Охота на крокодила - Эдуард Юрьевич Власов

опять отмахнуться от назойливого Мацуи, причем сделал я это так, что его рука, также метившая мне по лицу, изменила траекторию своего движения и со всей силы врезалась в уже отвергнутую мною руку Сато. Стыковка двух гиреподобных кулаков прошла успешно, и оба катовских вышибалы взвыли от неожиданной боли.

Ганин тем временем всем своим корпусом саданул Сато под колени, отчего тот стал заваливаться назад. Я же, поняв, что Сато пока можно не заниматься, прыгнул на левую руку Мацуи, вывернул ее в своем классическом прыжке лосося, развернулся в падении, увлекая за собой вниз этого настырного охранника, и уже перед самым нашим совместным приземлением выскользнул из-под его телес, давая ребрам Мацуи возможность первыми оценить жесткость российского корабельного дерева. Я уселся на него сверху, продолжая задирать к звездному небу его мощную руку, и посмотрел на Сато с Ганиным.

Сенсей, как стало понятно при первом же взгляде, ветреную судьбу искушать не стал, а по-простому наплевал на дипломатический протокол и бесцеремонно уселся на широкую грудь распластавшегося под ним Сато, прижав к палубе своими могучими бедрами плечи и предплечья катовского адъютанта. Сато пытался с помощью свободных от властной ганинской плоти ног исполнить подобие гимнастического мостика и скинуть с себя обидчика, но Ганин, даром что сенсей, все рассчитал правильно и привлек на свою сторону элементарные законы физики, касающиеся принципа действия рычагов и шарниров. Поверженному Сато явно недоставало свободного пространства для исполнения задуманного акробатического этюда, отчего его палубные трепыхания под сидящим на его шее Ганиным вызывали не столько усмешки, сколько умиление.

Я нагнулся к уху поверженного врага.

– Так куда ты меня вести хотел, падаль палубная?

– Да пошел ты! – прохрипел он.

– Так вот, я теперь очень даже хочу пойти – желание вы во мне такое вызвали, – но не знаю куда!

– Мусор трухлявый!

– Неоригинально!

Я заломил ему руку посильнее.

– Так куда идти, Мацуи?

– К Като, – прошипел он.

– К катовскому, значит, – смачно резюмировал все еще восседавший на Сато Ганин.

– Так вот, к Като мы теперь после такой замечательной разминки пойти согласны, – сообщил я затылку кряхтящего Мацуи. – Руку отпущу, если дашь честное слово, что больше так не будешь.

– Да пошел ты… – начал было Мацуи, так что мне пришлось наклонить его плененную руку на несколько сантиметров вперед, чтобы напомнить о том, кто в сложившейся ситуации хозяин.

– Пойдем к Като, – прошипел откуда-то из ганинского паха Сато. – Успокоились, все.

– Правда все? – переспросил я Мацуи.

– Правда, – выдавил он из себя.

Я отпустил его руку, вскочил на ноги и, понимая, что обещаниям таких вот безмозглых амбалов грош цена, вытащил из-под мышки пистолет. На него тут же наткнулся вскочивший следом мстительный Мацуи, рассчитывавший на мою наивность, увидел направленный на него ствол и осекся.

Ганин оглянулся на нас, правильно оценил происходящее и нехотя поднялся с Сато. Тот приподнял голову, увидел в моих руках оружие и медленно поднялся с палубы. Я левой рукой похлопал Мацуи по бокам и карманам, затем сделал то же самое с Сато и повертел головой в направлении Ганина, давая ему понять, что оружия при охранниках нет.

Затем я указал охранникам своим револьвером на проход к каютам виповских пассажиров.

– Ладно, пошли к вашему Като.

Като, одетый в светло-серый спортивный костюм, украшенный все тем же крокодильчиком, чинно восседал в кресле в своем фешенебельном люксе, оказавшемся, к нашему с Ганиным удивлению, раз в десять больше наших с ним келий. Он никак не отреагировал на влетевших под нашими с Ганиным пинками Сато и Мацуи и вперился в меня своим ледяным взглядом.

Я кивнул на потрепанных охранников.

– Вы за мной посылали, Като-сан?

– Посылал, – отрезал Като.

– И за что мне такая честь? – поинтересовался я. – Я вроде не по таможенной линии числюсь.

– Пусть он уйдет! – кивнул Като на Ганина.

– Ага, щас! – хмыкнул Ганин.

– Минамото, скажите этому русскому, чтобы он ушел, – замогильным баритоном повторил брокер.

– Во-первых, не Минамото, а Минамото-сан, – поправил грубого Като культурный Ганин. – А во-вторых, приказывать мне может только моя жена, и то по субботам, а суббота уже час как закончилась. Так что ваше время истекло, Като-сан.

Като оставил Ганина в покое и грозно посмотрел на меня.

– Зачем вы здесь?

– Понятия не имею, – пожал я плечами в ответ.

– Ну шути-шути, паяц полицейский…

Като кивнул нам с Ганиным на свободные кресла.

– Садитесь!

– Так чем обязан? – напомнил я свой второй вопрос, усаживаясь в кресло и пряча под мышку пистолет.

Като опять попытался пронзить меня своими ледяными глазами.

– Вы здесь зачем?

– Если без шуток, которые, как я вижу, вы не слишком хорошо понимаете, то это не ваше таможенно-растаможенное дело, Като-сан. Докладывать я вам не обязан.

– За мной следите?

– А что, есть причины для пристального внимания к вашей персоне с нашей стороны?

В дискурсе оловянного Като вдруг прорезались естественные нотки.

– Я не вчера из мамки выпал, Минамото. И с Нисио вашим пересекался неоднократно. Так что повадки ваши мне известны прекрасно. Будто я не знаю, что вы с Полканом своим за всеми, кто с русскими бизнес имеет, ходите как привязанные. Зачем меня здесь пасете?

– Никто вас не пасет, Като-сан.

– Тогда зачем вы тут?

Я кивнул на по-домашнему развалившегося в кресле сенсея.

– Да вот с моим другом Ганиным решил в Россию съездить. Я в Хабаровском крае не был ни разу, все Сахалин да Сахалин. Хочу другие края посмотреть.

– Кого здесь убили?

– Убили?

– Убийство здесь было, ночью или утром… Только не говорите, что вы не в курсе.

– А-а, убийство! В курсе, разумеется. Только это не здесь, а в Отару случилось.

– Знаю, что в Отару. Но судно-то это. Моряка убили?

– Матроса.

– Русского?

– Тут весь экипаж русский.

– За что убили?

– А вот это я и хочу выяснить, Като-сан… А заодно хотелось бы узнать о том, как вы относитесь к крокодилу.

– К кому?

– К крокодилу.

Я указал пальцем на зеленого крокодильчика на его костюме. Като перехватил мой взгляд и опустил глаза себе на грудь.

– К крокодилу?

– Да, «вани» по-нашему. Мы же с вами в Ванино едем, так что по-японски «Город крокодила» получается – «Вани-но».

– Не люблю я крокодилов. Да и Ванино это проклятое тоже.

– Вы-то, Като-сан, может, и не любите крокодилов этих, но вот соотечественники наши с вами – некоторые, скажем так, соотечественники – без него прямо жить не могут. Из-за границы себе везут или у тех, которые его из-за рубежа привозят, покупают.

– Бред! Что вы несете тут?

– Бред начинается, когда человек без «крокодила» прожить не может. А я пока вполне конкретно излагаю.

– Вы лучше признайтесь, что вас за мной следить послали.

– А что, вы такого высокого мнения о себе, что уверены, без надзора вас в этом заграничном турне оставить никак было нельзя?

– Это вы с Нисио своим в Саппоро решайте, нужен мне надзор или не нужен.

– Долго мы здесь еще сидеть будем? – поинтересовался заскучавший Ганин. – Светать скоро начнет.

– Не начнет, – покачал головой Като.

– Почему это? – удивился сенсей.

– Потому что на запад плывем, – пояснил Като.

– Понятно, – кивнул Ганин.

– Ваше мнение меня не интересует, – оборвал его суровый обладатель «крокодильих» одежд. – А вам, Минамото, говорю в первый и в последний раз: не мешайтесь мне под ногами. Если вы будете в мои дела совать свой полицейский нос, то я вам его укорочу.

– С их помощью? – посмотрел я на мнущихся у дверей, понурых и побитых Сато и Мацуи. – В этом случае зря вы от подмоги отказались. К ним еще пару-тройку таких же качков надо было взять, тогда, глядишь, ваша пластическая операция на моем носе и удалась бы. А так… Они у вас вооружены, Като-сан?

– Кто?

– Господа хорошие, Сато и Мацуи.

– Во-первых, это не ваше собачье дело. А во-вторых, только вы можете себе позволить на судно пистолеты проносить.

Като посмотрел на мое левое плечо, под которым покоился мой «Ню-Намбу».

– То есть если мы сейчас каюты этих ребят обыщем, никаких стволов не найдем?

Като сурово посмотрел на своих опричников. Те синхронно закрутили головами и захлопали виноватыми глазами. И, видимо, мимика и жесты охранников убедили Като в их оружейной невинности.

– Я за своих людей отвечаю, Минамото. Я законы чту и советую вам об этом никогда не забывать.

– Десять минут назад,