Угонщик - Роман Феликсович Путилов

будет? Паш, ну, ей Богу, смешно. С революции, всегда, каждый день, в этой стране что-нибудь, обязательно, в дефиците, а ты, как маленький, программу КПСС, повторяешь. Дефицит всегда будет, всегда, запомни.

И Света, с видом превосходства взрослой, умудренной жизнью, тетеньки, мне, как малышу, ткнула пальцем в нос. И еще сказала, что-то вроде «ж-ж-ж». И оказалось, что мы уже пришли.

— Поднимешься? — девушка смущенно опустила глаза.

— Нет, не сегодня.

— Почему? Из-за того, что я с Семеном Борисенко спала? — смущение девушки мгновенно улетучилось, Света с вызовом и злостью смотрела мне прямо в глаза.

— Причем тут Борисенко? Я его отправил в командировку года на три, не меньше. Что мне за дело, чем ты раньше с ним занималась?

— Тогда я тебя не понимаю? Я тебе совсем не нравлюсь? Тогда зачем ты меня в театр пригласил? Тебе что-то по работе надо от меня узнать?

— Света, ты с кем живешь?

— А, ты про это. — Света чуть-чуть расслабилась: — Насчет квартиры можешь не волноваться, нам никто не помешает. Квартиру, когда я в институт поступила, родители купили. Дом кооперативный. Отец собрал пять тысяч и выкупил пай на «двушку» в этом доме. Так что я живу одна. Родители в Минусинске у меня живут. Отец директор автоколонны, а мама на инвалидности, пенсию получает. У нее вредное производство было, поэтому у нее здоровье подкачало, не смогла даже полную пенсию выработать.

— Так у тебя скоро распределение?

— У нас уже несколько лет распределения нет, Паша. Устраиваются, кто куда сможет. Вот я и не знаю, что дальше делать. Дома папа меня, уверена, сможет, куда — нибудь на базу устроить, а здесь, наверное, смогу только по специальности пристроится, в бухгалтерию. Или в плановый отдел, например.

— Света, ты даже не думай, не сравнивай, извини, свой Минусинск и Город. У вас, говорят, климат хороший, арбузы даже растут, но в плане возможностей сравнивать Минусинск и Город — это даже смешно. Скоро там половина предприятий позакрывается, и базы твои закроются.

— Паша, что у тебя в голове творится? Какая-то дикая каша. Ты меня, только что, уверял, что через пару лет дефицита не будет, и тут же говоришь, что в Минусинске все позакрывается. Мне кажется, что ты политэкономию прогуливал, потому что у тебя одно другому противоречит: если дефицита не будет, значит количество товаров группы «Б», выпущенных промышленностью резко возрастет. Так? Но если в Минусинске половину предприятий закроется, то кто будет увеличивать выпуск товаров группы «Б»? Вот, чувствуется, что ты на заочном учишься…

— Ладно, Света, я понял, я троечник, а ты отличница. Только через пару лет ты увидишь, что марксизм — ленинизм не всесилен, а учение Адама Смита придется изучать заново. Давай, пойду я, а то сегодня рано встал. И нет, я не обижаюсь, и нет, я не ревную. И да, завтра, если ты не против, я вечером готов зайти к тебе в гости. Пока! — я поцеловал нежную щечку и стал спускаться по ступенькам.

Светлану я не обманывал. Сегодня я действительно рано встал, и в четыре часа утра уже стоял на топком берегу одной из городских речек. В сыром, от утренней росы, кустарнике, деловито бегал Демон, а я внимательно прислушивался, надеясь услышать звук работы двигателя приближающегося автомобиля. Какого хрена я здесь оказался? Расскажу по порядку.

После скандала с руководством уголовного розыска по поводу Кадета, Студента и вероятного агента «KGB» в наших стройных, милицейских кругах, все окончилось ничем. Студент ожидаемо от всего отперся, сказав, что брата — физкультурника не имеет, и разговора на подобную тему с Кадетом никогда не вел. Я категорически отказался работать с скомпрометированными подчиненными, несмотря на все угрозы со стороны руководства. Но моя принципиальная позиция не выглядела выигрышной, так как кто-то умело и ненавязчиво, пустил слушок, что на Комитет работаю именно я, чтобы вымолить прекращение уголовного дела в отношении себя. На вопрос «Чем будут заниматься твои опера?», я неизменно отвечал «У меня в подчинении личного состава нет», и делал работу, беря в расчет только себя лично.

Через несколько дней эта фронда руководству надоела, и оно сделало ход конем. Придя утром на службу, я обнаружил на своем месте старшего лейтенанта Мишу Кукушкина, который, смущаясь, сказал, что вчера вечером, после развода, начальник уголовного розыска отдал ему команду принимать у меня оперативные и литерные дела по линии квартирных краж. В обед, когда мы с Мишей пришли доложить, что дела я передал, а «секретчик» уже переоформила их передачу, Мише сказали идти, заниматься своими делами, а меня отвели в подвал, где шеф, с трудом, открыл перекосившуюся дверь в небольшую кладовую, с маленьким окошком под потолком.

— Ты же этого добивался? Держи! — мне протянули большой ключ от двери.

— Чего я добивался?

— Ты сказал, что с Кадетом и Студентом работать не будешь?

— Точно так.

— Мы тебе пошли навстречу, цени. Принимай кабинет. С завтрашнего дня работаешь по линии краж и угонов автотранспорта. Вчера пришло указание из министерства выделить отдельного человека на эту линию работы. С приказом вечером ознакомишься. А пока можешь вселятся. Успехов.

К вечеру я сидел на расшатанном стуле с порванной обивкой, мокрый и пыльный, после того, как три часа отмывал свои хоромы от скопившейся грязи и пыли. Если шеф надеялся уязвить меня вселением в эту нору, то он глубоко ошибся. Я ценил свое, хоть и тесное, помещение, подселятся, к кому-нибудь, примаком, на правах бедного родственника, я не хотел категорически. Вынеся из кабинета старые стулья и разбитые ящики, я стал владельцем длинного и узкого помещения, в котором поместилось два стула, что я отобрал из кучи, вынесенной на помойку. За моей спиной стоял узкий железный ящик и тумбочка с моими личными кофеварками и кружкой, что я, с боем, вырвал у нового старшего опера «квартирников». Полноценный стол в каморку не влезал, поэтому мне предстояло работать за подобием журнального столика. На этом список предметов мебели заканчивался, так как в мой будуар больше ничего не входило.

Телефонного аппарата тоже не было, не предусмотрено. Под мат старшины отдела, отловленный мной связист РОВД, пообещал завтра протянуть линию и запараллелить ее с ротой ППС или со старшиной.

— Только телефонов у меня нет, которые рабочие. — смущенно «обрадовал» меня начальник связи: — Заявку напишу в ХОЗУ, но будет не раньше, чем через три месяца. Или можешь сам где-нибудь достать.

— Не бери в голову, сам достану. — я понимающе улыбнулся: — Все, как всегда.

Когда я запирал дверь своей комнаты, прежде чем направится домой (замок, не открывавшийся пару лет, не хотел начинать новую жизнь и отчаянно сопротивлялся поворотам ключа), за