Чернила и огонь - Бенито Олмо

привлекательным на вид, но, даже не задумавшись об этом, я вошла внутрь.

Находясь внутри, я, делая вид, что заинтересовалась какими-то книгами, незаметно посмотрела на улицу через витрину. Я ждала, что Ченчо, одетый в этот старомодный плащ и нелепую шляпу, появится в любой момент, но прошло уже несколько минут, а аргентинец не появлялся. Я не могла смириться с тем, что он вот так просто позволил мне уйти, поэтому бродила по магазину, не сводя глаз с улицы, от стойки с новинками к карманным изданиям, а потом и к столу, заваленному уцененными книгами.

Именно там, под горой экземпляров, я нашла кое-что, показавшееся мне очень знакомым. Мое внимание привлекло название «Das Spiel des Engels», но в первую очередь – обложка и имя автора: Карлос Руис Сафон. Речь шла о немецком издании «Игры ангела».

То, что мне пришлось убегать от этого жуткого человека и я по чистой случайности наткнулась на немецкий перевод своей настольной книги, по меньшей мере меня удивило. Сложно было не воспринять это как знак, как призыв к спокойствию, исходивший от моего подсознания. Погладив обложку, я обвела пальцами рельефные буквы названия и имени автора. Я заметила, что начала успокаиваться, а мое дыхание наконец становилось ровным.

Не задумываясь над своими действиями, я взяла книгу и заплатила столько, сколько за нее просили. Мне было все равно, что она была на немецком языке, который был мне абсолютно незнаком. Судорожно вцепившись в экземпляр, я ощущала, что нахожусь в безопасном месте, где ничто и никто не сможет причинить мне вред. Снова направившись в сторону отеля, я чувствовала себя гораздо спокойнее, так что даже не потрудилась проверить, не преследовал ли меня кто-нибудь.

Разумеется, я добралась до своего номера без происшествий.

Положив книгу на прикроватную тумбочку, я услышала, как завибрировал мой телефон. Это было сообщение от Марлы.

Как там дела с Кладбищем забытых книг?

Я слишком устала, чтобы оценить ее ужасное чувство юмора. Уже начав набирать ответ, я придумала кое-что получше и позвонила ей.

– Есть что интересное? – спросила она.

Звуки родного голоса, пусть и доносившиеся с другого конца провода, меня успокаивали. Я наслаждалась этим ощущением, расхаживая по комнате и снова проводя пальцами по обложке «Das Spiel des Engels».

– Ты не поверишь, что произошло.

Я вкратце рассказала ей о встрече с Сарасолой («С настоящим?») и напряженном разговоре, который у нас состоялся («Он что, обнаглел?»). Я решила не упоминать, что этот Ченчо посчитал, что положить мне на плечо свою лапу будет хорошей идеей, потому что в таком случае Марла вполне была способна полететь в Берлин следующим же рейсом, чтобы лично надрать ему задницу.

– Вот только я не понимаю, Грета. Что именно Сарасола хочет, чтобы ты нашла?

– Мне и самой хотелось бы это знать.

– Ну ладно, ты ничего не потеряешь, если проведешь небольшое расследование. В конце концов, для этого ты туда и поехала, разве нет?

– На самом деле, когда я встретила этого парня и он отвез меня на встречу с Сарасолой, я уже подумала позвонить Фритц-Брионесу и сказать ему, что ухожу.

– Да что ты такое говоришь? Ты же только приехала!

– Судя по тому, что мне рассказали работники библиотеки, нацисты приложили немалые усилия к тому, чтобы рассредоточить книги, которые украли. Те, что принадлежали деду Фритц-Брионеса, могут быть где угодно.

– Но этот «Неряха Петер» же нашелся именно там. Это что, ни о чем не говорит? Может, в этой библиотеке находится и кто-нибудь из его собратьев.

– Ты еще не видела хранилище, Марла. Там, наверное, не меньше ста тысяч книг.

– Ну да. Но мы бывали и в переделках похуже.

На деле именно я лазила по пыльным хранилищам и складам, потому что сфера деятельности моей сестры ограничивалась тем, что она искала информацию в интернете: ей это удавалось гораздо лучше, чем мне.

– Это просто бессмысленно, – настаивала я. – К тому же у меня нет никакого списка названий, по которому я могла бы искать, и никаких зацепок по поводу того, какие именно книги коллекционировал этот человек, и…

Марла прервала меня хохотом, от которого в трубке появился резкий статический шорох.

– Не делай глупостей, сестренка. Ты ведь какое-то время назад уже собиралась позвонить Фритц-Брионесу, чтобы сообщить ему, что уходишь, но ты же не хуже меня понимаешь, что прямо сейчас абсолютно не планируешь делать этот звонок.

Это и правда было так, и я не могла этого отрицать. У меня была веская причина не бросать работу на полпути или, точнее, бросить ее еще до того, как начну.

– Сарасола считает, что шансы есть, – сказала я.

Его подозрения было достаточно. Каким бы плохим ни было впечатление, которое он на меня произвел, этот тип не стал бы одним из самых уважаемых библиофилов в мире, если бы у него не было определенного чутья. Если ему казалось, что в этом был какой-то смысл, то как бы расплывчато это ни звучало, мне стоило получше в этом разобраться.

– Помнишь, что он тебе сказал о сеньоре Стерлинг и проклятом Борхесе? – спросила Марла. – Думаешь, он просто поболтать хотел? Он уверен, что ты сделаешь что угодно, чтобы заслужить его расположение и восстановить свою испорченную репутацию.

– Возможно.

– И для нас этого достаточно, да?

Размышляя над этим, я подошла к единственному окну в номере. Квартиры, расположенные на противоположной стороне улицы, выставляли себя напоказ без всякого стеснения, а отсутствие штор лишало их владельцев всякой приватности. Я развлекалась, изучая дом за домом, и перевела взгляд на улицу, на которой в столь поздний час не было ни одного прохожего.

И вот метрах в десяти от входа в отель я увидела автомобиль марки «Сеат», который был мне слишком хорошо знаком.

– Хочешь, я прилечу?

Этот вопрос застал меня врасплох. Марла произнесла его с таким тонким намеком, словно уловила мою тревогу, несмотря на разделявшие нас километры.

– Не волнуйся, у меня все под контролем.

Я надеялась, что она не заметит моего беспокойства, но сестра слишком хорошо меня знала, чтобы это сработало.

– Не заливай мне, Грета: после встречи с Сарасолой ты на нервах.

Я повторила, что все в порядке и что ей не о чем беспокоиться, но одновременно заметила, что переднее стекло «Сеата» было опущено на несколько сантиметров, как раз чтобы внутри не образовалось конденсата. Я представила себе Ченчо, затаившегося за рулем, наблюдая за входом в здание и выкуривая одну сигарету за другой, напористого, как гребаный сторожевой пес. То есть, выходит, он и правда за