Дочь за отца - Владимир Григорьевич Колычев

он полез в карман за платком, достал оттуда батончик шоколада, нервно отбросил от себя. Только затем достал платок — грязный, в засохших соплях. Сафрон презрительно кривил губы, наблюдая за ним.

— Кто замочил моих пацанов? — спросил Сафрон, давая понять, что готов к очередному удару.

— Из моих никто не трогал! — мотнул головой Живодер.

— Круча, что ты скажешь?

— Скажу! Заканчивай свой цирк, скажу!

— Я ведь знаю, как ты на моих пацанов вышел! — не спуская глаз с деморализованного Живодера, сказал Сафрон.

— Об этом мы в Битове поговорим!

— Давай, вали отсюда, урод! — Сафрон топнул ногой, подгоняя местного пахана.

Живодер косо глянул на него, сел в свой «БМВ», вслед за ним исчезли его бандиты. Путь вперед преграждал эскорт Сафрона, поэтому пришлось сдавать задом, разворачиваться.

Машины еще не скрылись из вида, как прибыл Воротков. А когда исчезли, появился экипаж патрульно-постовой службы, также подъехал местный оперативник. Парень молча и с интересом смотрел на московских бандитов. Сафрон же демонстративно не обращал на него внимания.

— А ведь мы вовремя подъехали! — сказал он, красуясь перед самим собой.

— Не льсти себе, Сафрон. И без тебя бы справились.

— Да?

— Скажи лучше, как о Верзиле узнал?

— Тебе лучше об этом не знать, — усмехнулся Сафрон.

— Узнал — и сразу сюда?

— Ну, Верзила не последний для меня человек.

— И ты за ним со всей своей свитой?

— Не со всей. Но со свитой!

— Знал, что здесь свои бандиты?

— Да нет, свиту захотел прокатить. Посмотреть, как оно в дальней дороге…

— Может, это ты Верзилу убил? — спросил Степан.

— Думаешь, удивил своим вопросом? Нет. Я знал, что ты спросишь.

— И знаешь ответ?

— Конечно… Не трогал я Верзилу! А зачем? Я отмашку на Катафьева не давал. Верзила в ответе только за себя.

— Логично.

— А на этих уродов я подумал, как только на их рожи глянул. Они в тебя из автомата стреляли?

— Одного уже увезли. В морг.

— Он Верзилу замочил?

— Не знаю.

— А второй?

— Второй говорит, что не убивал.

— Где он?

— Это не ко мне! — Степан кивком указал на местного опера и подошел к Вороткову, который уже занялся автоматом. Еще хотелось подойти к старшему наряда, который так благополучно смылся в самый острый момент. Степан со своими операми не отсюда, но ведомство-то общее, и служебный долг один у всех. Нехорошо поступили местные, даже подло. Но трогать их смысла нет, скажут, за опером в отделение ездили.

Воротков снял пальчики, составил акт, закрыл свой чемоданчик.

— Труп, надеюсь, раньше времени не сожгут, — невесело улыбнулся Степан.

Не нравились ему местные служители закона, очень не нравились, но, может, зря он гонял Вороткова туда-сюда? Не настолько же подлый Федосов, чтобы злонамеренно преследовать Кулика и Лозового. Но подстраховка не помешает.

— Будем надеяться!

Воротков торопился отправиться в обратный путь, но недовольства не проявлял, во всяком случае явно. Или прекрасно понимал Степана, или его смущало присутствие Сафрона, которому он, возможно, и слил информацию об убийстве. Воротков работал в отделе давно, Степан хорошо его знал, уважал, но мог ли он доверять ему на все сто? Вряд ли.

Местный оперативник убрал автомат и, косо глянув на Степана, скрылся в машине. И Воротков уехал, и патрульный «уазик», а Сафрон оставался, его эскорт по-прежнему перекрывал движение.

— Что будем делать? — спросил он.

— А что будем делать? — Степан удивленно вскинул брови.

Воротков снял «пальчики», по мере сил и возможностей зафиксировав факт применения Сказкиным оружия, за Кулика и Лозового можно не переживать. Проведут расследование, определят правомерность применения ими оружия, и все, больше Степану ничего не нужно. А над Верзилой хоть не рассветай.

— Мне нужно знать, кто замочил Верзилу, — сказал Сафрон, пристально глядя на Степана.

— Ну так Сказкин и замочил.

— Ты в этом не уверен.

— Это не моя земля. Я здесь чужой. Я даже не знаю, где сейчас дружок Сказкина. Может, его уже отпустили.

— Зачем?

— А затем. Убийца четко все сделал. Бурнакова и Буслаева из одного пистолета убил. А Драчев из этого пистолета как бы застрелился.

— Как бы.

— Как бы Драчев во всем виноват, — кивнул Степан. — Местного следователя эта версия устраивает.

— А тебя?

— Ну мы же не просто на сутенера вышли, — Степан повел головой в сторону дома, где жил Темкин. — Который девочек Верзиле привозил.

— Девочек?

— А Верзила беспредел с ними устроил. Девочки сбежали, пожаловались сутенерам, те приняли меры.

— Так оно и было, — кивнул Сафрон.

— Но доказательств нет.

— Мне доказательства не нужны.

— Что ты собираешься делать? Живодера с его кодлой замочить?

— А хотя бы так! — Сафрон расправил плечи.

— Это без меня, — усмехнулся Степан.

Не верил он Сафрону. Покрасоваться в селе он может, крутые машины, крутые «быки», крутой он сам. А если Живодер ударит по-настоящему, Сафрон тут же резко сдаст назад. И не потому, что трус, а потому, что воевать он может только за деньги. А что он может поиметь с Живодера? Какая от него выгода?..

— У тебя же рамсы с местной мафией, — сказал Сафрон.

— И что?

— Этот Живодер и в Битово может нагрянуть. По твою душу.

— У меня и с тобой рамсы, Сафрон. И ты по мою душу все сходить пытаешься.

— Это ты к чему?

— А к тому, что не боюсь я тебя. И Живодера тоже. А за твоего Верзилу я спрашивать не собираюсь. Кому положено, тот здесь пусть и работает.

— Я думал, ты все можешь, Круча!

Степан усмехнулся, глянув на Сафрона. Похоже, этот жук решил сыграть на эмоциях.

— Я все могу. Но не в твою честь, Сафрон… Поедем мы, — глянув на Комова, сказал Круча.

Федот кивнул. Нечего им здесь делать, тем более с таким скотским к ним отношением со стороны местной Фемиды.

Но уехать не удалось. На улице Рыбинской в поселке Камышевском продолжали происходить удивительные события. Сначала бандиты с автоматом, затем Живодер со своей свитой, чуть погодя — Сафрон. А сейчас к месту преступления подъехал эскорт с вельможными представителями закона — черная «Волга», две «девятки» дорожно-постовой службы и микроавтобус, в котором, как оказалось, находились бойцы спецназа.

Глава 12

Полотно фуражки натянуто, как взлетная полоса на авианосце, витой шнур-филигран из такого же золота, как генеральские звезды на погонах. Красивая фуражка, настолько роскошная, что под ней блекло лицо ее обладателя. И кокарда золотом сияет, и погоны, а сам генерал какой-то чахлый на вид, взгляд усталый, щеки дряблые, губы синие, как у покойника.

— Ты капитан Круча? — спросил он, с начальственной небрежностью разглядывая Степана.

— Капитан милиции Круча!

— За подозреваемым