Маленький дорожный роман - Анна Васильевна Дубчак

вдруг увидел приближающуюся к подъезду немолодую уже женщину, нагруженную тяжелыми пакетами.

Он, не раздумывая, кинулся к ней, предложил помочь.

— Да нет, молодой человек, не нужно, я уже пришла, — сказала женщина, — лучше поставьте все это на скамейку, да и я тоже передохну.

Если бы его спросили спустя сутки, как она выглядела, он бы и не вспомнил. Обыкновенная, ничем не примечательная. Лет шестидесяти.

— Скажите, пожалуйста, кто проживает в девятой квартире? — спросил он безо всякой надежды. — Дело в том, что я разыскиваю своего одноклассника, Сергея Шарова, точно знаю, что он холостой, живет один, но я позвонил, а дверь мне открыла женщина…

Он и сам знал, что несет чушь, что ни один нормальный человек не поверит во весь этот бред, да и как поверить? Ну, холост, живет один, а что, разве у него не может гостить женщина?

Но женщина не обратила на эту нелепицу никакого внимания. Она что хотела сказать, то и сказала, причем машинально, выпалив незнакомому человеку все, что знала об обитателях этой квартиры.

— Нет-нет, вы ошиблись или же ваш приятель переехал на другое место. Как бы вам сказать… Понимаете, в нашем доме несколько таких квартир. Хозяева сдают их, и им все равно, кто и с кем там проживает. Люди все тихие, обеспеченные, побеспокоились, чтобы камер поблизости не было… Словом, эту квартиру снимает один человек для встреч с любовницей. Вы не подумайте, что я такая болтушка и вот первому встречному все рассказываю… Хотя, да, именно так все и обстоит. Просто у меня наболело. Мой зять вот тоже где-то встречается со своей любовницей. Ведет себя так, словно имеет полное право вести параллельную жизнь. А что? Денег у него много, финансово может себе это позволить, но моя дочь так страдает, вы даже представить себе не можете! Она бы давно ушла от него, да он не разрешает, у них же дети! И он угрожает ей, что, если она решит от него уйти и развестись, то она не получит от него ни копейки. Ох… Понимаю, что вам все это неинтересно… А эти двое… Живут в свое удовольствие. Он всегда приходит с букетом, дорогим букетом. С подарками, предполагаю. Один раз увидела даже у него под мышкой большой художественный альбом. Такие альбомы тысячи и тысячи стоят! Видно, культурный человек…

Женщина рассказывала что-то еще, плавно перешла на свои семейные проблемы, потом снова принялась рассказывать про своего изменщика зятя, и в это время из подъезда вышла Валентина. Не в пеньюаре, конечно, но тоже во всем черном, элегантном. Не обращая внимания на сидящих на скамейке людей, она, цокая каблучками, прошла мимо них, и тотчас рядом притормозило такси. Жена Юрия села, и машина уехала.

Юрий еще долго сидел рядом с соседкой, слушал ее, давал какие-то дежурные советы, после чего все-таки помог ей поднять на четвертый этаж ее пакеты, тепло распрощался с ней и поехал домой.

И только уже в машине, оставшись один, он вдруг вспомнил, зачем вообще приехал сюда.

Какой-то там Виктор! Он должен был разобраться с Виктором, и этот адрес ему дала Саша. Она что, знала о любовном гнездышке его жены? Или это совпадение? Как же много вопросов у него накопилось, пока он мчался по вечерней Москве к ним обеим — к жене и любовнице.

Валентина. Так, стоп. Она не может сейчас поехать домой, она же как бы в Сочи! Значит, поехала либо к какой-нибудь подружке, либо в свою мастерскую.

Хотя нет… Что ей там делать, когда у нее здесь комфортная квартира с наверняка широкой и удобной кроватью. А в мастерской лишь небольшая кушетка.

Может, она просто поехала в магазин? Может, стоило ему еще немного подождать, и она бы вернулась?

Так, куда ему ехать? К Саше, чтобы расспросить подробнее о Викторе, с которым, как оказалось, встречается его жена (!), или домой, чтобы там успокоиться и не поссориться, поддавшись эмоциям, с Сашей?

Решил поехать домой. Но надо же было отзвониться Саше, рассказать, как все прошло.

Но не позвонил. Знал себя, знал, что не сдержится и выплеснет на нее всю свою злость и обиду, связанную с изменой жены. Мысль, что это Саша все это подстроила, чтобы он порвал с изменщицей женой и развелся с ней, была вполне здравая. Но Саша-то почему не звонила? Разве не переживала, как прошла встреча с пресловутым мошенником Виктором?

И стоило ему об этом подумать, как зазвонил телефон. Дурацкая электрическая музыка заполнила салон и заставила его напрячься.

Саша. Ну конечно!

И каково же было его удивление, когда на дисплее высветилось «Жена». Ого! Интересно, и что же это она ему скажет? На ночь глядя предложит развод? Скажет, что влюбилась?

— Юра, привет. — Голос ее был спокоен.

Что ж, у нее железные нервы, он и без того это знал. Она вообще железобетонная.

— Привет, — тихо отозвался он. Прокашлялся, прочистил горло, готовясь к разговору. — Что случилось?

— Да ничего… Просто в Сочи дожди… Там ужас что творится. И я решила вернуться домой.

— Ты где сейчас?

— Вот только что приехала из Шереметьево, вошла в квартиру, а тебя нет… Ты работаешь еще?

Юрий мысленно выругался. Покачал головой. Ну ничего себе? Из Шереметьево она приехала. Все рассчитала. Может, и билет покажет? Но нет, он не станет так унижаться, требуя доказательств, и допрашивать ее, неверную. Для начала он просто посмотрит ей в глаза.

— Я уже закончил, еду домой. — Он от волнения охрип.

— Хорошо. А я пока чай заварю. Устала так…

«Устала она! Интересно, от чего или от кого?»

— …Ты, кажется, не удивился, что я так быстро вернулась. — Она словно опомнилась и сказала это для правдоподобности.

— Я новости смотрел, Сочи на самом деле затоплен дождями… Подумал еще, что ты будешь там делать. Хотел позвонить, но потом решил не беспокоить. Ты же не любишь, когда я названиваю тебе. Решил оставить тебя в покое.

— И правильно. Мы с Дашкой уже взяли билеты в Турцию. Вернее, это она взяла, все оплатила, сказала, что лучше уж мы вдвоем будем жить в двухместном номере, чем она будет жить там одна и переплачивать… Все-таки Турция — это не Сочи, согласись.

— И когда летите?

— Завтра вечером.

— Ну и правильно, — сказал Юрий, с трудом сдерживаясь, чтобы не наорать на врунью жену.

Он отключил телефон и прибавил газу. Машина неслась по ночным улицам, словно это не он, не ее хозяин, был взбешен, а она сама, железная махина. Машина, которую он любил, ценил и ухаживал за ней, как за живым существом, разделяла его горе