Темный остров - Дэниел Обри

– Мне нравится.

– И ты, наверное, не увидишь их, глядя прямо вверх на небо. На этой широте для наблюдения нужен чистый низкий северный горизонт. Ты ведь ученый, верно? Так что должен знать.

– Допустим. Но я изучал инженерное дело, а не астрономию.

– Что ж, к счастью для тебя, я в детстве интересовалась астрономией и знаю лучшие места, где можно поискать «веселых плясунов». Обещаю, мы отправимся туда в первую же ясную ночь.

– Существует ли что-нибудь, что тебя не интересовало в детстве?

– Мальчики. На самом деле я до сих пор ими не интересуюсь.

Том ухмыльнулся.

– Хорошее решение. Мальчишки – отстой.

Вернувшись с прогулки, она переоделась в пижаму, и они втроем привычно свернулись калачиком на диване перед зажженным камином. От жара костра у Фрейи после пребывания на холоде начало покалывать руки, а комната наполнилась сладким запахом тлеющих поленьев и сосновым ароматом рождественской елки, стоявшей у окна. Фрейя боролась с желанием продолжить чтение дневника Олы – в надежде найти упоминание о Джейсоне Миллере, – но решила, что с нее достаточно, день выдался слишком насыщенный. Правило не приносить работу домой благотворно сказывалось на психическом здоровье, и она намеревалась ему следовать. Однако напоследок она все-таки проверила кое-что.

Ответов на сообщения, которые она разослала в социальных сетях ранее, Фрейя не обнаружила, зато появилось больше комментариев под ее предыдущими постами с пресс-конференции, в основном повторяющихся. Она все высматривала Джейсона Миллера среди профилей, но безрезультатно, поэтому решила заняться его поисками. По запросу «Джейсон Миллер, Оркни» ничего не нашлось, а по всему миру оказалось слишком много Джейсонов Миллеров, чтобы среди них можно было вычислить подходящего.

Она взглянула на Тома, протянула к нему руку и пробежалась пальцами по волосам на затылке. Он читал что-то на iPad, удерживая его одной рукой, а другой поглаживая голову Луны, лежавшую у него на коленях. Фрейя улыбнулась от умиления. Она покосилась на экран планшета. В нем отражался свет настольной лампы, и Фрейя наклонилась ближе, положила голову Тому на плечо, чтобы посмотреть, что он читает. Ее внимание привлекла фотография.

– Что это?

Том был настолько поглощен чтением, что ответил не сразу.

– Это по поводу того парня, о котором говорила твоя мама. Его зовут Гордон Таллок. – Он взглянул на нее сверху вниз и ухмыльнулся. – Подумал, что стоит поискать его в интернете. Должен признать, Хелен меня заинтриговала. Теперь я вижу, откуда у тебя склонность к сторителлингу.

Он читал что-то похожее на пост в блоге на сайте факультета археологии Университета Хайленда и островов, колледж которого располагался в Оркни. Вообще-то речь шла не о лекторе, упомянутом матерью, а о раскопках, проводившихся в Скара-Брей.[39]

– Как ты это нашел? – спросила Фрейя.

– Погуглил имя парня, и статья всплыла одной из первых.

Он прокрутил страницу вниз, и фотография, зацепившая Фрейю, исчезла с экрана.

– Подожди. Ты не мог бы на секунду вернуться назад?

В текст был вставлен черно-белый снимок группы мужчин и женщин. Одетые в футболки и шорты, они стояли на коленях в грязи и щурились на солнце. Фрейя узнала пляжную песчаную полосу в виде полумесяца на заднем плане. Подпись под фотографией гласила: «Профессор Гордон Таллок, третий слева, руководил раскопками в 1990-х годах».

У нее пересохло во рту.

Она села прямо и ткнула пальцем в мужчину, третьего слева на снимке. Она догадалась, что именно о нем говорила ее мать; догадалась еще до того, как прочитала подпись. Длинные волосы ниспадали на плечи из-под шляпы от солнца, и что-то в его внешности казалось таким знакомым, но Фрейя никак не могла вспомнить, где могла его видеть.

– Я знаю этого парня.

– Ты его знаешь? Откуда?

– Пока не пойму. Можно мне?.. – Она протянула руку за планшетом.

Том передал ей iPad.

– Да, конечно. Держи.

Она нажала кнопку, чтобы вернуться к списку результатов поиска. Том просто ввел в строку поиска слова «Археолог Гордон Таллок», и первым выпал профессиональный профиль профессора Гордона Таллока из Оркнейского колледжа. Она кликнула на него и открыла. Профиль порядком устарел – профессор Таллок уже вышел на пенсию, проработав несколько лет деканом археологического факультета, и страница перекочевала в архив. Но сохранилась его фотография, сделанная гораздо позже, чем в девяностые годы. На ней он выглядел по меньшей мере на шестьдесят.

Фрейя почувствовала покалывание в пальцах, когда узнала эти седые лохмы. Она видела мужчину раньше.

И вспомнила где.

⁂

Сложенный листок бумаги сжат в моем холодном кулаке. Я так долго смотрю на одно-единственное написанное имя, что, когда зажмуриваюсь, все еще вижу синие чернила на смятой белой странице.

Почти всю дорогу шел дождь, прекратился только однажды, на отрезке шоссе А9 между Инвернессом и Терсо. Теперь сухо, но, когда облака рассеялись, поднялся ветер, и через несколько минут после выхода из гавани в Скрабстере паром начало раскачивать. Я помню свое последнее путешествие, только в противоположном направлении; Пентленд-Ферт тогда был таким же неприветливым, но мне было наплевать. После той ночи прошло много времени, прежде чем ко мне вернулись какие-то чувства.[40]

Посудина начинает крениться влево, продолжая движение. Кажется, что она вот-вот перевернется, но тут раздается грохот, глухой удар глубокой воды о металл, и мир катится в обратную сторону. Я чувствую, как пол уходит у меня из-под ног, а вместе с ним и мое сердце ухает куда-то вниз. Открывая глаза, я вижу, что мои пальцы так крепко вцепились в сиденье, что побелели костяшки. Двое пожилых мужчин в шерстяных шапочках и светоотражающих жилетах через проход наблюдают за мной, даже не пытаясь скрывать, что глумятся. Я хочу огрызнуться, но думаю, что лучше не возникать, делаю вид, будто у меня все в порядке, и отворачиваюсь к окну. На черном стекле нет ничего, кроме пятен воды и моего собственного отражения.

Была надежда, что в животе уляжется, как только мы доберемся до суши, но, когда съезжаю с парома на улицы Стромнесса, тошнота усиливается. Я веду машину ровно, пока уличные фонари не исчезают из виду, затем нажимаю на газ и мчусь дальше. Возвращаться в Оркни после стольких лет – риск неслабый, это как оказаться в тылу врага. Кто-то заметит меня, узнает, вызовет полицию. Умом я понимаю, что такого быть не может, но все равно этим вечером и на пушечный выстрел не приближусь к Керкуоллу.

Объехав пять гостевых домов, я подумываю изменить планы. Все дома либо закрыты на зиму, либо полностью забронированы. Туристы приезжают на Рождество. Какого черта