Памятка убийцы - Алексей Викторович Макеев

Получается, что она, по сути, переехала через дом. Не так уж далеко.

– Да. Жила в просторной четырехкомнатной квартире, перебралась в уютную «трешку».

– Черные риелторы? – Гуров приподнял бровь.

Крячко покачал головой:

– Не вяжется. Поменяла квартиру с очень хорошей доплатой. Одну комнату сдавала Жанне, своей ученице.

– Да, точно, – кивнул Гуров, вспомнив заплаканную девушку, сначала сидевшую на диванчике в комнате, а потом перебравшуюся на кухню. – Давай с ней побеседуем.

– Лев Иванович, – окликнула его Дарья, – ребята с телом закончили. Увозим?

– Да, Даша, конечно, – ответил Гуров. – Ты сама едешь?

– Здесь мне делать больше нечего. Ключи вам оставить?

– Да, давай. Мы со Стасом поговорим с Жанной и все закроем.

Тело балерины вынесли и повезли в лабораторию судебной медицины, а сыщики перебрались на кухню.

– Жанна, простите, мы не представились сразу. Меня зовут Лев Иванович Гуров, а это Станислав Васильевич Крячко. Мы можем с вами поговорить?

– Да, конечно, – слабо улыбнулась девушка. – Меня ваши коллеги отпустили, но я вас ждала… Кухню же осмотрели уже… Может быть, я чай сделаю? – неловко предложила она.

– А сделайте, – согласился Крячко, и Гуров кивнул. Жанна поставила чайник, достала три чашечки из тонкого фарфора и такой же изящный заварник, поставила на столик при мойке пачку крупнолистового чая и села за стол. Сыщики устроились напротив.

Память снова услужливо подкинула Гурову словосочетание «Стальные магнолии», кажется, это был какой-то фильм. Жанна была именно такой. Снаружи – хрупкий цветок, но он был уверен, что внутри она, как и многие профессиональные балерины, сделана из стали. Она искренне плакала по своей знакомой и преподавательнице, но при этом собралась и готова была отвечать на вопросы.

Девушка вздохнула, постаралась привести себя в порядок, проведя руками по лицу, а потом по собранным в хвостик волосам, и посмотрела Гурову в глаза.

– Я уже все рассказала вашим коллегам, но пока воспоминания свежи, решила еще раз переговорить с вами. Ведь это вам было адресовано письмо?

– Вы его читали?

– Нет. Я сразу увидела, что Наталья Александровна мертва, и позвонила в полицию. Ничего не трогала, ее тоже. Пульс не проверяла, вдруг я оставлю какие-то следы.

Напарники переглянулись.

– А почему вы решили, что она мертва, и не вызвали «Скорую», а сразу позвонили в полицию? – заинтересовался Гуров, присев на краешек стола.

Крячко слушал разговор молча, пока не задавая никаких вопросов.

– Наталья Александровна никогда не сидела просто так. Она постоянно была в движении. Что-то читала, писала, говорила, даже если просто смотрела в окно, либо напевала, либо делала такой жест кистью, как будто дирижировала. Как показывает нам движения. Она любила смотреть в окно. Если сидела без движения и не отзывалась, значит, случилось что-то плохое. Понимаете, в ней всегда била энергия. К тому же она никогда не доставала из шкафа ни пачку, ни корсаж. Хранила их как реликвии сценического прошлого.

– Расскажите, пожалуйста, нам с самого начала, как вы ее нашли.

– Я снимаю… снимала у Натальи Александровны комнату. И ей нескучно одной, и мне удобно – близко к театру. Убиралась, готовила, если нужно… ну и коммуналку оплачивала. Сама я не из Москвы – приехала из Воротынска, это городок под Калугой. У меня там родители живут. И каждый день, конечно, не наездишься – три часа в лучшем случае добираться, да плюс по Москве.

Сыщики согласились, что кататься в театр и обратно из-под Калуги вряд ли комфортно. А Жанна продолжила:

– Пока училась, я в общежитии была. А теперь вот в Большой театр взяли, пусть пока и вторым составом, но все равно это огромный успех. Я сначала с девчонками квартиру снимала, в Раменском, правда, там дешевле. А потом Наталья Александровна и предложила у нее устроиться – я согласилась. Вы не думайте, я это все рассказываю, чтобы понятно было, почему я здесь, в этой квартире, не ночевала, – быстро добавила Жанна. – Выдалось целых три выходных, а это редко бывает, ну, я и села на электричку и к родителям поехала. А вернулась как раз сегодня, около семи утра было. Решила вещи забросить – и на работу. А тут… такое. Ну и… я в полицию позвонила, потом на работу, сказала, что задержусь или вообще, может быть, сегодня не приду – у нас с этим строго…

– Жанна, документы ваши позвольте, – попросил Гуров, доставая телефон. – Мы вас, разумеется, ни в чем не подозреваем, просто существует определенная процедура.

– Да, конечно. – Девушка протянула сыщику паспорт, посмотрела, закусив губу, как он фотографирует странички на телефон, и предложила: – Если нужно, я билеты на электричку и на автобус до Воротынска не выбрасывала вроде бы – могу поискать. Ну, и телефон родителей тоже продиктую…

– Обязательно, – улыбнулся Гуров.

– Наталья Александровна говорила вам, почему решила переехать? – включился в беседу Стас. – Ведь не так далеко и уехала. Квартиру содержать дорого стало? – предположил он.

– Она сказала, что ей надоел вид из окна. А район наш она очень любила. Замучила всех риелторов, чтобы подобрали идеальную квартиру. Приличная доплата позволила не опираться на пенсию. Квартиру подобрала одна из ее учениц. У нас несколько классов. Те, кто хочет заниматься балетом профессионально, и те, кто делает это просто для красивой осанки… Для настроения. Балет сейчас снова в моде. Как хобби, – чуть печально улыбнулась девушка.

– А к какой группе принадлежите вы?

– Я танцую, но пока еще даже не кордебалет. На замене, если кто-то решит заболеть. Наталья Александровна сама отметила меня. Занималась дополнительно. А потом предложила снимать у нее комнату, ну, это я уже говорила.

В целом, казалось бы, это была самая обычная картина. Девушка приехала из провинции, втерлась в доверие к богатой старушке, и вот уже живет у нее дома и помогает по хозяйству. Становится подругой и компаньонкой, а потом убивает свою благодетельницу и получает жилье в центре города. Вот только… у самой Жанны алиби. Причем, скорее всего, это алиби пройдет проверку – билеты и на электричку, и на автобус есть, причем и туда, и обратно. С родителями Жанны сыщики свяжутся.

– Квартира отойдет сыну. Он работает вахтовым методом на нефтяных месторождениях. У него очень сложная профессия. Игнат чинит насосы, которые качают нефть, – словно прочитала мысли полковника Жанна. – Игнат первый и единственный сын. Мужей у Натальи Александровны не было. Вернее, как. Жили, что называется, гражданским браком, неофициально. Поклонников было очень много. И многие даже готовы были купить ей квартиры, машины. Но такие дорогие подарки она не принимала.

Жанна оставила свои координаты, дала телефон сына покойной балерины и обещала в