Поцелуй медузы - Виктор Евгеньевич Рябинин

«Старик-то и не старик вовсе, – подумал с улыбкой Максим. – Разве что только может до смерти, похоже, заговорить любого».

В своем предположении он убедился той же ночью, пока они летели военным бортом в Североморск. В теплом драповом пальто на меховой подстежке, в зимней шапке-ушанке, Ланге был мало похож на профессора, а напоминал скорее старинного извозчика, только что слезшего с облучка. Но говорил он, как и на лекции в МГУ, лаконично и интересно. Стоило Максиму пошутить, мол, поскольку лететь часа четыре, то машина времени пришлась бы кстати – р-а-а-з и на месте, как профессор отреагировал весьма самобытно:

– Вы недалеки от истины, мой друг. Лично мне известно несколько фантастических проектов, которые реально могут существовать. Это, кстати, касается и названной вами машины времени. Раньше ученые твердо верили в закон, выведенный Исааком Ньютоном: время течет равномерно и прямолинейно, одна секунда на Земле равняется одной секунде в любой точке космоса. Но Эйнштейн доказал, что время в разных точках Вселенной течет по-разному – то замедляется, то ускоряется. И когда астронавт на своей ракете покидает пределы земной атмосферы, там, в космосе, он подчиняется другим законам. Если он будет двигаться с околосветовой скоростью, то на дорогу до ближайшей звезды ему потребуется всего минута. На Земле при этом пройдет четыре года, но для него лично время сдвинется немного. Получается, астронавт переместится в будущее Земли на четыре года вперед.

– А в прошлое? – не выдержала Тамара Петровна.

– Вы не поверите, но это тоже возможно! – сел на любимого конька профессор. – Если Вселенная вращается, а ученые в последнее время твердят об этом все чаще, то, обогнув ее, можно – але оп! – оказаться в прошлом. Однако пока на такие фокусы способны лишь цивилизации, достигшие более высокого уровня развития, чем наша.

Кстати, существуют и параллельные миры. До поры до времени считалось, что весь мир трехмерен. Но с появлением теории струн стало ясно: во Вселенной существуют и «дополнительные» измерения – четвертое, пятое, шестое и т. д. Это открытие натолкнуло ученых на мысль о существовании параллельных вселенных. Если не вдаваться в подробности, то это примерно выглядит так. Представьте себе множество парящих в воздухе мыльных пузырей. Один пузырь – одна вселенная. Пузыри способны объединяться друг с другом, делиться на несколько мелких, исчезать и возникать вновь. Не исключено, что мы живем на оболочке одного такого пузыря-вселенной. А вокруг – бесчисленное множество вселенных, каждая со своими законами и порядками. Возможно, какая-нибудь парит прямо над нами в своем пузыре. Мы ощущаем ее гравитацию, но саму ее не видим, потому что свет любой вселенной заперт в ней самой. Но когда-нибудь мы все-таки сумеем разглядеть своих соседей по космосу. Кстати, молодой человек, о чем вы хотите меня спросить? – внезапно задал Максу вопрос неуемный Паганель.

От неожиданности Максим чуть не подпрыгнул. Он действительно хотел встрять в увлекательный монолог, и, как оказалось, профессор это почувствовал и опередил его. Первой среагировала Тамара Петровна:

– Ну вы, Николай Иванович, словно наши мысли читаете…

– Знаете, голубушка, не читаю, а просто посмотрел в глаза этому юноше и увидел в них вопрос, – польщенно усмехнулся Ланге. – Но читать мысли возможно. Наш мозг – это передатчик, по которому мысли разносятся посредством очень слабых электрических сигналов и электромагнитных волн. Осталось только изобрести прибор, способный улавливать эти сигналы, а это, как говорится, дело техники. Подобное устройство, уверен, будет придумано уже в этом столетии, а значит, если не мы, то наши дети и внуки смогут им пользоваться.

Теперь не выдержал Максим:

– Николай Иванович, спасибо за познавательную беседу, но не будем тянуть, извините, кота за хвост. Думаю, адмирал ознакомил вас с задачами, которые предстоит решать.

– В общих чертах, молодой человек, в общих чертах, – уклончиво ответил профессор.

– Ну и что вы по этому поводу думаете? – обычно невозмутимый Максим стал проявлять признаки нетерпения.

– Вы знаете, молодой человек, немецкий мыслитель Ницше как-то сказал весьма любопытные слова: «Если долго заглядывать в бездну, то бездна начнет заглядывать в тебя». Думаю, в данный момент это со всеми нами и происходит…

В разговор вмешалась Тамара Петровна, предложив всем перекусить:

– Николай Иванович! Максим! Давайте лучше чего-нибудь поедим. По приказанию адмирала нам такие вкусные пайки организовали!

– Понимаете ли, Томочка, – заулыбался Ланге, – я нахожусь в таком возрасте, когда слово «вкусно» давно трансформировалось в «полезно». Впрочем, маринованных кольских подосиновичков, когда прилетим, я отведаю при любых трансформациях…

Часть 3 противостояние

17. «Спрячьте ваши… фаберже!»

Иногда полезно помолчать, чтобы тебя услышали, и исчезнуть, чтобы тебя заметили… Сергунчик Козалёв, которому с утра опытные доктора «Склифа» ввели в гортань какую-то трубку, и без того помалкивал. Зато был в центре внимания, и каждый врач и даже медсестра, зайдя в его палату, обязательно норовили эту трубку поправить. От этой садистской манипуляции где-то внутри у Козалёва начинало неимоверно печь и гореть.

Насчет смыться или исчезнуть также никаких перспектив. Очнувшись утром, Сергунчик первым делом почувствовал ужас: он лежал на кровати совершенно голый, прикрытый лишь простыней. В этом беспомощном состоянии Козалёв принялся вспоминать события прошедшего дня.

Сначала он решил никуда не ехать и остаться в Москве. Вернулся в свой офис, где с поличным застукал эту стерву – уже бывшую секретаршу – с охранником, мучительно вспоминал Сергунчик. Затем вызвал главбуха и приказал уволить этих прелюбодеев… Поехал в ночной бар. Там, понятное дело, порядком надрался, к нему подсела какая-то белокурая шалава и предложила поразвлечься… Потом он оказался у нее дома, требовал безудержного секса. Ему пообещали, но предложили для настроя вискаря…

После этого момента Козалёв толком ничего не мог вспомнить. Кажется, эта баба и еще какой-то хмырь о чем-то его строго спрашивали, а он им что-то честно отвечал… Одним словом, кошмар…

От этих обрывочных воспоминаний о вчерашнем дне Сергунчику стало не по себе. Обида переполняла, ползучей змеей обвивала беззащитное тело и все жалила и жалила в самое сердце. От этой жуткой боли было ни спрятаться, ни найти спасения. Сергунчику только и оставалось, что вздыхать и переживать. А тут еще в палату впорхнули две молоденькие медсестрички. Сергунчик на всякий случай притворился спящим.

– Это этого парня нашли в кювете? – предполагая, что Козалёв спит, шепотом принялась выспрашивать одна.

– Да, его, – подтвердила другая.

– Жалко. Такой молодой. Наверное, разведчик. Лицо у него мужественное. Сегодня какое-то высокое начальство о его здоровье спрашивало, велело начмеду каждые два часа лично докладывать. Наверное, он герой, – снова