Утерянный жемчуг - Крис Велрайт

— Возможно, и так, а возможно, кто-то из вас лжет. — Ситуация начала приобретать совсем уж скверный оборот. Мэйлинь стала догадываться, что капитан, как и многие законники, просто хочет побыстрее найти виновного и закрыть это дело. Все очарование и красота этого господина, которые она увидела сегодня утром, растворились, как дым.

— Всем выйти из комнаты и ждать моего решения в трапезной. Пока я нахожусь здесь, никто не имеет права покидать гостиницу. Тот, кто ослушается, будет немедленно признан соучастником убийства.

Мэйлинь прибыла в Синтору незаконно и понимала, как поступают с такими людьми. Поэтому она испугалась, когда все вышли из помещения, оставив ее наедине с господином. Второй причиной для волнения было то, что он — мужчина. Конечно, он не станет нападать на нее и насиловать, но вот слухи могут поползти разные. Третьей причиной для беспокойства было то, что она сэянка. На бесправных иноземцев легко повесить преступление. Пусть сэянцы и держались друг друга на чужбине, но особой власти в обществе Синторы у них не было.

Господин Лиджу подошел к ней и склонился, внимательно заглянув в глаза. Сердце Мэйлинь заколотилось, но она выдержала этот взгляд. Его бледные тонкие пальцы коснулись грубого шнурка на ее шее, потянули за него и из-под ворота серого жакета появилась белая ракушка.

— Ты сэянка? — Не то брезгливо, не то пораженно спросил капитан.

— Да, господин, — прошептала Мэйлинь и неосознанно прислонила ладонь к горлу, вообразив, как палач накидывает на ее шею петлю.

Карие, почти черные глаза инспектора зажглись недобрым огнем. После чего он наконец отстранился, и Мэйлинь тихо вздохнула, словно только что избежала укуса змеи.

— Расскажи мне все, как было и не смей врать — я сразу это пойму.

Мэйлинь принялась сбивчиво перечислять все действия, которые успела совершить за это утро до обнаружения убитого мужчины. Все это время капитан ведомства сидел на кушетке, стоящей у двери, будто предполагал, что Мэйлинь попробует убежать. Ей казалось, что он не только ни разу не отвел от нее глаз, но даже не моргнул, будто богомол, что расселся на береговом валуне. В детстве эти насекомые виделись ей забавными. Они замирали и могли часами смотреть своими выпуклыми зелеными глазками на то, как она перебирает рыбу. Сейчас же Мэйлинь ощущала себя глупой мухой, которая не додумалась вовремя улететь подальше от этого жуткого хищника.

— Почему ты пришла сегодня раньше обычного? Значит ли это, что тебя никто не видел до часа жаворонка?

Неразумная муха подползла к богомолу слишком близко, дав ему шанс на хороший бросок. Мэйлинь отругала себя мысленно, что упомянула о такой детали.

— Да, господин. Но меня видели торговцы у входа в гостиницу, и они могут подтвердить, в каком часу я пришла, — тут же сообразила она. — Я бы просто не успела так быстро все это совершить. К тому же, чтобы пройти из кухни на второй этаж надо преодолеть трапезную, а так как там сидели вы, то я бы не осталась незамеченной.

— Я сам решу, что возможно, а что нет, — резко прервал ее господин. — Меня не было в трапезной, ты ошиблась. — Он сдвинул брови и Мэйлинь коротко кивнула:

— Я поняла вас, господин. Утром в трапезной был только торговец.

Возможно, он пришел в эту гостиницу по личным делам и сам оказался случайно втянут во все произошедшее. Мэйлинь не знала, почему он хочет, чтобы его присутствие утром в трапезной было забыто, но предпочла согласиться с его утверждением. Спорить с законниками — последнее, на что стоит решаться чужеземцу в этой провинции.

— Мы поступим следующим образом. — Он поднялся и жестом указал ей сделать тоже самое. — Прежде, чем ты выйдешь за эту дверь, я дам тебе два выбора: ты либо признаешься в соучастии в убийстве господина, — Мэйлинь побледнела и сжала кулаки от злости, — либо ты помогаешь мне разобраться с этим делом. Думаю, что ты выберешь второе. Ты же не хочешь, чтобы тебя казнили, а твою семью посадили в тюрьму. При чем тут семья? — Он явно наслаждался собственной властью и бессилием Мэйлинь. — Вы –сэянцы, а значит, наверняка прибыли в столицу, не имея на то прав. И уж точно занимаетесь тут чем попало, например, торгуете непроверенными лекарствами, насылаете на честных людей проклятия и болезни с помощью странных ритуалов, воруете, занимаетесь проституцией или даже связаны с торговцами тина.

Мэйлинь позабыла, кто перед ней, ее охватил гнев. Она шагнула вперед, подойдя к капитану на непозволительное для простолюдинки расстояние:

— Тот, кто никогда не ощущал ни в чем нужды, легко осуждает человека за то, что он готов совершить любые поступки, чтобы спасти себя и свою семью. Не все бедняки занимаются тем, о чем вы сказали. Мои мать и отец воспитали меня достойным образом, и поэтому я не могу промолчать, слыша, что вы считаете, будто я способна заниматься воровством или чем-то постыдным, это бросает тень на моих родителей. Да, я не родилась в Синторе, не хожу в шелках и не имею хорошую родословную, но я бы никогда не убила другого человека. Вам не удастся меня в этом обвинить.

Она отошла в сторону, коротко поклонилась и направилась к выходу, не дожидаясь разрешения покинуть комнату. Слова господина задели ее сильнее любых нелестных выражений, что она часто слышала от других жителей Синторы. Может, потому что он был очень красивым мужчиной и стоял здесь словно бог, спустившийся с небес, такой же далекий от всего мирского. От этих мыслей ей еще сильнее захотелось с ним распрощаться. Но как только Мэйлинь потянула на себя ручку двери, рука капитана тут же захлопнула ее обратно. Он стоял позади «глупой мухи» что позабыла свое место. Мэйлинь боялась повернуться к нему лицом, чувствуя, как храбрость покидает ее.

— Ты сделаешь так, как я говорю, иначе и часа не пройдет, как твои родители окажутся такими же преступниками, как и ты. — Его дыхание опалило щеку Мэйлинь, и она зажмурилась, будто надеясь, что господин растворится, как пропадают с первыми лучами ночные кошмары. — Советую приберечь свою дерзость для момента, когда будешь смотреть, как твоему отцу и твоей матери отрубают руки за воровство и головы — за торговлю тином.

Он отошел от Мэйлинь и добавил уже спокойным голосом:

— Ты вызнаешь для меня, кто в этой гостинице может