Закон навязанных обстоятельств - Юлия Ефимова

Ну, мандалу, потому что он так своей бабке обещал, мол, купит обязательно этот дом и мандалу в нем повесит, так что это было неразделимое комбо. Мне казалось, что папа на самом деле считал, что мандала та волшебная, приносит счастье. Прабабкой-шаманкой изготовлена. Отец всегда говорил, что все, чего он в жизни достиг, получилось только благодаря этой старой мандале. Она его и от беды спасла, и удачу подарила. Может, и Андрею она помогла, смог же он тогда выкарабкаться, ведь брат на момент смерти отца был вдовцом с пятилетней дочкой на руках, живущим в той самой старой хрущевке на пятом этаже, из окна которой выпала его мама.

– Вы считаете, это было равномерное распределение наследства? – спросил Эрик.

– А я ничего не считаю! Да и какая теперь разница, – грубо ответила Иванна. – Это была папина воля, я здесь ни при чем, я ничего ни у кого не украла. Да, может быть, не хватило гуманизма, жалости, но мне было всего двадцать, и я была влюблена. Андрей, он вечно был в долгах, начинал дело, прогорал и бежал к папе занимать. Однажды папа сказал ему: «Ты не способен вести свое дело, или ты будешь работать у меня, или я тебе больше не займу», но он не послушался. Продолжил в том же духе, только стал занимать у других. На момент смерти отца он опять был в долговой яме.

– Он просил у вас денег? – спросил Эрик.

– Да что вы все в грязном белье-то копаетесь? Нет там начала этих открыток, нет его, понимаете? Мне Андрей уже все простил, – всплеснула руками Иванна. – Да, он просил, да я не дала. Мой супруг сказал, что он все равно их профукает. Я все продала, и мы уехали жить в Москву – все, больше Андрей ко мне не обращался. Да мы в принципе с ним больше не общались, пока пять лет назад мой муж не проиграл последние остатки наследства и не ушел к другой, более обеспеченной даме, с которой познакомился там же, в казино на сочинских горах. И Андрей простил меня, слышите, простил, приютил и даже дал довольствие, правда, нищенское, но все же. Иначе даже на средства личной гигиены я вынуждена была бы просить их у него каждый раз. Так что не ищите здесь никакого заговора. Да, я не люблю своего брата, он не любит меня, но в память об отце мы терпимы друг к другу. А насчет этого лучше поговорите со Сталиной Павловной, зачем ее сыночек подбирался к нам и к Гельке, и ко мне.

– А вы не знаете, кто слепил этого снеговика? – сменил тему Эрик.

– Нет, и уж точно не я. Где я и где снеговик. Этот вопрос больше к Геле, – заявила Иванна.

– Последний вопрос, – пообещал Эрик. – А что вы делали в тот вечер, когда мы приехали?

– Ничего, – пожала плечами Иванна. – Сначала все переругались, потом я ждала звонка от этого псевдопсихолога.

– В какой комнате? – уточнил он.

– В тот вечер я была в кабинете Андрея, потому как почти все комнаты уже использовала, – ответила недовольно Иванна. – Вы только ему не говорите, а то мне влетит.

– Получается, вы его видели последней, – сказал Эрик. – Во сколько точно это было.

– В 11.30. Получается, последней, – согласилась Иванна. – Но в сотый раз напомню, что я его видела по видео-связи.

– Какой у него был фон?

– Он сидел в машине, – быстро ответила Иванна.

– Вы сообщили все это полиции?

– Конечно, – подтвердила Иванна. – Все, кроме того, что я сидела в кабинете Андрея. Правда, они и не спрашивали.

– Спасибо большое, – ответил Эрик, стараясь прислушаться к своим ощущениям, запустилась ли программа под названием «логический ряд» или нет.

– Мне кажется, вся эта чушь с открытками – дело рук этого сыночка Сталины Павловны, и вы зря накручиваете, – сказала Иванна ему в след.

– Может быть, может быть, – рассеянно отозвался Эрик. В этот момент его телефон пискнул. Сообщение от Юлия содержало интересные факты, которые ему передал полицейский, и извинения, что он задерживается по оперативным делам.

В ответ же Эрик отправил ему данные конторы, что ставила камеры, и новое задание.

– Мотив, – сказал он вслух, отвлекшись от телефона.

– Что мотив? – не поняла Иванна.

– Какой у него был для этого мотив? – повторил Эрик и вышел из столовой.

Станция Зима

10 февраля 1920 года

– Слышь, девка, – мичман первый раз зашел к ней в комнату без стука. Он, видимо, только что откуда-то вернулся, потому что был в тулупе и валенках, и снег еще не растаял на его одежде. – Собирайся и беги отсюда, быстро. Каппелевцы не успели освободить Колчака, расстреляли того, да и их крепко порастрепали. Многих в плен взяли, многих убили. Всё, закончилась.

– Я буду ждать Андрея, – испуганно сказала Номина. Она сидела на полу у камина, обняв свои колени, все равно дрожала от холода.

– Не будет больше никакого Андрея! – закричал старик так, как никогда не позволял до этого себе. – Пошла вон отсюда.

Номина испугалась и задрожала еще сильнее, но встала и, надев свою старенькую цигейку и водрузив мешок, оставленный любимым, себе на спину, направилась к двери.

– Если он вернется, – сказала Номина, – то скажите ему, что я его жду…

Она не успела закончить, как старый мичман опять неистово закричал:

– Не вздумай мне говорить, где ты будешь. Молчи! Нет уже твоего Андрея, слышишь, нет его! – И уже тише добавил: – Если сюда по твою душу придут, я пыток не выдержу, старый я уже. А так не знаю, где ты, и ладно. Думаешь, я не понимал, зачем его Колчак сюда послал и что в твоем мешке?

Номина стояла и смотрела на мичмана с ужасом.

– Всё я понимаю, – продолжил он. – За такими вещами обязательно кто-то придет. За ними всегда кровавый след тянется, потому иди отсюда с богом, да так спрячься, чтоб и не нашел тебя никто.

– Я не верю, не верю, не верю, – шептала Номина. – Он жив.

– Дура девка, – в сердцах махнул на нее рукой мичман. – Убирайся отсюда.

Номина вышла на улицу, и в лицо ей ударил ледяной ветер. Метели в феврале для этих мест обычное дело. Пройдя несколько километров в сторону станции, девушка успокоилась и остановилась. Наконец до нее стали доходить и другие слова старика, кроме страшных: «Андрея больше нет. За ними придут, знал, что у них в мешке, прячься, чтоб не нашли».

Первый раз она заглянула в оставленный ей любимым мешок и обомлела. Он весь был набит камнями.