Смерть Отморозка. Книга Вторая - Кирилл Шелестов

и он заставил себя позвонить Володе. Идею он изложил достаточно осторожно, чтобы не напугать осторожного Володю, но Володя, отличавшийся сообразительностью в делах, сразу все понял и обещал передать Леньке. Заинтересованный Ленька сам перезвонил Норову и захотел познакомиться с Осинкиным; встречу договорились организовать в Саратове.

В Саратов Ленька наведывался довольно часто. Здесь все еще обитали его родители, давно имевшие квартиру в Москве, дом на Рублевке и виллу в Испании. Мураховский старший довершал разграбление вверенного его попечению треста; разветвленный семейный бизнес требовал присмотра и, навещая родителей, Ленька заодно принимал участие в производственных совещаниях.

Ленька, Осинкин и Норов втроем встретились в ресторане за ужином. Разговор носил самый общий характер: немного о политике, немного об охоте, немного о женщинах. Ленька рассказал пару скабрезных анекдотов, Осинкин улыбался напряженно, через силу; понимая, что ему устраивают смотрины, он вообще держался довольно скованно.

Обсуждение итогов состоялось поздно вечером, в бане, на лесной базе отдыха, принадлежавшей прежде тресту, а теперь — Мураховским. Проходило оно без Осинкина, зато с участием Дорошенко, Володи Коробейникова и толпы проституток.

Большого впечатления на Леньку Осинкин не произвел.

— Парнишка, конечно, неплохой, но какой-то задроченный, — резюмировал Ленька со свойственной ему грубостью. — Морда им жопу подотрет и выкинет.

Мордой он называл Мордашова, так в Саратове называли за глаза губернатора все, им недовольные. Они сидели в мягких махровых простынях за накрытым столом в просторной комнате отдыха с кожаной мебелью, баром и телевизором. Играла музыка, в соседнем помещении резвились в бассейне с подогревом девушки.

— Он не задроченный, Леонид Яковлевич, — заступился за Осинкина Дорошенко. — Просто скромный. Как я, — Сережа улыбнулся, показывая, что шутит. — Но он — боевой, я вам на зуб отвечаю.

— Зубы побереги, — поморщился Ленька. — Нашел бойца! Ты еще скажи, что ты — боевой.

Тон Леньки в обращении с Дорошенко стал совсем бесцеремонным.

— Ну, я тоже ничего, — шутливо выкатил грудь Сережа.

— Ага. Чемпион Кривого Рогу по боям без правил под одеялом с местными доярками.

Все засмеялись, и Сережа тоже, хотя и не без натуги. Ленька подцепил вилкой с тарелки ломоть жирной копченой красной рыбы, донес до рта, хотел было откусить, но покосился на Норова и вернул кусок на тарелку:

— Пашка, как тебе худым удается оставаться? — с завистью спросил он.

— Думаю много, Лень. От дум все выгорает. Не пробовал?

— Иди ты! — отмахнулся Ленька. — Мыслитель!

— Да он каждый день в зал ныряет, — улыбнулся Володя Коробейников. — То бокс, то железки.

— Времени, значит, много, — недовольно проворчал Ленька. — А мне вот — некогда.

— Ясное дело, — согласился Норов. — Ты то капусту рубишь, то в бочках ее солишь. А нам в деревне чем заняться? Коровам хвосты накрутили, и — айда по бабам!

— Да я, вроде, тоже в зал хожу, а толку? — вздохнул Ленька и шлепнул себя по объемному животу.

Ленька всегда был толстым, но в Москве он набрал еще килограммов десять и выглядел огромным. Зато костюмы его теперь были только от Бриони.

— А ты почему худой? — придирчиво спросил Ленька у Дорошенко. — Тоже в зал ходишь или просто при Пашке жрать боишься?

— Занимаюсь немного спортом, — засмеялся Дорошенко. — Стараюсь себя не запускать, беру пример с Павла Александровича.

— Боксируешь или качаешься? — уточнил Володя.

— В основном, качаюсь. Но взял и инструктора по боксу.

— За Пашкин счет? — деловито спросил Ленька.

— Почему это за Пашин? — обидчиво Дорошенко. — Я всегда за себя сам плачу.

— Ты?! — ахнул Ленька. — Кому ты сказки рассказываешь! Откуда у тебя вообще деньги?

— Лень, кончай грубить! — вмешался Норов.

— Да ладно, я же шучу, — отмахнулся Ленька. — Серега, ты же не обижаешься?

— Нет конечно, — с готовностью отозвался Дорошенко.

— А то на обиженных воду возят, — прибавил Ленька, показывая, что на самом деле Сережины обиды его ничуть не волнуют.

Он посмотрел на девушек в бассейне, и одна помахала ему рукой.

— Вон ту возьму, — решил он. — Блондинку. Красивая, сучка.

— Двух возьми, — предложил Дорошенко. — Одной тебе мало будет.

— Двух дорого, — притворно вздохнул Ленька. Он любил прибедняться. — Я ж — не ты, деньгами не швыряю. Сколько вы им тут, кстати, платите? Долларов по пятьдесят? По сто?

— Нисколько, — ответил Дорошенко. — Это порядочные девушки. Они только за любовь соглашаются. Просто ты той очень понравился.

— Ага, за любовь! — усмехнулся Ленька. — Значит, Пашка опять им бабла уже вгрузил! Так что ли, Паш? Запретил с нас брать?

— Какие запреты? Мы живем в свободной стране.

— Да ладно, не отпирайся! Знаю я тебя!

— Паша вечно нам контингент портит, — добродушно проворчал Володя Коробейников. — Надает им денег, а они потом на простых парней, вроде нас, даже не глядят. Ты их по бартеру бери, — поучительно заметил он Сереже. — Я ж тебе объяснял.

— Так ведь не я тут командую, — развел руками Сережа.

— Какой у этого Осинкина рейтинг? — вернулся к теме Ленька. — Ноль целых, две десятых?

— Меньше, — ответил Норов. — Но рейтинг я ему, допустим, подниму, проблема не в этом.

— А в чем, в бабках?

— И в этом тоже. Но главное — Мордашов.

— Морда? — усмехнулся Ленька. — Морда — он такой, шутить не любит. Он вашему бойцу враз письку оторвет. А заодно и вам.

— Но ты же нас в Москве подстрахуешь? — живо откликнулся Дорошенко. Перспектива остаться без жизненно-важного органа его смутила. — Не отдашь на съедение?

— Против Морды я не потяну, — задумчиво проговорил Ленька. — Он Ельцину напрямую звонит, а я — что? Считай, шпана. Да и потом, у нас с ним сейчас нормальные отношения. Он папу не трогает, мы ему не мешаем. Если у него возникают какие-то пожелания: кандидата на выборах поддержать, деньжат подбросить, мы делаем. Папа с ним недавно встречался на юбилее театра, они там обнимались-целовались. Он папе обещал почетного гражданина Саратова дать. А тут — война!

— Есть за что воевать, — хитро заметил Дорошенко. — Целый Саратов на кону, не шутка.

— Риски очень большие, — подал голос Володя Коробейников. — Мордашов парень мстительный.

— Ты-то сам что молчишь? — обратился Ленька к Норову. — Морда ведь тебя убивать будет, не этого донхуяна криворожского.

— Один я, конечно, на баррикады не полезу, — проговорил Норов. — Но если ты поддержишь, то возьмусь.

Ленька без тени улыбки поскреб грудь, густо заросшую черной шерстью.

— Не знаю, Пашка, не знаю… И хочется, и колется, и мамка не велит…

В тот вечер он так ничего и не решил. Он перезвонил Норову через несколько дней, уже из Москвы.

— Ладно, — сказал он. — Была, не была! За компанию и жид удавился. Сделаем так: я даю полмиллиона зеленью, и ты начинаешь. Через месяц-полтора смотрим: есть результат — продолжаем; нет