Фридрих Незнанский - След "черной вдовы"

И тут же она с наивной бесхитростностью ляпнула такое, от чего Нехорошева в буквальном смысле пере­косило, даже смотреть стало жалко, как человек впал в полнейший ступор. А Светлана всего-то и привела при­мер сказанному выше. Мол, да вот взять хоть бы того же Игорька. Ну с какой стати, разве что с очень боль­шого бодуна, она допустила бы его к себе. Однако так сложились обстоятельства, что ей срочно потребова­лось старое, испытанное народное средство: вышибить клин клином. А проще говоря, физическую боль — хо­рошим оргазмом. Другими словами, срочно понадобил­ся выносливый парень с приличным членом и отсутстви­ем последующих амбиций. Это тоже важно, чтобы по­том у него не возникали какие-либо претензии к ней, слюнявые объяснения и признания, сопли там и все про­чее, включая дальнейшие планы устройства совместной семейной жизни. И такой человек оказался, в прямом смысле, под боком. И никакой альтернативы.

Она только скользнула внимательным взглядом по крупной фигуре Курбатова, но и этого было достаточ­но, чтобы Саша невольно зарделся. Ну девка!

И вот все у них с Игорьком вышло самым наилуч­шим образом. Кажется, мелочь, а ведь Виктору так ни разу и не удалось довести ее до полного душевного и физического удовлетворения! И тому же Максиму тоже не всегда удавалось. А почему? А потому что она для них в постели была все-таки пусть и дорогой, но телкой, одушевленной деталью их комфортного существования, не больше. А Игорек, и смешной вроде, и не совсем лов­кий, сумел что-то в ней пробудить этакое... глубинное.

—   Достал, что ли? — с прямотой римлянина уточ­нил Филипп.

—   Ага, — радостно кивая, подтвердила она.

Нехорошее сидел багровый от стыда и не поднимал

глаз. Но ни он, ни его ощущения сейчас никого не ин­тересовали. Воспользовавшись такой откровенностью Светланы, заговорили подробнее о ее питерских любов­никах, попросили уточнений. И тут наконец выяснился ряд .немаловажных обстоятельств, которые явно меня­ли отношение следствия к тем событиям, из-за которых, собственно, и разгорелся сыр-бор.

Светлана рассказала, как однажды Нестеров, еще там, в Питере, дал ей почитать книжку Ганнушкина, из которой Светлане стало понятно, что Максим психи­чески ненормален, то есть он попросту сумасшедший, и иметь с ним дела крайне опасно для жизни. Недаром же родители вынуждены были в свое время перевести его из обычной школы в закрытый интернат для детей с психическими отклонениями. Его, конечно, так и не вылечили, хотя необузданные и непредсказуемые преж­де вспышки бешеной ярости стали реже и отчасти пред­сказуемыми. А со стороны он выглядел вполне нормаль­но. Его даже в Государственную думу выбирали, где он и проработал весь положенный ему срок.

А этот факт стал едва ли не шоковым для следова­телей, уже составивших себе устный портрет и внутрен­ний образ Максима Масленникова на основе подроб­ного рассказа его любовницы, ничуть, кстати, не стес­нявшейся такой своей роли. А чего ей было стесняться? Сама она не совершала никаких преступлений, и если молчала о том, что знала, так какая же в том ее вина? Кто ее спрашивал, кто интересовался ее мнением? И потом, многое она узнала позже, со слов Нестерова, когда с Максимом у нее уже было покончено — катего­рически и навсегда. Так она для себя решила. С под­сказки, надо понимать, Виктора Нестерова. А что ре­шал Максим, она знала только с чужих слов.

И вот наконец они подошли к самому главному — к моменту назревшего конфликта между родственни­ками, который привел к поистине кровавой развязке.

Тут следовало отметить еще несколько важных фак­тов. Дело в том, что матерью Максима была старшая сестра Виктора Нестерова — Галина Михайловна, жен­щина с жестким и суровым характером. С родным бра­том у нее всегда были отношения натянутыми — поче­му, Светлана так и не узнала. Галина Михайловна, ко­торую она, естественно, знала, поскольку частенько ночевала в доме ее сына, относилась к брату с заметной неприязнью, но никогда не объясняла причины ее. Впрочем, по некоторым данным можно было и дога­даться. Это ведь именно Виктор создал в свое время российско-германскую фирму «Норма». Он, и никто другой, по настойчивой просьбе сестры обеспечил ра­ботой и ее мужа — Геннадия, и обоих сыновей — Мак­сима и Вадима. Но никакой благодарности не получил. Вероятно, Галина Михайловна посчитала такие дей­ствия прямой семейной обязанностью своего младше­го братца. Вероятно, напряжение росло, но тут на Мас­ленниковых посыпались, как из помойного ведра, не­счастья. Арестовали Геннадия за какие-то аферы со страховыми компаниями, входившими в холдинг «Нор­ма лтд». Затем сам Нестеров крепко дал по рукам стар­шему племяннику, вознамерившемуся было прибрать к рукам руководство холдингом и активно вербовав­шему себе сторонников. Наконец, во время ссоры меж­ду охранниками Виктора и отморозками Максима по­гиб Вадим. А в довершение ко всему, еще и Светлана демонстративно ушла от Максима к его дяде. Вот ког­да разразилась настоящая буря! Говорили, что Максим, которого его приближенные зовут не иначе как Вампи­ром — за бессмысленную кровожадность, поклялся ото­мстить так, как еще не мстил до него никто.

И налицо — результат...

Все-то бы оно так, да только следователей не остав­ляло ощущение, что события различной важности как бы специально, нарочно притянуты «за уши». Ну, хо­рошо, внутрисемейные конфликты понять можно, од­нако при чем здесь какая-то шахидка возле президентс­кого кортежа? Убийства президента германского бан­ка и главного бухгалтера «Нормы» объяснимы обо­стрившейся борьбой за власть, поскольку конкретно эти люди могли препятствовать планам Максима ее захва­та, но при чем тут российский консул в Германии? Не­ужели высокопоставленный дипломат убит только за то, что он родом из Петербурга, где проживает этот Вампир? Чушь какая-то. И тем не менее связь, видимо, была, но... пока не просматривалась.

Итак, подводя итоги многочасового допроса, сле­дователи могли сказать, что информация ими была по­лучена в некотором смысле исчерпывающая. Теперь требовалась тщательная ее проверка. Открытым оста­вался лишь один вопрос: что делать со свидетельницей? Куда ее девать? Где спрятать?

То, что у себя дома ей нельзя находиться без охра­ны, — это факт. А вот станут ли ее охранять люди Не­стерова, которые занимались этим до сих пор, далеко не факт. С какой стати? Наверняка Вампир, если убий­ство дяди — дело его рук, постарается перетянуть быв­ших сотрудников Нестерова на свою сторону. И ниче­го для этого не пожалеет, поскольку теперь-то он точ­но уже станет во главе компании. Если его что-то (или кто-то) не остановит. А месть параноидального манья­ка непредсказуема. Так что же? Продолжать прятать балерину здесь, на крохотной даче? И до каких пор? Месяц, два? Может быть, ей стоит тайно уехать в Пи­тер, к своей тетушке? Все-таки родная, заботливая душа рядом. Или временно тайно отъехать куда-нибудь за границу?

Но дело в том, что Светлане не подходил решитель­но ни один из предложенных вариантов. И потом, воп­реки собственным убеждениям, она почему-то вдруг посчитала, что со смертью Виктора исчезла и ее вина перед Максимом. О чем она в принципе может заявить открыто. Даже публично, если потребуется. И пусть только попробуют ее пальцем тронуть после этого! Наи­вность ее была ну просто восхитительной. Убеждения, конечно, выглядят иной раз и неплохо, но, если они не основаны на твердом знании жизненных реалий, может случиться крупный конфуз. Если не худшее. Мужики это знали, она, разумеется, нет и, кажется, не собира­лась этому учиться.

В конце концов остановились на том, что Филя пред­ложил ей в качестве охраны собственное частное агент­ство. Но при условии, что она будет подчиняться бук­вально всем требованиям, высказанным в ее адрес. Она удивилась, даже попыталась ухмыльнуться, представив себе, вероятно, в каком это виде ей могут быть выстав­лены требования, но тон и взгляд Филиппа не оставили ей никаких надежд на фривольные идеи, и Светлана несколько сникла, сообразив, что ей, кажется, в самом деле не остается ничего другого, как жить под плотной охраной. А значит, прощай всякая свобода. Светские рауты, где она привыкла блистать в своих изысканных нарядах, всякие шумные ночные тусовки, театры, кон­церты, салоны, шопинги и масса других необходимых в ее жизни мероприятий и развлечений. До тех пор пока Вампир не займет своего места на скамье подсудимых. А когда это случится, одному Богу известно. Но раз ничего иного ей не остается, придется, видимо, принять такое решение.

А следователю Игорю Борисовичу Нехорошеву Александр Курбатов показал свой крепкий волосатый кулак, после чего предложил отпустить «засранца» на все четыре стороны, но с непременным условием забыть обо всем, что он услышал тут. И больше не рыпаться ни с советами, ни с просьбами, ни тем более с идеями какого-либо продолжения его сексуальных игрищ со свидетельницей — ради его же здоровья и пользы. «Кон­чилась твоя лафа», — прочитал он в осуждающих взгля­дах коллег, будь они прокляты.