Ты умрешь влюбленной - Юлия Викторовна Лист

потом становится для нас другой правдой. Мозг так устроен – для него не важно, случилось ли что-то на самом деле, он может принять любую яркую иллюзию за истинную информацию и хранить ее в голове до конца жизни.

– Значит, все-таки он мог каким-то образом подсовывать тебе ребенка?

– Не знаю, я просто не представляю, где бы он его взял. Дети ведь на дороге не валяются.

– Если он работает с мошенниками, то у них, бывает, попадают в команды дети. Я изучала этот вопрос, когда готовилась выбрать тему для дипломной работы. Дети очень ловкие воры, обманщики, они быстро учатся и воспринимают такую деятельность в силу своей психики как нечто само собой разумеющееся. Нет лучшего лгуна, чем искренне верящий в свою ложь. Ты не смотрел «Миллионер из трущоб»? Очень советую, если нет.

– Конечно, смотрел. – Даниель мягко высвободился из ее рук и опустил локти на колени. Ему было стыдно за слезы, он отвернулся и украдкой утирал щеки.

– Я должна тебе в кое-чем признаться. – Вера тронула его за рукав.

Даниель посмотрел на нее, точно ожидая пощечины.

– Эмиль начал собственное расследование смерти твоего отца. И он вышел на Ксавье. Через какого-то музыканта, который тоже играл в «Бель Канто». Анри Бриго. Ты его знаешь?

Он снял очки и начал их протирать краем футболки.

– Нет, не припомню. Надо подумать, знакомых у меня много.

– А еще Ксавье нанял вашего общего знакомого следить за тобой. Я фамилии не запомнила, но у Эмиля был список подозреваемых.

Даниель усмехнулся.

– Может быть. Это похоже на Ксавье.

– Анри Бриго был среди тех, расстрелянных… рядом с которыми нашли тело твоего отца.

– А, тогда ясно, почему мне показалось, что я слышал где-то его имя. Лица не помню. Я не читал дела, стараюсь не смотреть новости, не лезу в эту историю, но, хочется того или нет, в поле зрение попадает… У меня с отцом были непростые отношения. Семь лет с тех пор, как я ушел из Ардитис в книжный, мы с ним почти не разговаривали.

– Но почему?

– Он не простил меня. – Даниель закрыл глаза, вскинув руку, будто ему сделали больно. – Мы могли бы сейчас не говорить обо мне? – попросил он и некоторое время молчал. – Я пытаюсь собраться с мыслями. Если мы будем постоянно копаться в моем детстве, я не смогу работать головой.

Вера с сожалением вздохнула. Увы, как психолог, она не могла отказаться от теории, что все проблемы из детства. Пообещала себе, что будет пробовать вывести Даниеля на доверительный разговор, но не сейчас.

– Идем к твоему брату. – Она тронула его за локоть.

– Что мы ему предъявим?

– Не знаю. Хочу посмотреть ему в глаза.

Они отправились к отелю «Эруэ», и там их ждал сюрприз. На стене здания черно-красной кляксой горело граффити.

Вера даже не сразу заметила, что две стеклянные витрины перегорожены серыми бордюрами, за которыми уже что-то раскопали – Париж периодически перекапывали, то ли что-то чиня, то ли ища клад. Прямо на углу, где синели таблички с названиями улиц Вьей-дю-Тампль и Де Фран Буржуа, у изящного металлического столба, на котором висел светофор с кнопкой для пешеходов, была нарисована «Девочка с воздушным шариком», но не как обычно, а в виде разрезанного, наполовину застрявшего в раме полотна, полосы которого очень реалистично трепал ветер.

Вера встала на зебре как вкопанная, ей посигналил проезжающий «Мерседес», из окна погрозил кулаком разгневанный араб.

– Ты сказала, что Эмиль взломал аккаунт Бэнкси, – тихо проговорил Даниель, взял Веру под руку и увел с проезжей части.

– Он мог это сделать.

– Но не нарисовать это граффити. Сам – точно нет. Тут нужна набитая рука. А он и пишет-то как курица лапой.

Вера полезла за телефоном в карман, нашла страничку Бэнкси и увидела, что его аватарка обнята оранжевым ободком – значит, готова новая сторис. Она нажала на нее, Даниель склонился к ее плечу, держа руки в карманах пальто. Мимо ходили прохожие, сигналили машины, проносились велосипедисты, а Вера с Даниелем замерли над экраном телефона.

На недлинном видео виднелся угол охрового здания с башенкой, возле которого они сейчас стояли. Судя по тому, что кругом было серо и пустынно, дело происходило ранним утром. Подъехал знаменитый белый фургон Бэнкси, из него вышли чьи-то ноги в кроссовках, потом показались руки в резиновых перчатках с баллончиком краски. Они орудовали заготовленными шаблонами.

На этом видео кончилось.

– Оно загружено пятнадцать минут назад, а Эмиля ведь уже арестовали. – Даниель нахмурился.

– У него нет ни телефона, ни его реактивных ноутбука и компьютера. Телефон он утопил, а компьютер и ноутбук конфискованы, – пробормотала Вера. – Но можно делать отсроченные публикации.

– Да, разве?

– Я сама пользовалась этой функцией через специальные приложения. В прошлом я блогер.

– Мне кажется, Эмиль не взламывал аккаунт… – У Даниеля был озадаченный вид.

– Бэнкси в Париже?!

В эту минуту из дверей вышли охранники и принялись вежливо просить их удалиться, делая неприятные жесты, будто гонят кошек. Даниель тоже вежливо пытался объяснить, что он вообще-то главный в Ардитис, пока не перестало действовать его право узуфруктства. Но те справедливо отметили, что нанимал их не он.

Из-за спин охранников, в раме стеклянной двери показался Ксавье. Сегодня на нем был темно-канареечный костюм и розовый галстук, волосы, зачесанные набок на косой пробор, блестели от бриллиантина. Он напомнил Вере высокого корейца из клипа «Гангам Стайл». Стиль у брата Даниеля был просто сногсшибательный.

– И вы явились сюда вновь?! – заорал он на всю улицу, обежал охранников и бросился на Веру, которая вынуждена была отступить обратно на проезжую часть.

– Да, я пришла требовать от вас ответа. Что вы сделали с Эмилем?

– Что я сделал с Эмилем? Что я сделал с Эмилем?! Что он сделал с моим Тицианом?! Хотите знать, где картина? Так я вам скажу. Жаль, присесть здесь негде. Только он мог такое вытворить!

Из-за угла выехал белый фургон, показавшийся Вере смутно знакомым. Она проводила его медленным взглядом, открыв рот.

– Это был Бэнкси! Это белый фургон Бэнкси! – воскликнула она, наблюдая, как машина удаляется по улице Де Фран Буржуа и исчезает за поворотом.

Ксавье, Даниель и оба охранника молча смотрели вместе с ней.

– Бернард, – тихо прервал молчание Ксавье, – я сегодня велел снять со стены это граффити.

– Так точно, месье.

– Отменяется. Приказ отменяется.

– Это был всего лишь его фургон. На него работает тьма народу, – сказала Вера, глядя на Даниеля. Она хотела проверить его еще раз. Эмиль сказал, Даниель может быть Бэнкси с девяностопроцентной точностью.