Тайна тибетских свитков - Константин Мстиславович Гурьев

— в полицию, а там говорят, мол, наследники уже в квартире побывали, все осмотрели и протокол подписали…

— Какие наследники? — вмешался Маслов. — Или ты выдумала?

— Ничего я не выдумала, — сердито ответила Леся. — Все бумаги были у его адвоката, я ему позвонила, он приехал в полицию, все им показал, все доказал, они согласились, но, говорят, те, кто называл себя наследниками, тоже какие-то бумаги показывали, так что…

— И дальше что? — спросил Корсаков.

— А дальше что… Пришли мы в квартиру с адвокатом и полицейским, а по квартире ветер гуляет и книги многие пропали, а тех самых рукописей вовсе нет…

— Как это нет? — сердито спросил Маслов.

— Да никак, — устало ответила Леся.

— Ты хотя бы заявление написала?

— Адвокат написал, а толку-то? Как я их могла описать, если видела несколько раз и то издалека…

— И все закончилось? — спросил Корсаков.

— Ну, раз все пропало, газета тоже зависла, — кивнула Леся. — Пришлось собирать, как говорится, с миру по нитке.

— Так, ну а та статья, из-за которой я вас искать стал? С той-то статьей что? — спросил Корсаков.

Леся снова помолчала, потом легко отмахнулась:

— Ну, можно сказать, тот материал заказной.

— Как понимать? — удивился Корсаков.

— Так и понимать, что статья эта от немца какого-то.

— Что значит «какого-то»? Вы его не знаете?

— Нет.

— А где же текст взяли?

— Друг дал.

— Друг твой?

— Ну да. Друг в смысле… — замялась Леся.

— Понятно, понятно, — поторопил ее Маслов, — а он кто, твой друг?

— Аспирант.

— Ну а конкретно — чем занимается?

— Астрофизик… кажется.

— Как с ним повидаться?

— Он сейчас в экспедиции.

— Где?

Леся задумалась.

— Не знаю. Сказал: приеду — позвоню.

— А что за экспедиция?

— Что-то связанное с Белым морем, — наморщила лоб Леся.

— Изучают северное сияние? — саркастически предположил Маслов.

— Может.

Корсаков кивнул и продолжил:

— Так. Ну, значит, статью написал ваш друг?

— Нет, — возразила Леся. — Статью написал его друг, а Саша — мой друг — перед отъездом сказал, что статью друга, которую он пришлет, надо опубликовать. Сказал еще, что мне это будет не трудно, а тому приятно будет.

— А как платил за редактирование?

— О деньгах речи не было. Саша сказал, что тот друг пригласит его потом на стажировку в свой институт, вроде как на полный пансион.

— Прислал статью и все? — не отступал Корсаков. Что-то в этой истории ему не нравилось, что-то было не так. Понять бы еще — что?

— А чего хотели-то от публикации? — выпытывал он.

— Ну, мол, если будут отклики, то просил ему отправлять, — с готовностью отвечала Леся.

— Куда?

— Так на его же мыло.

— И что, были отклики?

— Было немного, но какая-то фигня неинтересная.

— Ты ему отправила?

— Просто переадресовывала, — ответила Леся и спохватилась: — Да, вот какое-то письмо еще пришло пару дней назад, не успела пока отправить.

— Ну а черновики, материалы, в общем, все, что немец присылал, у вас сохранились? — поинтересовался Корсаков.

— Нет. Он сразу предупредил, что это только для меня. Чтобы я прочитала и уничтожила.

— И вы уничтожили?

Леся снова замялась:

— Ерунда какая-то с ними приключилась. Я их не могу найти.

— Это как?

— Ну, вот так: не могу и все. Вроде их никогда и не было.

— Они у тебя на компе были? — вмешался Маслов и после кивка Леси уточнил: — А какие-нибудь чудачества у твоего компьютера появились с той поры?

— Нет. Хотя в нашей локальной сети какой-то вирус нашли. Потом долго все восстанавливали и перенастраивали.

— Давно?

— Неделю назад.

Маслов хотел еще о чем-то спросить, но Корсаков видел, что толку от Леси больше не будет. Оставалось узнать последнее.

— Насколько я помню, в статье упоминается некто Росохватский и его исследования, связанные с восточными свитками, не так ли?

— Ну да, но это уж мое творчество, — сказала Леся. — В том варианте, который прислали, было всего несколько общих фраз, остальное я уж сама добавила…

— То есть этот немец о Росохватском ничего не писал?

— Ни слова, — согласилась Леся.

— Где брала материалы? — спросил Маслов.

Леся посмотрела с удивлением:

— Я же говорила, что мы с моим старичком все это разбирали, изучали. Я многое помню.

— Кстати, — вдруг сообразил Корсаков, — ты ведь так и не назвала имени своего старичка.

— Правда? — удивилась Леся. — Звали его Зацепин. Зацепин Савва Никифорович.

2. Питер. 1 января

Встреча с Лесей Нымме, конечно, не имела для Корсакова никакого значения, но все эти увиливания, ее нежелание ответить на самые простые вопросы произвели на него неприятное впечатление, а вот Маслов был откровенно недоволен, и впечатления своего не скрывал.

— Вот стерва тупая! — вынес он свое суждение и продолжил его обосновывать: — Я ведь ее не миллионами на встречу-то звал, а просто спросил, может ли что-то рассказать, а она…

— Да ладно тебе нервничать, — усмехнулся Корсаков, для которого в данный момент гораздо важнее была проблема питания в ее самом простом виде. — Где тут можно хорошо… — Он посмотрел на часы, решая, подходит ли слово «пообедать», но Маслов сформулировал проще:

— Похавать! — И улыбнулся широко, гостеприимно: — В нынешнем Питере акт приема пищи уже не требует изысканных точных формулировок!

По мере того как на смену раздражению приходило чувство сытости, Маслов успокоился и, казалось, вовсе забыл о недавней встрече. Выходя из кафе, он предложил:

— Ты ведь говорил, что приехал по Питеру погулять, так давай погуляем.

Корсаков, честно говоря, знал Питер поверхностно, поэтому слушал Маслова и водил головой, рассматривая места, о которых шла речь.

Они уже почти миновали проспект, который оба, не сговариваясь, называли