Данил Корецкий - Счастливых бандитов не бывает

Хитрый терпеливо ждал.

— Давай, — Антон протянул руку и поднес телефон к уху.

— Здравствуй, братишка! — весело и слегка покровительственно сказал он, хотя Гуссейн был гораздо старше и это Антон больше подходил на роль «братишки».

— Здравствуй, Сережа, здравствуй, дорогой! — своим обычным, сладким, как варенье из роз, голосом начал Гуссейн. Но тут же сбился с обычного тона.

— Вчера вечером машину Гарика подрезали на 31-й линии, — озабоченно сообщил он. — Какие-то молодые отморозки… Налетели: палки-малки, кастеты-мастеты, пистолеты травматические… Мокей со Степашкой в больнице, у самого ребра поломаны… Гарик на тебя думает…

— Он что, еб…тый? — искренне удивился Антон. Он всегда был против конфликтов, особенно между своими, предпочитая миром разрешать возникающие споры. И все это знали. Больше того, ему даже прозвище дали: Миротворец.

— Ты что, Гарика не знаешь? Это же обезьяна с гранатой! Думает, ты его опустить решил…

— Если бы я хотел его опустить, он ходил бы сейчас по городу с петушиным пером в заднице, — сказал Антон. И то была чистая правда. Но правда его, Антона. У Гарика по этому поводу, несомненно, была своя правда. И чья правда возьмет верх, зависело от многих причин.

Гуссейн сокрушенно молчал.

— Что за х…ня?! — сказал Антон, распаляясь. — Какие ножи, какие травматики? Если бы их из автоматов постреляли, еще куда ни шло… Хотя я на такие гнилые дела не подписываюсь, ты же знаешь…

— Да, знаю, — сказал Гуссейн.

— И вообще, зачем мне это?! Из-за чего?! Из-за того, что вчера базар прошел неровно?! Он меня за идиота держит?!

— Не знаю. Только он уверен на все сто, что это твоя работа…

Теперь замолчал Антон. Он взял изуродованный окурок сигары, осмотрел, покачал головой и положил обратно в пепельницу.

— И что теперь?

— От него чего угодно можно ожидать. Только я не знаю, чего именно, — Гуссейн опять вздохнул.

— А зачем ты мне все это слил, если ничего не знаешь?

— Вчера в «Аксинье» ты от души говорил, от чистого сердца, — произнес Гуссейн, и Антон живо представил себе, как он умильно закатывает свои масляные черные глазки. — Про то, что надо объединиться, забыть ссоры и все такое. А тут такая фигня… Будто кто-то нарочно вставляет палки в колеса. Понимаешь? Магазины разгромили, на Гарика наехали… Может, это московские мутят?

— При чем одно к другому! — раздраженно сказал Антон. — Сравнил: магазины и ДТП… Молодые, говоришь?

— Лет по двадцать, даже меньше. Четверо, на старой серой «бэхе» с тиходонскими номерами. В черных штанах, черных рубахах с погонами. Такие, знаешь… Как какие-то легионеры в форме…

— Ну вот! Разве они магазины крушили? Там были серьезные типы. А здесь — обычное быковство!

— Ты сам решаешь, брат, что тебе делать, — сдержанно сказал Гуссейн. — Только я тебе не звонил. Удачи, брат!

Отправив Хитрого, Антон задумался. Пришла мысль выпить для прояснения мозгов, но он знал, чем это закончится. Запоем на неделю, а может, и на месяц! Тем более что прояснять тут особенно нечего. Скорей всего дело обычное: столкнулись две тачки, стали выяснять отношения, как сейчас принято… У Гарика на все одна схема — в рожу без разбора. А тут ему попались такие же, да еще моложе и ловчей.

Обычная случайность! Но сыграла она на руку врагам. Потому что вместо объединения местных перед чужаками может привести к обратному — раздорам и раздроблению. А этого допустить нельзя!

То, что не получилось у Гарика вместе со всей его бригадой и купленными ментами, Антон сделал за три часа. Потому что не терял связи с подрастающим поколением. Он курировал несколько спортивных секций, хорошо знал спортсменов и тренеров. А хорошему тренеру мальчишки иногда доверяют больше, чем родному отцу. Тренеры — кладезь информации о молодежи. Главное — задать правильные вопросы.

Итак. Отчаянные, молодые, агрессивные, в черной одежде — что-то вроде униформы. Может, рокеры? Ответ: нет. Рокеры не носят ножи и «травматику», тем более не спешат их применить. Качки? На качков, судя о рассказам, не похожи. Может, каратисты какие-нибудь? Под якудзу косят? Нет, якудзы здесь тоже как-то не пишутся…

Наци?

Но нападение они совершили не на таджиков и чеченов. На русских напали, на своих. К тому же нацики знают уголовную среду, на Гарика Речпортовского они бы и тявкнуть не посмели.

Байкеры?

Те постарше, они на мотоциклах раскатывают, а не на «бэхах», да и оружие у них другое: больше цепи в ходу да раскладные дубинки…

Так, может, то — «волки», «волчары»?

Кто такие «волчары»? — поинтересовался Антон.

Как говорил великий Ленин, «есть такая партия». А точнее — банда. Или молодежная группировка, если угодно. Анархия и махновщина в чистом виде. Ночные хищники.

Кто под руку попадется, того шерстят и грабят, невзирая на возраст, пол, звания и прочее. От уголовной среды подчеркнуто дистанцируются. Равно как и от любой другой среды. Одинаковые шмотки — да, есть у них такая фишка. Очень любят выделиться ребята. И «травматика». Двое мальчишек из «Дракона» — это клуб восточных единоборств в ДК «Красный Аксай», — не так давно ушли к «волчарам», за романтикой. То есть занятия побоку, спорт побоку, ушли с концами. Один, правда, вскоре вернулся в секцию, не ужился там чего-то. Испытание какое-то не прошел. Кое-чего поведал по возвращении. Говорит, главный у «Волков» — парень по кличке Шкет, ему недавно двадцать стукнуло. Остальные и того младше. Собираются по вечерам в «Кружке» — это забегаловка на Южном проспекте. Пьют, жрут, а после закрытия выкатываются на улицу развлекаться. Больше ничего о них не известно.

— А на серой «БМВ» кто-нибудь из них ездит? — спросил Антон.

Если и ездит, то на краденой. Да и кто им права даст, отморозкам малолетним?

Дисциплина у них была железная. При появлении Шкета все почтительно замолчали и встали из-за столиков, приветствуя вожака.

— Здорово, волчары!

В ответ раздался дружный вой, который могли бы издавать как молодые волки лунной ночью, так и стая упившихся кокосовой брагой павианов. Собравшиеся в «Кружке» десятка полтора молодых людей подразумевали, естественно, первый вариант. Почти все они были в черных кожаных куртках, у некоторых за поясом имелись травматические пистолеты, и у всех — ножи. Давняя мечта Шкета о собственной опасной банде из пятидесяти рыл в черной униформе начинала приобретать определенные очертания.

Шкет спустился по ступенькам в крохотный зал, приобнимая губастую блондинку с развитыми формами и вульгарной внешностью. Судя по тому, как она жеманничала, строила глазки и наслаждалась ролью «главной волчицы», ей было не больше 18-ти, а ее обтянутый лосинами широкий зад хорошо помнил школьную скамью. И не только…

Шкет же, напротив, держался уверенно и солидно: не суетился, лишних движений не делал. Он возмужал, окреп, раздался в плечах и уже не напоминал того тощего салагу Виталика Рыбакова, который пару лет назад, по дурости, ограбил собственного отца и едва не был отпетушен в СИЗО. Когда-то он выделялся среди сверстников худобой и высоким ростом, но именно с той поры, со времен 72-й камеры, рост его неожиданно замедлился, словно Шкету по каким-то причинам надоело выделяться. Его макушка застряла на отметке метр восемьдесят, а весь жизненный сок ушел в руки, кулаки и шею. И с лицом тоже что-то произошло — оно огрубело не по годам, стало неподвижным, как глиняная маска, словно и здесь Шкет каким-то образом решил уйти в тень, спрятаться. Хотя той же губастой блондинке, судя по всему, он нравился и таким.

— Шкет, ты не поверишь! Чего было-то! — завопил Крыса, успевший принять за вечер несколько бокалов «ерша» и изрядно окосеть.

— Да, было! Было! Отбуцкали троих бандюков на джипе! — загудели голоса. — Даже четверых! Их ведь четверо было…

Шкет не спеша прошел к центральному столику, ему тут же уступили места. Франц, совмещающий роли владельца, шеф-повара и официанта «Кружки», поднес два бокала светлого и блюдо с жирным шашлыком. Шкет отпил из бокала, не обращая внимания на галдеж, затем громко рыгнул и бросил:

— Ну, так что вы там накосячили?

И посмотрел на Крысу. Крыса, в отличие от него, так и остался худосочным, востроносым и нескладным, как мальчишка-переросток. И даже черная куртка телячьей кожи, в народе именуемая «вэвээской», и выглядывающая из-за воротника татуировка на шее в виде каких-то переплетенных то ли лезвий, то ли когтей не делали его старше.

— Представляешь, вчера катаемся мы такие с Бомбой, Ханом и Мильонщиком, — взахлеб начал рассказывать Крыса. — Ну, думали цыгана одного выловить в Западном поселке, то да сё… А тут по встречке джип какой-то здоровенный прет, представляешь? Ну, с вагон размером, не меньше! И прямо перед нами налево пошел, внахалку так, представляешь? Всю улицу перегородил! Я такой еле увернулся, бампер ему срезал, себе всю правую бочину расцарапал! Остановился такой, ору: все, валим уродов на х…!