Человек с одним из многих лиц - Макдоннелл Куив

Конечно, она не злилась на то, что ей приходилось за ней ухаживать, конечно же нет. Ведь это ее мать. Забота — самое меньшее, что она могла для нее сделать. Но Бриджит раздражало, что проявлять ответственность приходилось ей одной. Три ее брата были большими любителями фразы «Все, что потребуется», но от слов к делу переходили редко. Братья являлись в гости каждый в свой вечер, и всякий раз мама устраивала суету, стремясь приготовить для них вкусный ужин. А потом они уходили домой, оставляя в раковине гору грязной посуды. Они жертвовали ради мамы одним вечером в неделю — Бриджит пожертвовала всем своим будущим.

А однажды, в один из невыносимо солнечных вторников, мамы не стало, и среди слез и чашек чая Бриджит заметила тихонько сидевшего в углу отца — самого одинокого человека на свете. Она поговорила о нем с братьями, но эти дураки даже не поняли, что слова папы о том, что с ним все в порядке, не означают ровно ничего. Ей пришлось устроиться на работу в Дублин, и даже из-за этого, черт возьми, она чувствовала себя виноватой! Тем не менее каждую неделю она терпеливо ездила домой, чтобы убедиться, что отец питается правильно и при нем достаточный запас чистых трусов. Ее это тоже не раздражало — чего уж тут поделать? Как говорится, жизнь — это то, что происходит с тобой, пока ты строишь другие планы.

Задумавшись, она, должно быть, долго смотрела в витрину магазина, поскольку женщина за прилавком стала недоуменно на нее оглядываться. Продавщица была из той категории женщин, которые могли бы стать моделями, будь они на пару сантиметров выше ростом и на километр удачливее. Бриджит притворилась, будто внимательно разглядывает пальто. Довольно неплохое, кстати: бежево-белое, с подкладкой из искусственного меха, казавшееся вполне теплым для зимних холодов. Она уже купила пальто, но по-прежнему не была уверена, что оно ей понравится. Опыт подсказывал, что зеркала в магазинах всегда лгут и доверять им нельзя. Лишь зеркало в квартире говорило ей правду — чаще всего неприятную. Из-за этого Бриджит — человеку, который терпеть не может ходить по магазинам, — приходилось тратить время на то, чтобы возвращать вещи обратно. Сейчас ее внимание привлек ценник, висевший на пальто в витрине. Лишь опыт, приобретенный во время игр с братьями в покер «по-маленькому», помог ей не выдать шок от увиденного. Три штуки?! Да тот, кто способен заплатить такие деньжищи за пальто, никогда не будет торчать на улице возле витрины.

Продавщица слегка подалась вперед, учуяв запах комиссионных. Но как только она засекла пакеты, которые Бриджит держала в руках, улыбка «новой лучшей подруги» увяла. Никто из тех, кто посещает магазины, в которые заходила Бриджит, не смеет плавать в ее водах. Бриджит широко улыбнулась в ответ. Всякий раз, когда кто-то ее задевал, она с удовольствием представляла ту несчастную жизнь, в которую заведет этих теток их говенное отношение к людям. Насладись тремя неудачными браками и кошмарными психованными детьми ты, высокомерная корова!

Бриджит повернулась и, еще раз оглядевшись, направилась в сторону парка. Она не знала, с чем столкнется, и не была уверена, что поступает правильно. Но она чувствовала себя более живой, чем когда-либо.

Глава семнадцатая

Пол качнулся взад-вперед на скамейке, обхватил себя руками и потопал ногами — то есть проделал массу бессмысленных телодвижений, которые обычно проделывают люди, не имеющие реальной возможности согреться. Он укрылся в одном из двух швейцарских павильонов, расположенных с обеих сторон центральной круглой лужайки парка. Желтая футболка с надписью «Я победил рак» почти не защищала от пронизывающего ноябрьского ветра. Пол проклинал себя за то, что те минуты, которые у него оставались до бегства из дома, он потратил на сортировку DVD-дисков, вместо того чтобы заняться чем-то более практичным — например, надеть на себя побольше одежды. В такие моменты ему было трудно избавиться от подозрения, что он обыкновенный бытовой идиот.

На самом деле холод почти не ощущался, пока он шел к Сант-Стивенс-Грин. Постоянные оглядывания из страха, что его преследуют, вкупе с пульсирующей в яичках болью после падения не давали ему заскучать. Но теперь адреналин улетучился, оставив лишь острый металлический привкус в горле. Он чувствовал себя замерзшим, одиноким и по-мужски уязвимым.

Летом в это время суток Стивенс-Грин был бы заполнен молодыми влюбленными парами или пожилыми людьми, фланирующими посреди загнанной в жесткие рамки природы. Однако в промозглый ноябрьский полдень парк больше походил на сквозной пешеходный путь, чем на что-либо другое. Среди подстриженных газонов и старательно ухоженных клумб, подготовленных к тому, чтобы вспыхнуть летом яркими цветами, сновали деловые костюмы под темными зимними пальто. Все куда-то спешили. Все, кроме мужчины, занимающегося бегом, да старухи, которая настолько любила Иисуса, что просто обязана была об этом станцевать.

Ей было за семьдесят, она была хорошо одета и носила одну из тех шлемоподобных причесок, которые кажутся достаточно фундаментальными, чтобы легко выдержать ядерный Армагеддон. А еще она выглядела гораздо счастливее любого прохожего, незаметно менявшего траекторию, чтобы обойти ее стороной. У нее не было музыки — во всяком случае никто, кроме нее самой, ее не слышал. Тем не менее, танцуя свой «паровозик» из одного человека, она двигалась взад-вперед по центральной аллее парка и, казалось, не обращала ни на кого внимания.

— Добрый вечер.

Пол подпрыгнул от неожиданности, когда рядом с ним на скамейку плюхнулась Бриджит.

— Господи, ты чуть до смерти меня не напугала!

— Для человека, который думает, что его пытаются убить, ты недостаточно внимателен.

— Я не думаю, что меня пытаются убить, я это точно знаю.

Для убедительности Пол показал на свое раненое плечо.

— Как рука?

— Охрененно замерзла, как и весь остальной организм.

— Ты так и пришел?

— Пришлось убегать из дома в спешке.

Бриджит принялась рыться в покупках.

— У кого-то выдался продуктивный день, — заметил Пол, имея в виду ее многочисленные пакеты.

— Ну, после того как тебя отстраняют от работы, а потом неблагодарные засранцы захлопывают перед тобой дверь, то все, что остается, — покупать рождественские подарки.

Ощутив неловкость, Пол отвел глаза.

— Мне очень жаль, что так…

— Заткнись и примерь это.

Бриджит подтолкнула к нему зеленый свитер. Пол разложил его на коленях, чтобы посмотреть на рисунок. На свитере была изображена ухмыляющаяся оленья морда. Пол догадался, что дизайнер хотел показать радостное животное, но изрядно переборщил. Под дикими глазами сверкала безумная улыбка «А вот и Джонни». Из рисунка вышел бы страшной силы плакат, предупреждающий об опасности кокаина. Олень выглядел так, будто хотел прямо сейчас рассказать о невероятном сценарии, который он собрался писать, и об удивительном чуваке, которого он только что встретил в туалете. «Ничего странного, — подумал Пол. — Когда в твой единственный рабочий день в году приходится целую ночь тягать сани со сверхзвуковой скоростью, катая по земному шару жирного пьяного придурка, то без тонизирующего средства не обойтись».

— Господи, что это? — спросил Пол.

Бриджит смутилась.

— В прошлом году в нашем хосписе был Рождественский свитерный день, и меня покритиковали, что я «не прониклась духом праздника», так что…

— Ты собиралась носить перед беззащитными пожилыми пациентами вот это? А почему бы не пойти до конца и не начать разбрасывать мишуру в костюме Мрачного Жнеца?

— Хочешь сказать, что предпочитаешь замерзнуть? Ну что ж, на здоровье!

— Ну уж нет, — быстро ответил Пол, после чего снял перевязь и осторожно просунул раненую руку в рукав.

Бриджит внимательно за ним наблюдала.

— Я только сейчас осознала, — сказала она, — что купила этот дурацкий свитер для работы, которой у меня больше нет.

— Что?

— Сегодня утром меня отстранили от смен за нарушение правил посещений. Теперь я должна предстать перед дисциплинарным комитетом.