Смерть под старой ивой - Николай Иванович Леонов

Ознакомительный фрагмент

его запах и затеять неспешный разговор о простых житейских радостях и горестях.

Гуров потрогал калитку – заперта. Это вам не изба в деревне Антонова Балка, где и вовсе не запирают дверей! Это дача. Как говорится, чужие здесь не ходят. А если они изредка и появляются, то потом их находят мертвыми под старой ивой – с пробитой обухом головой… Лев Иванович зябко повел плечами и потер лоб: он не должен идти на поводу зыбких предположений и тем более поддаваться эмоциям. Он сыщик, и его стихия – факты. Он должен быть холоден и непредвзят.

Гуров нажал на кнопку звонка. Какое-то время в доме безмолвствовали, а затем появился сам Воронов Игорь Николаевич собственной персоной. Не торопясь и хмурясь, он неторопливо шествовал от крыльца к калитке, а Гуров его в это время рассматривал, пытаясь по внешнему виду определить, что же это за человек. И не определил. Ничего, кроме неудовольствия и выражения некоторой брезгливости, на его лице Гуров прочитать не смог, как ни старался.

Воронов подошел к калитке, остановился и стал смотреть на Гурова без всякого участия.

– Здравствуйте, – вежливо произнес Лев Иванович. – Вы, наверное, Воронов Игорь Николаевич?

И на это предположение хозяин дачи ничего не ответил, а лишь нетерпеливо шевельнул рукой.

– Я – полковник полиции Гуров Лев Иванович, старший оперуполномоченный по особо важным делам Главного управления уголовного розыска Министерства внутренних дел России. Вот мое удостоверение.

Воронов опять шевельнулся, какое-то время вглядывался в удостоверение, затем – в лицо Гурова.

– И что? – разжал наконец губы Воронов.

– Побеседовать с вами хотел, – просто ответил Гуров. – Оттого и явился к вам на дачу незваным-непрошеным. Вы уж меня извините за мой неожиданный визит.

– О чем? – спросил Воронов, и выражение его лица при этом ничуть не изменилось.

– Так сразу и не скажешь… Ну а если говорить в общем и целом, то есть у меня несколько вопросов к вам, на которые я бы хотел получить ответы.

– Каких вопросов? – почти не разжимая губ, спросил Воронов.

– Ну… – развел руками Гуров. – И потом сложно изъясняться через калитку. Не соизволите ли ее отпереть, чтобы я вошел?

– Ко мне уже приходили из вашего ведомства, – сказал Воронов и даже рукой не шевельнул, чтобы отпереть калитку и впустить Гурова.

– Знаю, – кротко ответил сыщик. – Ну, так приходили из местной полиции. А я – из центра. Старший уполномоченный по раскрытию особо важных преступлений.

– И что? – надменно спросил Воронов. – Я – депутат областного совета. По закону вы не имеете права меня допрашивать.

– Знаю, – все так же кротко ответил Гуров. – Но я и не собирался вас допрашивать. Я же сказал – побеседовать. Без всякого протокола. Допустим, мне нужна ваша помощь…

– Тогда – шлите официальный запрос от вашего ведомства за подписью первого руководителя, – сказал Воронов. – С приложением перечня вопросов, на которые вы бы хотели получить ответ. Я рассмотрю и приму решение.

– Решение о чем? – с предельной степенью вежливости поинтересовался Гуров.

– Встречаться с вами или нет, – проронил хозяин дачи. – И соответственно, давать или не давать ответы на ваши вопросы. И само собою, если встреча состоится, она должна быть не у меня дома, а в официальном месте. Вы должны учесть также и то, что, возможно, я явлюсь на встречу со своим адвокатом. Но скорее всего я на нее не явлюсь, потому что не вижу, чем бы я мог быть вам полезен. Всего наилучшего.

Воронов повернулся и пошел по направлению к крыльцу. Похоже, Гуров перестал для него существовать.

– Игорь Николаевич! – окликнул его сыщик.

Воронов остановился, но, конечно же, не оглянулся.

– А ведь я к вам приду еще раз, и очень скоро, – пообещал Гуров. – Уж хотите вы того или нет, но приду. И уж тогда вы отворите передо мною калитку! И я задам вам свои вопросы, а вы дадите на них ответы. Поверьте на слово, что так и будет. А пока что кланяйтесь вашей дражайшей супруге и всему вашему семейству…

Разумеется, Гуров не случайно произнес столь длинную прощальную речь. Здесь таился психологический расчет. Льву Ивановичу хотелось видеть, как отреагирует Воронов на произнесенные им слова, в которых, помимо некоторой самоуверенности со стороны Гурова, таилась замаскированная угроза для хозяина дачи. Если Воронов не чувствует за собой никакой вины, он не станет дослушивать долгую прощальную речь Гурова. В любом же другом случае он обязательно дослушает ее до конца. Так вот: Воронов дослушал речь до самого конца. Конечно, он не повернулся, чтобы посмотреть на сыщика, он просто стоял и слушал. А когда понял, что речь окончена, медленно пошел дальше. Что Гурову и было нужно. «Визитом вполне удовлетворен! – подумал Лев Иванович и усмехнулся: – Еще посмотрим, кто кого».

Оперуполномоченный и участковый ждали полковника в условленном месте.

– Ну? – хором поинтересовались они. – Как прошла встреча в верхах?

– Как и положено, – улыбнулся Гуров. – Такого увесистого пинка я не получал давно. До сих пор чешется в определенном месте.

– Мы же говорили, – пожал плечами Лежаков. – Так стоило ли туда идти? Неужто ради пинка?

– Ради него, – весело произнес Гуров. – А как же. Иногда в нашем деле пинок очень многое значит.

– И это – как раз тот самый случай? – с ехидством в голосе уточнил Лежаков.

– Именно, – серьезно ответил Лев Иванович.

– Ну… – с сомнением произнес Лежаков. – Вы, конечно, начальник, вам видней… Но все-таки хотелось бы знать подробности. Так сказать, в целях повышения общей образованности и совершенствования оперативного мастерства.

– А подробности такие, – стал пояснять полковник. – Испугался он.

– Хозяин? – уточнил Лежаков.

– Да.

– И чего же именно?

– Моего следующего визита, который я ему пообещал. Из чего следует… – Здесь Гуров сделал преднамеренную паузу.

– Что рыльце у него в пуху, – закончил Лежаков.

– Именно так, – подтвердил Лев Иванович. – Ну, давайте рассказывайте, чем закончились ваши поиски Мишки Кряка.

18

Мишку Кряка Лежаков и Курятников не нашли, зато отыскали Виталю Безухого – верного собутыльника и закадычного друга Мишки. И – подвергли его допросу с пристрастием.

– Во-первых, – спросил участковый у Витали, – ответь нам на главный вопрос: ты сейчас трезвый, выпивши или с похмелья? А то я что-то не разберу… Причем говори честно, понял? Не то я тебе прямо здесь же, оптом, припомню все твои грехи: и вчерашние, и сегодняшние, и даже завтрашние. Ты меня уразумел?

– Ага, – с готовностью отозвался Виталя Безухий.

– Тогда отвечай насчет степени твоего опьянения.

– Я – как стеклышко, – сотворив честную физиономию, ответил Виталя. – Да ты сам посуди, командир: с каких таких доходов мне быть пьяным? Тебе мои доходы известны. Это Мишка Кряк небось сейчас пьяный и счастливый. А я – человек