Угонщик - Роман Феликсович Путилов

моей спиной раздалось покашливание. Я обернулся — в метре от меня, упрямо сжав губы, стоял Кадет.

— Шеф, я попрощаться пришел. Я завтра со сводным отрядом в Моздок уезжаю, на шесть месяцев. Я с этим чертом, Студентом, работать не хочу. А по приезду звезду очередную досрочно присвоят и в любое место службы могу выбрать. Я тебе что хотел сказать на прощание? Это не я, меня подставили. Просто имей это в виду — парень протянул мне руку. В глазах у меня защипало, я крепко сжал плечи Кадета:

— Извини, но я уже не знаю, кому верить. Возвращайся живым. Надеюсь, когда приедешь домой, то здесь все выяснится. Удачи тебе, Саша.

Дверь кабинета шефа была приоткрыта, мне не удалось прошмыгнуть незамеченным.

— Громов, зайди. Дверь прикрой поплотней. Слышал, что Кадет на Кавказ уезжает?

— Слышал. Я с ним попрощался. Но, к сожалению, это ничего не значит. Может быть, его просто из-под нашего внимания выводят.

— Да, заеб ты уже со своими подозрениями… — майор ударил огромной ладонью по столешнице с такой силой, что у него под ногами упало и, дребезжа, покатилось, что-то стеклянное:

— Ладно, проехали. На, в приказе распишись. Как я понял, твоя главная задача вести учет всех угонов и краж автотранспорта, проверять, чтобы на угнанный транспорт ориентировки на розыск вовремя уходили, со всеми номерными агрегатами. Каждый месяц у тебя сверка с ИЦ областного Управления. Есть там такая Клавдия Михайловна. Ты с ней должен познакомится, взять бланки ежемесячных отчетов и, по каким дням она скажет, ездить и делать сверку. Снятие с розыска обнаруженного транспорта тоже на тебе, ну и всякое, по мелочи. Раскрытия с тебя требовать особо не будут, главное, чтобы учет был налажен. Все понял? Ну все, можешь быть свободен. Утром на развод не опаздывай, сейчас у тебя работа будет в основном бумажная. Отмазки, типа, с утра кого-то выезжал задерживать уже приниматься не будут. Уяснил? Ну и вали.

— Вопрос один. То есть, на подведении итогов меня за раскрытие преступлений вообще спрашивать не будут?

Начальник розыска задумался. Сказать, что с меня раскрытия больше не спросят он не мог, зная, что это невозможно. Поэтому ответ прозвучал с обычной, византийскою, витиеватостью:

— Иди, Громов, утомил ты меня. Учеты организовывай, а там посмотрим.

Глава 2

Июнь одна тысяча девятьсот девяносто первого года

«Статья 164.1. Азартные игры (введена Указом Президиума ВС РСФСР от 28.05.1986).

Участие в азартных играх (в карты, рулетку, „наперсток“ и другие) на деньги, вещи и иные ценности, а равно принятие ставок частными лицами на спортивных и иных состязаниях — влекут предупреждение или наложение штрафа в размере до пятидесяти рублей с конфискацией игральных принадлежностей, а также денег, вещей и иных ценностей, являющихся ставкой в игре, или без таковой.

Кодекс РСФСР об административных правонарушениях, 1984 год».

Смешная, как ромовая баба, следователь СО Дорожного РОВД Калинкина, поставила одну ногу на крыльцо и замерла, боясь сделать следующий шаг.

— Марина, давай помогу — я подхватил глубоко беременную «следачку» под локоть и помог ей взобраться на крыльцо.

— Ты что творишь, Марина Евгеньевна? Хочешь прямо в кабинете родить? — я придержал входную дверь и дождался пока будущая мать, тяжело вздыхая, втиснется в фойе РОВД.

— Мне, Паша, два дня осталось отработать. Сегодня с твоей Маргаритой закончу, если ее из изолятора привезли, а завтра дела сдаю и все, в декретный отпуск пойду, и на все три года, до самого последнего дня, на службу ходить не буду. А там глядишь и второго рожу.

Проводив округлившегося следователя до ее кабинета и договорившись, что до обеда я поработаю с бывшей заведующей комиссионного магазина, я пошел в дежурку.

Тюрьма никого не красит. Маргарита Михайловна, которую я забрал из камеры и повел к себе, в подвал, осунулась и похудела. Кожа ее приобрела какой-то серый оттенок, особенно бросающийся в глаза на фоне красного спортивного костюма, в который женщина была облачена.

— Что-то раньше кабинет у тебя был получше! Совсем, гражданин начальник, в немилость попал? — женщина осторожно опустила пушную попу на заскрипевший под ее весом, старый стул.

— Да, Рита, враги спокойно жить не дают. — я подал обвиняемой кружку свежезаваренного чая и подвинул тарелку с бутербродами: — Жалобы пишут…

— Это не я, Паша! О чем мы с тобой договорились — я все сделала.

— Успокойся, я на тебя не думаю. Пей чай.

Но Рита явно была чем-то взволнована. Она попросилась в туалет, долго возилась там, открыв кран на полную, затем, вернувшись в кабинет, сидела молча, нервно гоняя вверх-вниз застежку-молнию на вороте спортивной кофты.

— Павел, а можно дверь закрыть?

— Не желательно, но можно.

Я, в недоумении, пожал плечами, но протиснувшись мимо сидящей у входа в кабинет Марго, закрыл дверь и провернул задвижку замка на два оборота. Возможно, что женщина хотела поделится со мной конфиденциальной информацией и не хотела, чтобы случайные свидетели нас услышали. Сегодня, как в прочим и обычно, в нашем подвале было тихо — старшина с утра куда то уехал, рота ППС появлялась в своей комнате часа в четыре пополудни, в Ленинскую комнату с девяти часов утра и до половину пятого вечера, обычно, никто не заходил.

— И что ты хотела мне… — я повернулся от двери и слова замерзли у меня во глотке.

Моя подозреваемая, составив на тумбочку стакан с парящим чаем и тарелку с бутербродами, сидела на столике, спустив свою спортивную кофту на пояс. Оказывается, что под кофтой у Риты ничего не было. Небольшая, чуть подвисшая грудь, мягкий живот, свежевымытая (не зря плескалась в туалете так долго), но бледная кожа, женщина была не в моем вкусе, но еще вполне интересной.

— И что это мы задумали, Маргарита Михайловна? — я положил руку на ручку замка: — В СИЗО научили какой-то зэковской провокации? Типа, смотрите люди добрые, меня опер изнасиловал в кабинете?

— Паша, успокойся. — Рита смотрела мне прямо в глаза и говорила твердо и решительно: — Просто я не хочу на зону. Ты тогда все правильно сказал, если я через пять лет выйду, то не будет у меня ни котенка, ни ребенка, буду я уже старой. Мне девчонки сказали, что если я забеременею, то меня выпустят рожать… Ко мне там один цирик подкатывает, но он мне не нравится, не хочу, чтобы ребенок был на него похож. А у тебя глаза красивые…

— Врут тебе все, Рита, ваши бабы. Не знаю почему, но врут. Никто тебя в связи с беременностью не выпустит, рожать на зоне будешь, только