Закон навязанных обстоятельств - Юлия Ефимова

словно вновь почувствовала, как ее предали. Вообще такой тип женщин Эрик про себя называл Аленушками. Они просто созданы для того, чтоб их обманывали и спасали.

– Иванна, а расскажите мне об отце и ваших взаимоотношений с ним. Как он относился к своим детям и как вы относились к нему? – спросил Эрик и, увидев удивленные глаза женщины, пояснил: – Это не связанно с карточками и убийством. Просто я считаю, что все мы ярче проявляемся в детстве, потом же учимся скрывать свои страхи и желания. Мне хочется узнать Андрея Андреевича лучше, чтобы понять, кому он перешел дорогу.

Эрик понимал, что завирается, но Иванну, к счастью, в его запутанных выражениях все устроило.

– Да всем он перешел, слишком много тогда у вас будет подозреваемых, если вы начнете копаться в Андрее, – хмыкнула Иванна. – Брат просто талант по части наживания врагов. Он замечает в людях только плохое и очень злопамятен.

– Странно… – Эрик видел, что Иванну это очень волнует, и постарался еще больше ее задеть: – А по Андрею Андреевичу так и не скажешь, на вид добрый и интеллигентный человек.

– То, что вы сейчас видите – это растерянная тень настоящего Андрея. Нынешние обстоятельства выбили его из колеи. На самом деле он мелкий и злой хорек, который не упустит возможности цапнуть, если такая представится хотя бы на миг. Ему всегда, с детства кажется, что ему все и всего недодают, даже я.

– Ну, у него и правда выдалось трудное детство, мать погибла, – продолжал выводить ее на эмоции Эрик.

– У нас у всех судьбы странные и тяжелые. Мне отец рассказывал перед смертью, что он очень виноват был перед матерью Романа, своей первой женой. Конечно же, я этого не помню, но тогда папа работал в тресте столовых и ресторанов и много гулял, вот жена от него беременной и ушла. Уехала в Иркутск и развелась. Сына назвала на свое усмотрение, хотя договор у них был, что назовут Андреем, мол, у Аюшеевых такая традиция, называть всех мальчиков в семье Андреями. Папа, кстати, тоже Андрей Андреевич был. Но надо сказать, что отец недолго переживал по поводу развода, женился второй раз и в новой семье наконец заимел себе Андрея. Так случилось, что его вторая супруга выпала из окна, когда мыла окно, и он стал вдовцом с маленьким сыном. Это папу, по его же словам, и остепенило, и сделало сильнее, он стал примерным семьянином. Андрюша, кстати, любит вспоминать эти годы как самые счастливые в его жизни. Любовь отца тогда принадлежала ему всецело. Вот такой вот детский эгоизм. Но счастье его было недолгим, когда Андрею исполнилось семь, появился Роман. Его мать умерла по болезни, а он учился тогда только в десятом классе, поэтому соцзащита, разыскав родного отца, поинтересовалась, не хочет ли он воспитать свое дитя.

– И что отец? Принял Романа? – спросил Эрик.

– Естественно, он оставил Рому в семье, и они стали жить втроем. Такая вот сказка «Теремок» получается. Позже, когда случилась эта кража, отец сокрушался, что вырастил вора, но по факту он воспитывал Рому только с семнадцати лет, и к тому моменту брат был вполне самостоятельной личностью. Ну и еще через два года, к ужасу Андрюши, их теремок пополнился – появилась моя маман. Женщина, надо сказать, легкодоступная, родила папе меня и тут же заскучала. По итогу мы жили вчетвером, сначала в той самой хрущевке на пятом этаже, из окна которой выпала мать Андрея, потом переехали в этот дом. Я мелкая была, Романа плохо помню, но мне он казался добрым и смешным, в отличие от Андрея, который всегда ходил хмурый и недовольный. Отец же всегда говорил, что все трудности, уходы, смерти жен, воспитание детей сделали его только сильнее.

– Скажите, а вы играли семьей в какие-нибудь настольные игры? Ну, вчетвером, может быть, «Монополия» или что-то наподобие? – спросил Эрик.

– Нет, – ответила Иванна спокойно, никак не среагировав на упоминание игры. – Я не помню, чтоб мы вообще во что-то играли. Папа с Ромой любили по вечерам сидеть и рассуждать о политике или бизнесе. Бывало, просто обсуждали то, что не успели обговорить в офисе, ведь Рома работал на отца, Андрей обычно сидел и слушал их скучные беседы, а вот я, знаете, была мелкая, и мне было все это неинтересно, поэтому я не участвовала в этих посиделках. Единственно, я помню, что любила сидеть возле Романа, когда он рисовал. Он очень хорошо рисовал.

– Вот смотрите, – снова вступил Эрик. – Мать Андрея умерла, упав с высоты, и его вторая жена умерла, упав с высоты. Первая жена отца умерла по болезни, и первая жена Андрея, сестра Риммы и мать Гели, тоже умерла от сердечного приступа.

– Вы хотите сказать, что Алиска должна замерзнуть в сугробе, как моя мамашка? – засмеялась Иванна. – Ну а если серьезно, у первой жены Андрея был порок сердца, Маринка, вторая жена, упала с лестницы на глазах двоих человек – девочки-администратора, которая сидела внизу на ресепшене именно у той злосчастной лестницы, и тренера, который проходил мимо, а Андрея на тот момент в клубе не было, они с Риммой ездили что-то там покупать для Гели. По-моему, вы притягиваете обстоятельства, как и тот, кто шлет брату эти дурацкие открытки, так сказать, натягиваете сову на глобус. Ведь у нас именно отца все называли Синей Бородой, но не потому, что у него умерли три жены, прозвище у него было с молодости, еще до всех жен, потому что у него действительно почему-то борода росла с синим отливом. Вот друзья и коллеги прозвали так, кто поближе, тот в лицо называл, кто посторонний – за спиной. Андрюха всего лишь жалкая копия. Бороду отрастил в надежде получить отцовскую харизму и удачу, но дело ведь не в ней, дело в личности. Да и черная она у него, совсем не такая.

– Расскажите, что случилось, когда умер отец, – попросил Эрик.

– Ну что случилось, – Иванна тут же покраснела. Видимо, ей было неприятно вспоминать то, что она тогда натворила. – Вы, я думаю, все прекрасно знаете.

– Знаю, но хотелось бы выслушать и вашу версию, ведь всегда есть две стороны, и каждая по-своему права, – сказал Эрик дружелюбно.

В этот момент в столовую зашла Земфира, всем своим видом показывая, что делает им огромное одолжение, молча поставила перед Эриком чашку кофе и важно удалилась.

– Мне двадцать, умирает папа и оставляет всё моей еще не устоявшейся личности, Андрею только дом с пожизненным запретом на продажу и бабкину мандалу.