Блеск и ярость северных алмазов - Александр Анатольевич Трапезников

Баранов. Двое из них теперь уже мертвы. А тогда все улыбались, жали друг другу руки, дружно фотографировались и чокались шампанским на презентациях.

В делегацию от Союза промышленников была включена и Жанна Монц-Болейн, которая уже достаточно долго и профессионально освещала в прессе всю эту «алмазную канитель». В первый же день на Выставке они и познакомились. Спасительные кондиционеры работали во всю мощь. А на улице было за сорок градусов. Возле стенда Ботсваны стояли Управляющий директор московского представительства «Де Бирс» Раймонд Кларк и симпатичная черноволосая девушка лет двадцати пяти. Они дружелюбно беседовали на английском языке.

Девушка была не просто симпатичной, а настоящей красавицей в своем пурпурном воздушном шелковом платье. С пикантным разрезом чуть ли не до предела дозволенного. И с кокетливо выставленной на всеобщее обозрение стройной ножкой. Ну, просто Орнелла Мути. Жгучим брюнеткам вообще идет красный цвет. А если еще добавить сверкающие бриллианты в кулоне и серьгах, то вообще «отпад», слов нет. Можно сломать глаз.

Ясенев еще подумал: «Если бы Шапокляк оказалась вдруг этим чудом на высоких шпильках с лисьей гривой через плечо». Он задержался возле стенда Сьерра-Леоне. В чем преимущество фацетного зрения? Оно позволяет спокойно изучать прелестных девушек. Но и цепкий взгляд Кларка выудил из числа гостей гэбиста. Худощавый джентльмен с острой, как у таксы, мордочкой, любивший русские поговорки, по которым прилично освоил и сам язык, громко окликнул его:

– Алекс! Можно тебя на минутку? На ловца и зверь бежит.

Ясенев подошел, шутливо вторя ему:

– Тебе, Раймонд, сейчас больше подошли бы другие слова, учитывая жару на улице и прохладу здесь. Например: «Они сошлись. Волна и камень, стихи и проза, лед и пламень не столь различны меж собой».

Девушка, мило улыбаясь, тотчас подхватила:

– «Но Ленский, не имев, конечно, охоты узы брака несть, с Онегиным желал сердечно знакомство покороче свесть». Как там дальше, не помните?

– Помню. «Сперва друг другу были скучны. Потом понравились. Потом съезжались каждый день верхом…».

– «И скоро стали неразлучны», – закончила девушка. – Мы, оказывается, оба любим поэзию.

– Я в этом клубе друзей Пушкина чувствую себя лишним, – сказал Кларк. – Хочу, Алекс, представить тебе прекрасную журналистку Анну Чернобурову.

Девушка, с интересом рассматривая Ясенева, первой протянула руку. Ладонь оказалась мягкой и прохладной. Он задержал её в своей руке. Долгое пожатие возражений не вызвало.

– Иногда я пишу под псевдонимом Жанна Монц-Болейн, – сказала Анна.

– Я читал, – профессионально скрыв удивление, ответил Ясенев. – А откуда такой странный псевдоним?

– У меня в родовом древе были и немцы, и англичане. А еще французы.

– Вы, значит, типа «гражданин мира»?

– Я – русская! – с вызовом ответила Анна, сверкнув глазами цвета спелой вишни.

– Извините, не хотел вас как-то задеть.

– Пустяки. Вы меня еще никак не задели.

– Надеюсь, этого и не произойдет.

– Не зарекайтесь. У меня, кстати, есть секрет родной прабабушки, как избежать жары. Она дожила до ста лет. Не потела даже при самой высокой температуре.

– Внутри или снаружи?

Ему нравилось смотреть, как девушка закипает.

– Секреты – это как раз по его части, – вставил Раймонд.

Они как-то даже забыли о его присутствии. Ясенев спросил:

– Что-то вроде самовнушения? Типа: мне не жарко, мне холодно?

– Нет.

– Тогда… Постойте, дайте угадать. Медитация? Шавасана, поза трупа. Йога?

– Ответ снова неверный. Хотя близко. Но при полной релаксации можно заморозить себя до стадии анабиоза.

– Да уж, как-то не хотелось бы быть трупом, ни в позе, ни в бозе. Ладно, сдаюсь. Так какой же секрет «трех карт» открыла вам ваша «пиковая дама»?

– Не смейтесь, она была знахаркой и колдуньей. Я у неё многому научилась. Так что со мной поосторожней. А секрет – в левитации.

– Да ладно!

– Фигадно, как на это отвечают подростки. Кудесники в старину знали, как оторваться от земли. И перенестись туда, где тебя ждет заветная прохлада с искомым наслаждением.

– Интересно. Научите меня?

– Обязательно. Вечером, после банкета.

Кларк вновь вмешался в беседу:

– Ну, вы, кажется, уже и без меня нашли общий язык. Так что оставляю вас наедине, а мне пора.

Он ушел по своим делам, а они продолжили легкую беседу и пикировку. Представитель «Де Бирс» оказался прав. Новые знакомые действительно очень быстро нашли общий язык и, кажется, понравились друг другу. Между ними словно бы какая-то электрическая искра вспыхнула. И продолжала вспыхивать дальше, время от времени.

Что это было, магнетизм? Закон всемирного притяжения? Прав был Дементьев насчет «первого импульса». А если возвратиться к сути их недавнего диалога, то он тогда был практически в разрыве с женой, а до официального расторжения брака оставалось две недели. Так что совесть его была чиста. Да это и не главное. Все сложные вопросы отдыхают, когда ответ может быть только один, спонтанный.

Сейчас в своем служебном кабинете, стоя у окна с видом на Лубянскую площадь и пустой постамент без «железного Феликса», Ясенев улыбался, вспоминая их первую встречу. Да, были скучные конференции, выступления, интервью, рутинная работа по сбору материала, совместное посещение алмазных копий и настоящее адское пекло. Но они всегда теперь находились где-то рядом, искали друг друга взглядом.

А потом их повезли на океанское побережье, где они наконец-то окунулись в прохладные волны и устроили с Аней заплыв наперегонки. Девушка была спортивна, и он проиграл, поддавшись. Затем они обсыхали на раскаленном песке, рядышком, распластавшись ничком. У неё была замечательная фигурка, как фарфоровая статуэтка балерины. Только не белоснежная, а золотисто-коричневая, благодаря африканскому загару.

Вечером состоялась презентация «АЛРОСА» в выставочном комплексе, торжественный банкет в зале, шампанское, морепродукты, южноафриканское вино, тосты. Они сидели напротив друг друга за длинным столом. Переглядывались, скучали от всей этой пышной суеты и многолюдья. А в какой-то момент, не сговариваясь, только кивнув и подмигнув друг другу, сбежали с банкета.

И оказались в маленьком ресторанчике на окраине Луанды. Здесь было тихо и уютно. Ужин за столиком на двоих с традиционным ангольским блюдом кабидела и острым соусом пири-пири. Местное красное вино с отменным насыщенным букетом. Ангола – единственная страна Африки, занимающаяся собственным виноделием. ЮАР со своей «Изабеллой» рядом не лежала. А вот от кататос – обжаренных в чесноке гусениц – оба отказались, хотя хозяин заведения, черный, как головешка, негр, усиленно предлагал отведать. Даже бесплатно. В честь посещения таких дивных русских людей.

Смеялись, болтали о пустяках, шутили. Три музыканта на маленькой эстраде играли Сембу. Сначала медленно, ритмично, зазывающе, дальше все живее и живее, наяривая изо всех сил на гитаре, барабане и ударных тарелках. При этом еще и пели, жарко, громко, зажигательно. В стиле настоящего