Мастер жестокости - Николай Иванович Леонов

драгоценного времени, пытаясь выманить участкового из-под ванны баранкой и рюмкой водки (как он туда поместился, совершенно непонятно). – Неужто никогда манекена не видел?

Алена Игоревна поддакивала, думая про себя, что участковый-то оказался настоящим мужиком, что она бы от такого зрелища взвыла и повисла бы на потолке, а он – ничего, только обделался.

– Уж очень он того, реалистичный.

– О да, что правда, то правда. Умеют японцы качественные товары создавать. Мышцы, сухожилия – все как у настоящего! А вы еще потрогайте.

Чиновница вежливо отказалась:

– Нет уж, в другой раз. Давайте завернем мне участкового – и мы пойдем потихоньку.

– Проводите его? А то как бы не случилось чего.

– Конечно, куда ж бросать убогого.

Провожая до калитки визитеров и накидывая на калитку крючок, Зоя подумала, что надо сегодня же ночью вынести уже и прикопать папу Аркадия, а то труднехонько будет объяснить, почему искусственный манекен воняет как настоящий.

…Алена Игоревна, позабыв про докладные и отчеты, приканчивала вторую бутылку коньяку и рассматривала рисунок на подаренной книжке – многоцветная роза ветров с якорем. Точь-в-точь такая же красовалась на груди ее бывшего мужа, в самом деле бывшего геолога, туриста, гуляки и кобеля, настрогавшего кучу детишек и давно как пропавшего невесть куда. Рядом на диване стонал и ворочался слабак-участковый, которому был сделан укол успокоительного средства.

Глава 12

Здание отдела местного правоохранительного органа порадовало свежим ремонтом, чистыми окнами, убранным снегом, праздничным декором – лапником, обрамляющим окна, забранные не решетками, а вполне современными защитными жалюзи. На входе присутствовала наряженная елка и гирлянда с соответствующим поздравлением. Вопреки обоснованным ожиданиям, визит восприняли благодушно, без подозрений на подвох и даже с любопытством.

– Добро пожаловать, конечно. Правда, район у нас тихий, скучный, – заметил начальник отдела. – Таким важным гостям сюда приезжать разве что на рыбалку или в баньку, что тут еще делать. Статистика у нас вполне приличная, если и хулиганит кто, то, не в обиду, москвичи и прочие приезжие. За три года, говорите, дела нужны? Но ведь материалы оперучета уничтожаются год спустя.

– Ну прямо так-таки и уничтожаются? – прищурился Гуров.

– Конечно, не всегда, – невозмутимо признался начальник отдела. – Так ведь рук на все не хватает, приоритет отдается работе с людьми, с населением. Профилактика, наблюдение, контроль. С архивами не всегда мы управляемся. Текучки предостаточно.

– Это хорошо, о людях заботиться, и когда работа есть, – заметил Крячко.

– Точно. К тому же, получается, благодаря нашей неторопливости вы и получите то, что желаете, это же хорошо?

– Хотя и полемично, но логично, – миролюбиво сказал Лев Иванович.

– Только не обижайтесь, придется вам самим управляться. Архивариуса-то у меня тоже нет.

Сыщиков проводили в информационные закрома. Открывшаяся картина не вдохновляла: маленькое, порядком запыленное помещение, металлические стеллажи под потолок, стол и пара стульев. Свет проникал в окно, поэтому в помещении царил сумрак. Крячко, безрезультатно пощелкав выключателем, спросил:

– А нельзя ли свет включить?

– Нельзя. Что-то случилось с электричеством. Придется вам тоже как-то самим… Вот тут, – начальник указал на один из проходов между стеллажами, – оперативки за последние пять лет. Ну уж как вы отбирать будете – это я ума не приложу. Систематизации тут тоже того… нет.

И он удалился, провожаемый дружелюбными, многообещающими взглядами обоих сыщиков. Но не успели они как следует прийти в бешенство, на пороге появилась кругленькая дама в летах. Не говоря ни слова, она уверенно, как при ярком освещении, проследовала к центру помещения, влезла на стул, повозилась с патроном и лампочкой – и в архиве вспыхнул свет.

– Нина Николаевна, – представилась она, вытирая руки, – чем могу?

Молча выслушав задачу, она кивнула, быстро сориентировалась в кажущемся хаосе (и тут у нее был свой метод), и уже через полчаса на столе образовалась стопка дел, отправной точкой которых были рапорты участкового Д. О. Счастливого.

– Вот, извольте. Натворил что? – поинтересовалась она без особого интереса.

– Нет, что вы, чист как лист, – заверил Крячко. – Материалы для его биографии собираем. Для серии «Жизнь замечательных людей».

– А, понятно, – кивнула она, – конечно. Он же какой-то там ученый. А что, разве он уже скончался?

– Ну не так чтобы… вы были знакомы? – изменил тему Гуров.

– Встречались, – невозмутимо подтвердила Нина Николаевна. – Тут же не Москва, все друг друга знают. Приятный человек, разве что нервы не в порядке, и все близко к сердцу как-то принимал. Ну, там, драка-кража – еще куда ни шло, а как труп – он сперва в запой, потом в психушку.

– Кишка тонка оказалась? – пошутил Крячко.

Нина Николаевна заметила, что у каждого свои привычки.

– Телефон мой вот тут, на косяке записан. – Она постучала костяшками пальцев по брусу дверной рамы. – Если что понадобится, позвоните.

Прикрыв за Ниной Николаевной дверь, Станислав некоторое время разглядывал эту «визитку», нацарапанную гвоздиком.

– Лева, что это за оператор у нее, понять не могу?

– Это не оператор, Стас, – возразил Лев Иванович, – просто номер городского стационарного телефона.

– Расея-матушка, – с пафосом сказал Станислав. Он достал свой список дел по делам Счастливого, с сомнением сопоставил его с количеством папок на столе.

– Что, реальность превосходит твои ожидания? – поинтересовался Гуров.

– Ну что я, маленький? Понятно, не все дела в наши базы попадают. Но что-то как-то немного много, повозиться придется до ночи. Ты, случаем, не в курсе, тут гостиницы какие есть?

– Да найдем, – отозвался Лев Иванович.

Они расположились за столом и принялись за работу. В целом в делах полный набор бытовухи – мордобои, кражи велосипедов, угоны по пьяной лавочке автомобилей, мотоциклов и лошадей.

Доктор юридических наук имел редкую привычку писать от руки и прекрасный, чуть не каллиграфический почерк. Стиль Даниила Олеговича был вполне узнаваем, рапорты добросовестны, подробны, системны, с массой художественных деталей и академическими оборотами. Оставалось лишь удивляться, зачем ему нужен был художественный стиль при описании, например, похищения трех кубов березы из дровницы, расположенной в частном домовладении по ул. Болотной-задней, или преступного превышения объема сливаемых испражнений с целью увеличить расходы соседа – совладельца выгребной ямы.

Лев Иванович начал ощущать симпатию к этому человеку, заброшенному волей судьбы (и папы) на периферию, но работавшему с полной отдачей, старательно и аккуратно. Без преувеличения можно сказать, что оформление документации по делам, проводимым Счастливым, можно было ставить в пример другим полицейским.

Когда сыщики закончили изучение документации, у Гурова оказались отложенными два дела, у Крячко – одно. Все три папки касались обнаружения трупов. Станислав с видом заговорщика подмигнул:

– Господин полковник, тебе тоже кажется, что попахивает головотяпством со взломом?

– Еще каким, – отозвался Гуров.

– А что лично