Сергей Мальцев - Соло для калаша

Гаркавый, стараясь не суетиться, сел и уголком глаз покосился на крышу соседнего дома: разглядеть, где притаился друг, ему, однако, не удалось.

- С чем пришел? - голос у Тихого был осипше-хрипловатым.

- У меня проблема, - как можно спокойнее начал Гаркавый, - ранена моя девушка и убита ее мать. Я хотел бы узнать, кто это сделал.

Вор негромко рассмеялся:

- Я даже прокурору на такие вопросы не отвечаю...

- А как мужчина мужчине? - Гаркавый краем глаз успел заметить, что Серафим бесшумно проскользнул на кухню.

- Кстати, у меня тоже проблема, - опять ушел от ответа вор, голос его стал жестче, - у одного из моих парней сломана рука, у другого - ключица, третьему кто-то чуть не проломил лоб...

- Я защищался, - твердо сказал Гаркавый.

- А если бы тебя так отделали?

- Тогда бы я не сидел здесь. Как говорится, побеждает сильнейший.

"Желторотый пытается меня учить, - усмехнулся про себя Тихий, - но где-то он прав, нужно своих силой загонять в зал, а то только и знают - с девочками развлекаться".

- Мои люди к этому не имеют никакого отношения, - сухо ответил он.

- А почему тогда они требовали у меня книгу?

- Был заказ, но он уже снят ввиду... охлаждения заказчика к проблеме, вор с трудом подыскал нужное слово - "охлаждение".

- Этим заказчиком был Новиков? - догадался Гаркавый.

- Не имеет значения.

Гаркавый вновь посмотрел в окно и незаметно подмигнул, в надежде, что Скитович его видит.

- И все-таки, - напористо настаивал он на своем.

- Слушай, щенок! - ожесточился вор. - Твое счастье, что я уважаю храбрых людей, но... - он пронзил гостя рентгеновским взглядом, - если, конечно, эта храбрость не имеет ничего общего с алчностью. Что это за история с книгой? Ведь вся стрельба - из-за нее?

- Да, из-за нее, - согласился Гаркавый.

- Тогда откровенность за откровенность.

- Хорошо. Я не знаю, что вам наплел насчет ее Новиков, но как бы там ни было - она моя. Была.

- Допустим. И где же она теперь?

- Я об этом хотел спросить у вас...

- Не по адресу. Где ты ее хранил? У подружки?

- Откуда вы знаете?

- На это есть голова, - Тихий выразительно постучал себя пальцем по лбу. - И кто-то ее оттуда?..

- Да.

- Повторяю, ты пришел не по адресу.

- А "восьмерка" с латвийскими номерами?

- Какая "восьмерка"? - насторожился вор.

- Когда я выходил из подъезда девушки, невдалеке стояла бежевая "восьмерка".

Тихий задумался.

- Нет, такой у моих нет, - однозначно ответил он. - Это какая-то залетная.

- Значит, о книге знал кто-то еще?

- Это - ваши дела.

- И эту фотографию вы никогда не видели? - Гаркавый протянул снимок.

Тихий мельком глянул в него.

- Нет.

- Тогда извините, - Гаркавый встал, - надеюсь, ваши орлы оставят меня в покое?

- Оставят, - твердо пообещал вор, удивляясь самому себе: парня требовалось наказать, и крепко, но делать этого почему-то не хотелось. "Старость", - без малейшей жалости к себе подумал он.

- Пистолет отдадите?

- Да. - Тихий нарушал все правила поведения в подобных ситуациях и почему-то совсем не колебался при этом. Хотя впоследствии многим рисковал. "Я был таким же..." - подумал он в свое оправдание.

...Через пятнадцать минут друзья сидели в машине.

- Это сделал тот, кто оставил фотографию у тела Новикова, - убежденно сказал Гаркавый.

- А если это просто снимок на память? - Скитович завел "жигуль".

- И антиквар перед смертью любовался им?

- Да кто теперь разберет! Куда?

- Ко мне.

Чтобы открыть квартиру, ключи не понадобились - замок был взломан. Гаркавый осмотрел дверной косяк и в сердцах сплюнул.

- Проходи, - кивнул он другу.

Прикрыв дверь, они вошли внутрь. По всему было видно, что в вещах рылись, но все было в относительном порядке.

- Подожди, я сейчас.

Гаркавый спустился этажом ниже к Трофимычу с просьбой починить дверь.

Через пять минут слегка подвыпивший мастер уже стучал молотком.

Друзья вновь принялись изучать фотографию.

- ...Это не обычная фотография, - говорил Гаркавый, - эта фотография сделана электронным способом. Посмотри, на какой она бумаге, действительно, та была тоньше обычной фотобумаги, - похоже, она сделана на струйном принтере. - Гаркавый смочил слюной палец и провел по уголку снимка: изображение "поплыло". - Видишь? Это обыкновенная краска с картриджа.

- Ты что, увлекался электронной фотографией? - поинтересовался Скитович.

- Один знакомый показывал. Так вот, судя по довольно значительной смазанности кадра, можно предположить, что это - фрагмент не очень качественной видеосъемки, воспроизведенный на бумаге с помощью компьютера.

- И такое возможно?

- Да. Но только я не слышал, чтобы кто-то занимался этим в нашем городе. - Гаркавый посмотрел фотографию на свет. - Если мне не изменяет память, такая бумага называется "глосси". Довольно редкий сорт.

- Значит, она сделана где-то еще?

- Ты помнишь, Новиков говорил, что возил книгу в Москву? Может, снимок сделан там?

- Вполне. Только в таком случае ищисвищи... - Скитович безнадежно махнул рукой.

- Почему "ищи-свищи"? Думаю, перед тем как туда ехать, он должен был предварительно позвонить...

- И что из этого?

- А то. Если нам удастся заполучить распечатку счета по его междугородним звонкам, то мы сможем узнать номер московского телефона. Ты помнишь, какого числа мы оставили у него книгу?

- По-моему, был четверг.

Минут пять они по кусочкам восстанавливали хронологию последних событий, пока единодушно не решили: книга была оставлена у антиквара десятого числа.

- Не сомневаюсь, с десятого по пятнадцатое этот звонок был, - уверенно сказал Гаркавый. - Узнаем номер - потянем весь клубок.

- Принимается как рабочая версия, - согласился Скитович. - Только как раздобыть эту распечатку?

- Сейчас мы съездим к Лене в больницу, а на обратном пути заскочим на узел связи - я схожу в расчетный отдел, - сказал Гаркавый и встал. - Если повезет, мы ее заполучим уже сегодня.

Реанимационное отделение хирургического корпуса городской больницы находилось на первом этаже. Серое трехэтажное здание было довольно старым, но с виду ухоженным. Друзья оставили машину на служебной стоянке и, обойдя строение с торца, зашли в покой для посетителей.

В помещении было немноголюдно.

Гаркавый прошел к небольшому окошку в стене и протянул пакет с фруктами.

Пожилая медсестра долго листала журнал, шевеля при этом губами, пока не нашла нужную фамилию.

- Кокориной передачи еще не разрешены. Придет в сознание, тогда носите сколько угодно, - тусклым голосом сообщила она и захлопнула журнал.

Гаркавый обвел глазами покой - нести обратно пакет не хотелось. Взгляд его остановился на худеньком, нахохлившемся, как воробушек, мальчугане лет десяти. Тот стоял у окна и потихоньку, тыльной стороной ладошки, растирал по щекам слезы.

Гаркавый шагнул к нему.

- Что, братишка, пригорюнился? - он успокаивающе погладил вздрагивавшую в такт всхлипываниям белобрысую головку с оттопыренными ушами. - По дому соскучился?

Мальчик, не поднимая глаз, кивнул.

- Выше нос! - Гаркавый протянул пакет. - Возьми, с ребятами в палате поделишься. Там фрукты, сладости разные... чтобы скорее поправиться.

Мальчик покачал головой.

- Послушай, - Гаркавый присел и заглянул в заплаканные глаза, - моей девушке пока это нельзя - врачи не разрешают. Возьми, я очень прошу...

Тот нерешительно протянул руку.

- Вот и хорошо... Как тебя?

- Саша.

- Вот и хорошо, Саша. Выздоравливай! - Гаркавый, как можно бодрее, подмигнул и, повернувшись к Скитовичу, бросил: - Подожди меня в машине - я попробую зайти в отделение.

Он потянул на себя дверь служебного входа и, шагнув, оказался в длинном коридоре. Жирная красная стрела, нарисованная прямо на стене, указывала, что реанимационное отделение находится справа.

Осмотревшись, Гаркавый зашагал в указанном направлении.

Шагов через тридцать он уперся в стеклянную перегородку, за которой начинались реанимационные залы. Лена лежала во втором. По коридору туда-сюда стремительно сновали врачи в салатовых халатах.

Выбрав момент, когда проход опустел, Гаркавый шагнул за перегородку.

Перед дверью он немного замешкался.

Тем временем дверь неожиданно открылась и прямо на него выкатился столик с накрытым простынью телом. Сердце тревожно екнуло. Гаркавый машинально протянул руку и откинул край белой ткани - под ней лежала незнакомая молодая женщина лет тридцати.

- Что вы здесь делаете? - резким, возмущенным голосом закричала медсестра, толкавшая столик. - Сейчас же вон из отделения!

- Я хотел бы... - В приоткрытом проеме Гаркавый скорее угадал, чем увидел, лежащую Лену, опутанную со всех сторон шлангами, трубочками и проводами. Он подался вперед.

- Михаил Иванович! - сестра крепко уцепилась ему в руку. - Туда нельзя, там стерильно! - растерянно запричитала она.

Гаркавый остановился - что ни говори, а аргумент был достаточно веским.