Welcome to Hollywood - Сергей Skolorussov

одну руку взял наконечник бормашины, а другой погладил Стэна по голове.

– Ну, что, мальчик мой, с какого зубика начнём? Что? Не слышу. С любого? Ну, с любого, так с любого.

Он включил компрессор и стал склоняться ко рту Булка. Я не выдержала и закричала:

– Стойте! Стойте!

– Чего «стойте»? Что ты кричишь? – маньяк недовольно оторвался от своего занятия. – Не терпится? Дойдёт и до тебя очередь.

Он вновь повернулся к нашему культуристу. Бормашина издавала противный визжащий звук. Этот звук проникал в самый мозг, в самое сердце. Он забил мне горло, не давая дышать. Как такое может быть – не знаю. Но было именно так. Справившись с дыханием, я вновь завопила:

– Стой! Стой, говорю.

– Совершенно не дают сосредоточиться, – альбинос недовольно покачал головой. – Что ты орёшь под руку?

– Я всё скажу!

– Что?

– Я скажу тайну!

– Какую тайну? Ну, украла ты миллион. Так я его вернул. Свою тайну ты уже никому не расскажешь. Заткните ей рот.

Как предотвратить экзекуцию Стэна? Думай, Ева, думай! В голове космическим калейдоскопом мелькали мысли. Но все они были глупыми и несодержательными. Один из подручных маньяка тут же подскочил ко мне с куском пластыря в руке. Но я исхитрилась резко мотнуть головой, укусив помощника за палец, и прокричала при этом то, чего не ожидала услышать даже сама:

– Ты мой брат!

Мой рот тут же был намертво заклеен куском пластыря. А укушенный громила махал пальцем и корчил рожу от боли. Неожиданно маньяк-альбинос заинтересовался:

– Что она крикнула? Я её брат? Чего люди только не придумают, боясь зубной боли. Ладно, сними пластырь. Даже интересно, что она там ещё наплетёт.

Мой рот освободили. Что говорить дальше я не знала. Но под воздействием стресса слова сами собой стали срываться с моих губ какой-то странной скороговоркой:

– Я твоя сестра. Твой отец – это мой отец. Они любили друг друга. Но недолго. Мама гордо скрыла беременность. Она умерла во время родов.

– Бред. Мой отец не мог изменять моей мамочке. Ты просто тварь! Ты врёшь, льёшь грязь на моего отца. И за это я для тебя придумаю особые игры.

– Я не вру! Спроси у него сам! Что тебе – трудно? Спроси и узнаешь, что я не вру.

Он отпустил из рук наконечник бормашины и сделал два шага в мою сторону.

– Хм! Спросить…, – он почесал пальцем подбородок и сложил руки на груди, – можно и спросить. Почему бы нет? Но для начала проведём тест. Сколько тебе лет?

– Девятнадцать.

– Мне двадцать восемь. Следовательно, я был уже взрослым. Погоди. Моя мать умерла девятнадцать лет назад. Как раз, когда ты родилась. Может, здесь зарыта тайна её смерти? Интересное совпадение. Как ты узнала, что он твой отец?

– Мама вела дневник. Я его случайно обнаружила год назад.

– Почему ты год назад не заявилась?

– Я долго думала, как мне поступить. Сначала мечтала убить его. Придумывала всякие изуверские способы. Затем решила разорить. А теперь просто хочу посмотреть в его глаза.

– Так, значит, ты заявилась сюда просто для того, чтобы посмотреть в глаза моего папочки? Откуда ты знаешь, что он здесь?

Вопрос был с подвохом. Отец маньяка мог оказаться где угодно, и не обязательно здесь. Но я почувствовала, что он это не случайно спросил.

– Я точно знаю, что он здесь. Если отведёшь меня к нему, я потом тебе расскажу все подробности.

– Хм. Тогда зачем ты украла миллион, если месть уже не входила в твои планы? Что-то ты, «сестрёнка» завралась.

– Я не воровала. Я нечаянно выиграла.

– Вот насмешила!

– Правда, правда. Я не знала, как мне выйти на отца и случайно забрела в казино. И ставки сделала просто так, по наитию.

– Врёшь!

– Не вру! Это случайность. Или ты знаешь другие способы? Каким волшебным образом девятнадцатилетняя девушка могла отгадать три выигрышные цифры подряд? Ты слышал о таком? Может, я чего-нибудь не знаю?

Он вновь потёр подбородок:

– Не слышал. Интересно. Но по теории вероятности, выиграть три ставки подряд – это один шанс на миллиард.

– А я везучая. Мне всегда везло. Со мной так часто бывает. Я что-нибудь задумываю – и это сбывается. Вот и в данном случае – я задумала увидеть отца. И мне, почему-то кажется, что это сбудется.

– Хорошо, пусть так. Развяжите её.

В это время заёрзал и замычал своим неестественно открытым ртом Стэн.

– А это кто? – указал альбинос на Булка. – Ладно, не говори, я сам спрошу.

Подручные освободили рот и голову Стэна от всех ограничений. Наш качок сразу завопил:

– Я твой брат!!!

– О! Неожиданно! – садист явно ёрничал. – Сегодня прекрасный день! Я одномоментно нашёл целую кучу родственников, – он выдержал паузу с лилейной улыбкой на устах, но тут же глаза его налились кровью, и он заорал: – Вы думаете – я идиот?

Меня в это время уже отвязали от стула. Я поняла, что тучи над нами сгущаются, поэтому, оттолкнув стоявшего на пути громилу, подскочила к Стэну и со всего размаха врезала ему по губам. Удар получился сильным и неподдельным. Кровь обильно хлынула из разбитых губ. Но что делать? Булк рассердил меня по-настоящему. Когда врёт один – это вполне может сойти за правду. Когда врут все – провал неминуем. Ведь каждый из врунов не знает, что соврёт другой. А это значит, что он уже не сможет контролировать логику изложения лжи. Поэтому дорога всеобщей лжи обязательно быстро упрётся в стену разоблачения. Знала ли я, что делаю, и что мне врать дальше? Нет, конечно. Я импровизировала. Но чувствовала – мне надо остановить Стэна. Слишком уж он был наивен, не опытен и не оригинален в своих измышлениях. Что я хотела? Хотела спасти нас всех. Как? Не знаю. Не знаю! Но очень хотела. Поэтому выхватила из рук оторопевшего помощника пластырь, заклеила Стэну рот и зарычала на него:

– Врун! Это мой отец! Я не выдумала! А ты дрожишь за свою никчёмную жизнь. Поэтому врёшь! – повернувшись к маньяку, я продолжила: – Он не мог знать, что твой отец – это мой отец. Я ни с кем это не обсуждала. У меня приёмные родители. Все считают, что они мои настоящие предки. Да я и сама так считала, пока не нашла дневник моей настоящей матери. А эта тварь, – я указала рукой на Булка, – услышав моё признание, решил таким способом спасти свою вонючую жизнь. Пойдём к отцу! – я подошла вплотную к альбиносу. – А когда вернёмся, то устроим соревнование – засечём по времени, кто быстрее сточит