, ты же знаешь наши правила. Тайна клиента — святое, как тайна исповеди!

— Ну уж будто!

— Для меня именно так! Короче, если ты ничего не знаешь про этого Седых, так прямо и скажи… Я тогда пойду уж, у меня, знаешь, тоже время дорогое.

— Почему это я не знаю? — проворчал Боря, взял с тарелки последний вяленый помидор и начал: — Этот Седых родом из Сибири, там он и начал создавать свой бизнес. Сначала работал управляющим убыточной шахты, потом эту шахту выкупил. И как только она перешла в его собственность — сразу же из убыточной превратилась в прибыльную. Такое, знаешь, небольшое экономическое чудо…

Боря помахал официантке и заказал мерлузу по-милански под ореховым соусом и суфле из брокколи.

Как только официантка удалилась, он продолжил:

— Вскоре к первой шахте он прикупил вторую, потом третью. А потом перебрался в наш город — решил, что здесь больше возможностей для ведения бизнеса. И действительно, первое время он процветал, его бизнес-империя разрасталась, и на него смотрели, как на очень перспективного бизнесмена. Но он не понял вовремя, что время энергичных одиночек закончилось, и не сумел пристроиться под крыло какой-нибудь мощной структуры. И тут его интересы, видимо, столкнулись с интересами кого-то гораздо более влиятельного. Его бизнес начали топить — сначала понемногу от него отщипывали, уводили от него одного за другим выгодных клиентов и поставщиков, дальше — больше… В общем, скоро он остался почти ни с чем. То есть какие-то крохи у него оставались, но и это было только делом времени. И тут ему удалось заполучить очень большой контракт на оборудование нескольких шахт в Западной Сибири. Наверное, он сумел задействовать свои прежние связи в Сибири или просто проявил свою знаменитую сибирскую хватку — так или иначе, он уже подготовил все необходимые документы, оставалось только внести залог для участия в аукционе. Аукцион был чисто формальный, у другого участника была слишком большая цена, так что контракт был практически в руках у Петра Седых…

К столу подошла официантка с подносом, заставленным тарелками. Борины глаза загорелись, он принялся за еду.

Гусев нетерпеливо ждал продолжения.

— Коля, а что ты почти ничего не ешь? — спросил Варшавский с полным ртом. — Закажи рулеты из спаржи, это очень вкусно!

— Боря, имей совесть! — взмолился Гусев. — Ты остановился на самом интересном месте!

— Сейчас, сейчас… — Борис прожевал особенно вкусный кусочек, отложил вилку и продолжил: — Итак, я уже сказал, что Седых оставалось внести залог за участие в аукционе. И тут прошел слушок, что у него нет на это денег. Понятное дело, слушок этот пошел от того самого банкира, к которому Седых обратился за кредитом.

— И который ему в кредите отказал? — догадался Гусев.

— Совершенно верно. То ли этот банкир посчитал, что Седых ненадежен, а поручителей у него не было, то ли, что более вероятно, банкиру просто намекнули, что не нужно давать Седых денег, если он не хочет заработать большие неприятности. Короче, банк ему отказал в краткосрочном кредите. Конкурент уже обрадовался, решил, что победа на аукционе ему обеспечена, но тут прошел новый слух, что Седых все же раздобыл деньги. Или, по крайней мере, вот-вот раздобудет.

— И откуда же на этот раз пошел слух?

— Вот чего не знаю, того не знаю. А врать не приучен. Но слух этот был достаточно упорный, и косвенно подтверждало его то, что Седых не снял свою заявку с аукциона, хотя до контрольной точки оставались всего сутки.

И тут… и тут разразилась гроза.

Седых нашли мертвым в собственном кабинете, возле открытого сейфа.

— А что было в этом сейфе?

— Когда нашли Седых, в этом сейфе уже ничего не было. А по логике вещей в нем должен был лежать комплект документов для аукциона. Тот самый комплект, который он должен был на следующий день представить комиссии.

— Вот как… неудивительно, что как только увидел Седых пустой сейф, так сердечко и не выдержало. Понял, что это — конец всему. А скажи-ка мне, Боря… — заторопился Гусев, увидев, что его собеседник уже полностью очистил тарелку и даже соус подобрал кусочком чиабатты, — не знаешь ли ты, кто тогда выиграл тот аукцион?

— Знаю, — Боря с сожалением отодвинул тарелку и махнул рукой официантке, чтобы принесла десертное меню, — вот сейчас десерт выберу и скажу.

Гусев только скрипнул зубами.

— А фамилия его Перегуд. — Боря принял из рук официантки тарелку с чем-то розово-воздушным, и отдельно еще розеточка с ягодным соусом к ней прилагалась. — Перегуд Олег Викторович. Очень, знаешь ли, интересный человек. Поговаривали, что в девяностые был он самым что ни на есть криминальным авторитетом. Причем жестокий, решительный, но далеко не дурак, раз сумел уцелеть в те годы, да еще и разбогатеть. Потом из криминала он ушел, и вовремя, пока не начался передел влияния и вообще всяческие зачистки. Сумел как-то договориться с чрезвычайно влиятельными людьми, — Варшавский выразительно поднял глаза к потолку, — и теперь он — солидный, респектабельный бизнесмен с безупречной репутацией, в дружбе с властями, даже благотворительностью занимается. И про девяностые годы сам не вспоминает, и другим не позволяет.

— Ну, большое спасибо тебе, Боря, за информацию. — Гусев махнул официантке карточкой. — На чаевые уж сам раскошелишься, как совесть велит.

После обеда позвонила Анна.

— Подруга, съезди в галерею, там какому-то англичанину очень хорошо продали две картины Хомякова, нужно оформить бумаги на вывоз, а я не могу, мне срочно нужно в налоговую.

— Нужно так нужно, — неохотно согласилась Марианна, — мы же компаньоны! Должны