Анна Литвинова - Заговор небес

– Не хочешь – не ходи. У них там, между прочим, видак имеется. Может, и прыжки свои нам покажут.

– Да тебе-то что эти прыжки! – вдруг отчаянно воскликнула Маша.

– То есть как – что? – не поняла Катерина.

– Не нужны тебе прыжки! И на небо тебе – плевать! И на спорт! Ты сюда – отдыхать приезжаешь. Три прыжка в неделю! И потом хвастаешься в институте – я, мол, крутая! Парашютистка!

– Замолкни, Машка, – вступилась за подругу Валентина.

Но Мария, продолжавшая жадно наблюдать за командой американцев, пошла вразнос:

– И тебе, Валька, прыжки на фиг не сдались! Курортница! Секретутка в костюмчике!

Настя секунду поколебалась, раздумывая, чью сторону принять, и встала на защиту Маши:

– Все правильно она говорит. Никому из вас до спорта дела нет.

– Тебе, между прочим, тоже не до него. Наторговать бы побольше, – заметила Валентина.

– И это верно, – легко согласилась Настя. Она подобралась, как всегда делала в самолете перед самым прыжком, и выпалила: – А слабо?

Девушки недоумевающе посмотрели на нее. Настины глаза сияли, она раскраснелась, нервно вертела в руках свою вязаную шапочку.

– Слабо? Такую же – команду? Их, американцев, четверо – и нас будет четверо? Первая в стране женская четверка?! А? Слабо?!

Желтая казарма гудела. Вопрос перелетал из уст в уста, из комнаты в комнату:

– Ты не знаешь, что тетки затеяли?

«Тетками» на аэродроме издавна называли девушек-спортсменок. Это слово не считалось обидным – совсем наоборот, оно свидетельствовало о некой причастности к общему парашютному делу. По крайней мере, дамочек, которые заявлялись из соседней деревни на аэродромную дискотеку, именовали не тетками, а «козами» или, того хуже, «чмарами».

Валя Крюкова уговорила девушек держать идею в секрете: «Зачем пыль раньше времени поднимать? Вдруг ничего не выйдет?»

С ней согласились. Но на аэродроме – ничего не скроешь. Все тут же заметили, что субботу девушки провели вместе. Они сидели в столовой за одним столиком. Вместе укладывали парашюты и о чем-то шептались. А вечером уединились в комнате Кати и Вали и что-то горячо обсуждали, никому не отпирая дверь. И при этом пили чай, а не водку.

Когда Маша вернулась в свою комнату в Желтой казарме заполночь и совершенно трезвая, – ее обступили спортсмены.

– Что у тебя за дела с этими клушками? – строго, на правах старого друга, спросил Гоша.

– Так, ничего, – пожала плечами Маша.

– В институт, что ли, собралась поступать? Выясняешь, что к чему?

Гоша, мальчик из хорошей семьи, учился на четвертом курсе и, бывало, после прыжков сидел над конспектами. Когда спортсмены обсуждали неожиданно завязавшуюся дружбу между девушками, ему пришло в голову, что Настя, Катя и Валя решили взяться за непутевую Марию, которая ограничилась средней школой – да и то, кажется, неполной.

Маша внимательно посмотрела на Гошу. Он над ней не смеялся, спрашивал совершенно серьезно.

– Ну, ты умен… – саркастически протянула она. – На кой мне институт? Пусть вон Бориска учится.

Она дежурно потрепала сынулю по нечесаным волосам и строго спросила Гошу:

– Ты с ним математикой позанимался?

…Настя вернулась в казарму вскоре после Маши и тоже оказалась под перекрестным огнем вопросов. Но и ей удалось уйти от ответа о таинственной дружбе, благо на аэродроме пока больше интересовались ее новым приобретением – желтой машиной. Поэтому Настя успешно перевела разговоры в автомобильную плоскость.

В эту ночь в казарме было относительное затишье – за день все устали, напрыгались, надышались морозным воздухом. Пьянствовали – да и то как-то вяло – в одной-единственной комнате. Настя и Маша решили побыстрей отправиться спать – на следующее утро у них была запланирована пробежка – как же иначе, если хочешь быть настоящим спортсменом? Перед сном они встретились у мерзлого уличного туалета, расположенного метрах в двадцати от казармы.

Настя поинтересовалась:

– К тебе приставали?

– Угу. К тебе тоже. Я через стенку слышала (девушки жили в соседних комнатах).

– Боюсь я, Катька все разболтает. Если уже не растрепалась…

– Ну и разболтает. Подумаешь, секрет.

– Как ты не понимаешь, Машка! Получим добро – все расскажем. А так – только на посмешище себя выставлять.

– Так пошли к Фомичу!

– Прямо сейчас? – свысока спросила Настя.

– Ну не сейчас. Завтра.

– Блох бы тебе ловить…

– Чего?

– Поспешность, говорю, нужна, когда блох много.

– Так все равно же Катька растреплет!

Настя вздохнула. Маша была права. Нужно срочно принимать меры.

…В ту ночь Катя долго не могла уснуть. В голове мелькали непрошеные образы: вот они, четверо, в одинаковых голубых костюмах садятся в вертолет. Все выпрыгивают на банальной тысяче метров, а их летчик поднимает гораздо выше, на три с половиной. Они репетируют фигуры в пустом салоне. Штурман уважительно поглядывает на них через открытую дверь кабины… Катино воображение отчаянно разыгралось и отправилось в большое путешествие… Вот они – те же четверо, только немного старше и красивее – приезжают в… в… ну, скажем, в Лос-Анджелес. На международные соревнования по групповой акробатике. Участвует знаменитая четверка, которую спонсирует компания «Кока-кола», неистовые француженки – Катя читала, что во Франции очень сильная команда. И немки, и испанки, и итальянки… На русских смотрят свысока – что они там понимают в групповой акробатике?! Русские девушки до поры и не высовываются. Спокойно проходят квалификацию, а по вечерам скромно пьют пиво на калифорнийском пляже… Начинаются соревнования – и они, неожиданно для всех, побеждают. Всеобщее недоумение, фотовспышки, телевидение… Приезжает группа «Квин» и специально для них поет свою знаменитую «Champions». «We are the champions, my friends… We are the champions of the wo-о-оrld!»[11] – далеко разносится над калифорнийскими пляжами…

Катя вздыхает и неохотно прогоняет дерзкую мечту. Валентина уже посапывает на нижней кровати. А Кате не спится. Она взбудоражена, озадачена, озабочена. Команда, подумать только!

Катя всю жизнь была сама по себе – что в школе, что дома, что в институте. Она рано научилась планировать график дел на день, на неделю, на семестр – и на пять лет вперед. Катя всегда ощущала себя болезненно самостоятельной – самостоятельной до такой степени, что свобода граничила с одиночеством. И вдруг – необычное чувство. Она становится частью целого, частью команды. Будет жить в связке – в буквальном смысле! – с другими людьми. Подчиняться воле капитана – на эту роль девушки единогласно утвердили Настю Полевую… Начинается какая-то другая жизнь!

…Катя заснула поздно и утром еле продрала глаза. Но… Команда есть команда. А значит, надо уметь преодолевать себя, не подводить других. И выполнять все намеченное.

А потому ровно в восемь они с Валей, одетые по-спортивному, стояли на пороге гостиницы. Валя скептически пробормотала:

– Да не придут они! Машка небось вчера опять напилась.

В ответ Катя показала на Настю с Машей, которые бодрым шагом подходили к гостинице. Четверо девушек тут же, к великому изумлению спортсменов, выглядывающих нечесаными из окон гостиницы, побежали разминочным бегом в сторону леса…

Когда они удалились на безопасное от чужих ушей расстояние, Настя поинтересовалась у Кати:

– Ну что? Джейку своему все разболтала?

– Да что у тебя за мания! – обиделась за подругу Валя. – Как вы ушли, мы никуда не ходили. Сразу спать легли.

– К – чему – вообще – эти – секреты? – спросила Катя в такт бегу.

Она еще вчера горячо возражала против обстановки строгой секретности вокруг будущей команды.

Катя знала свою слабость: поболтать, попускать пыль в глаза она любит.

– Проболтаться боишься? – безжалостно поинтересовалась Настя.

Катя покорно согласилась с Настей – только что назначенным капитаном:

– Боюсь. Ты же меня знаешь.

С ума сойти, я перед ней робею!

Настя на секунду задумалась. И предложила:

– Раз так – ты и иди к Фомичу.

– Но… но – может быть, лучше всем вместе?

Настя покачала головой и важно – на правах капитана команды – сказала:

– Дальновидности в тебе нет… Зачем же ему сразу про команду-то ляпать? Зайди в гости, посиди, напросись на чаек. Поспрошай – в целом. Что он про групповую акробатику думает? Что – про женщин? Что – про прыжки с большой высоты?..

Катя с уважением взглянула на Настю. Пожалуй, она дело говорит. Интересно, почему же она раньше не замечала в этой невысокой черноволосой девчонке ни острого ума, ни умения принимать решения, ни организаторских способностей? Катя всегда смотрела на Настю Полевую, выпускницу какого-то там Кооперативного института, а ныне – продавщицу, несколько свысока. Шумная, порой вульгарная и совсем не начитанная… Хоть век живи – менять мнение о людях никогда не поздно!