Во всем виноваты кувшинки - Анна Васильевна Дубчак

всерьез? Неужели было мало времени, чтобы определиться? А ведь и она могла быть садовником или художником, или тем и другим вместе. Но ведь не стала. Все чего-то ждала, дерзила всем вокруг, требовала высокой зарплаты прислуги, не умея готовить! И удивлялась еще грубости Бориса, который, вероятно с самого первого дня воспринял ее в штыки и считал чуть ли не мошенницей и вымогательницей.

Интересно, когда он успел влюбиться в нее? Говорил, что как раз в первый день и случилось это чудо. А ведь как унижал, говорил грубости… Ей постоянно хотелось его ударить!

Но, вспоминая сейчас Бориса, другого Бориса, мужа и любовника, его нежные руки и поцелуи, и те слова, что он шептал ей ночами, Женя заплакала.

Где он? Что с ним?

Понимая, что она собирается сделать что-то не очень-то умное и хорошее, она встала, накинула халат, вышла из комнаты, тихо притворив дверь, и медленно двинулась по длинному, слабо освещенному коридору в сторону комнаты Петра.

Она надеялась, что застанет его врасплох, и засыплет вопросами о Борисе.

Она подошла к двери и тихонько постучала.

Петр сам открыл ей. Он не спал. И даже не был в халате. Он был одет так же, каким она видела его последний раз, когда он вернулся из Москвы и они ужинали оладьями. То есть ему и в голову не пришло переодеться и подготовиться ко сну.

– Женя? Что случилось?

За его спиной просматривался залитый оранжевым светом кабинет с письменным столом, двумя лампами и открытым ноутбуком.

– Где Боря? – спросила она, едва сдерживаясь, чтобы не дать волю чувствам и не расплакаться.

– Да работает он, Женя! Успокойся. Теперь с ним все хорошо!

– Что значит «теперь»?

– А то и значит, что он жив, здоров и занимается делами своего клиента.

– Почему вы не рассказали мне о том, что его кто-то там укусил, что у него воспалилась рана…

– Да потому что рану вылечили, и никакой опасности здоровью больше нет. Меня вон в прошлом году укусила какая-то маленькая мошка, так мне полруки разнесло, дотронуться было невозможно. Так вот – у него все куда безболезненнее. Успокойся, прошу тебя. Тебе надо бы выспаться, чтобы утром заняться сборами в дорогу.

– И что, – она снова прослезилась, – мы действительно уже завтра можем полететь туда, во Францию?

– В Париж, Женечка. А там возьмем машину напрокат и поедем в Живерни. Я все продумал. Даже с Элизой уже поговорил по телефону. Ты не представляешь себе, как она мне обрадовалась. Сказала, что встретит нас в аэропорту. Теперь все зависит от тебя.

– От меня?

– Ну да. Я же не знаю, сколько тебе понадобится времени на сборы.

– Да нисколько! Возьму только самое необходимое.

– Вот именно это я и собирался тебе сказать. Все, что тебе может понадобиться там, мы купим. Но знай, француженки одеваются очень просто: джинсы, кофточки, шарфики, юбочки… сейчас там жарко, так что сама прикинь, что тебе лучше всего взять.

– Хорошо. Я все поняла. А вы почему не спите? – Женя попробовала заглянуть ему за плечо.

– Роман же пишу! Так увлекся! Главное, чтобы все получилось, чтобы никто не соскочил… Я такой сюжет придумал, Женечка, закачаешься!

– А кто же может соскочить, если вы в романе – автор? – не поняла Женя.

– Вот когда почитаете, сами все поймете. Главное – не упустить мысль и довести все до конца! Ну и удивить, конечно, читателя!!!

– Хорошо вам… Знаете, чего хотите. А у меня в голове такая каша, – со вздохом призналась Женя. – Спасибо, что поддерживаете меня.

– Так мы же родня! – И Петр в порыве самых родственных чувств приобнял Женю. – Ну все, а теперь спать! Спокойной ночи, милая.

11. Вера – Лиза

«К сожалению, сейчас очень занята и не могу писать длинные письма. У меня на работе завал. Очень рада (непонятно, почему), что ты снова летишь в Париж».

«Да, я снова купила билеты. Очень пригодились твои деньги. И спасибо большое за напутствия».

«Немного освободилась. У тебя, я так поняла, сутки до отъезда. Вернее, даже от отлета. Знаешь, я вот все ждала, что ты позовешь меня с собой, но поскольку этого не произошло… Словом, ты должна знать, если тебе понадобится моя помощь и ты захочешь, чтобы я полетела с тобой (пусть и не в этот раз), я с удовольствием и огромным любопытством сопровожу тебя».

«Боже мой, какая же я глупая! И как это я раньше не додумалась сделать это?! Говорю же, иногда мне кажется, что мною кто-то руководит. Может быть, рядом со мной находится гипнотизер, которого я не знаю, но который знает меня и действует по чьей-то указке. Спрашивается, что сложного в том, чтобы догадаться пригласить тебя с собой в Париж? Надо бы во всем разобраться…»

«Лиза, я вот тут подумала, когда прочла про гипнотизера: а что, если из тебя хотят сделать сумасшедшую ради наследства? Может, эта твоя родственница, бабушка, вовсе не та, за кого себя выдает. Кажется, я путанно написала. Я хочу сказать, может, у тебя и есть бабушка, и зовут ее Элиза, да только та женщина, к которой ты ездишь, ее двойник, преступница, которая называет себя ею?»

«Вера, мне такое и в голову-то не приходило. Надо подумать».

«Вспомни, когда ты увидела ее в первый раз».

«Даже и не помню… После смерти мамы, два года тому назад. А до этого я знала, что у меня есть бабушка, да только с мамой они вроде бы поссорились… Не знаю, не помню. Но когда я прилетела к ней в первый раз, она встретила меня хорошо, душевно».