Во всем виноваты кувшинки - Анна Васильевна Дубчак

Моне, и эти чудесные герани выращены им, и что все эти водоемы и кувшинки… Словом, вы меня поняли. В имени Клод Моне живет сама магия. Магия прекрасного. Магия настоящего искусства, понимаете?

Женя с Тоней молча смотрели на него в ожидании какой-то невероятной фантастической смысловой бомбы. И она взорвалась. Вместе с Жениными мозгами.

– Несколько лет назад я купил дом в Живерни. И мы можем прямо завтра отправиться туда!!! И это просто гениально!

– Женя, у тебя есть шенгенская виза?

Женя медленно повернула голову к Тоне. Задумалась.

– Да, есть. Мы с Борей сделали ее мне на тот случай, если вдруг отправимся в свадебное путешествие.

Петр звонко хлопнул в ладоши. После чего сцепил кисти рук в замок и поцеловал сам себя в косточки пальцев.

– Чудненько! Замечательно! Тоня, вы почему смотрите на меня, как на сумасшедшего? Я же предлагаю гениальную идею – отправиться Жене со мной, со своим самым надежным телохранителем, во Францию. Ведь что ей нужно сейчас в первую очередь?

– Ну, если не увидеть Бориса, то хотя бы сменить обстановку, – вздохнула Тоня. – Развеяться!

– Вот! И я о том же. Женечка, соглашайтесь. Не могу сказать, что я забыл о существовании этого дома, это было бы пошловатое, дешевое лукавство. Признаюсь, я собирался произвести впечатление своим домом на другую женщину. Но пока я ее не нашел…

– Вы же ее нашли! – воскликнула Женя. – Сами рассказывали.

– Я соврал, – коротко пояснил Петр. – Хотел хотя бы в воздухе закрыть эту тему. На самом же деле я все еще продолжаю находиться в поиске. Но, чтобы не сойти с ума от любви и тоски, я буквально на днях приступил к работе над грандиозным романом! Вот увидите, это будет роман века! Правда, главные герои у меня престранные, и вы сами в этом вскоре убедитесь… Я имею в виду, когда я дам вам почитать мое творение. Так вот, пока что у меня только наметки романа, назовем его планом или синопсисом, но уже как бы пора определиться и с декорациями. Так почему бы не поселить моих персонажей в Живерни? Почему бы не познакомить их с прекрасной Элизой? Таким образом, мои дорогие барышни, мы убьем сразу двух зайцев! Я там буду работать над романом, а ты, Женечка, просто развеешься, полюбуешься на сад Моне, познакомишься с очаровательной Элизой, моей подругой, и просто отлично проведешь там время! Ну как вам мой план? Кстати, Тонечка, если пожелаешь, то поедем с нами! Все расходы по путешествию беру на себя.

– Я бы с удовольствием, – пробормотала Тоня, понимая, что муж ее просто не отпустит. Да и она пока не готова к такой поездке. И без того долгое время отсутствовала дома.

– Петр, вы хотите сказать, что мы прямо завтра сможем вот так запросто взять да и улететь в Париж?

– Легко! Это будет частный борт. Потому что туристам сейчас летать проблематично – только с пересадками, и это может занять почти двадцать три часа!

– Да я вижу, вы подготовились! – засмеялась Тоня, снимая с горячей сковороды последний оладушек. – Петр Михайлович, вам чаю или молока?

– Чаю с молоком, – ответил он, не сводя взгляда с растерявшейся Жени. – Женечка, ну так как?

– Частный борт? Но ведь это немыслимые деньги!

– Восемнадцать тысяч евро с хвостиком. Один билет, разумеется.

– Нет-нет, я хочу лететь обычным самолетом, – закапризничала она, как если бы уже приняла приглашение Бронникова.

– Тогда через Стамбул.

– Лети, Женя! – вырвалось у Тони, и она тотчас прикусила губу.

Смутилась. Предложение Петра показалось ей идеальным для того, чтобы Женя хотя бы на время перестала думать о Борисе. К тому же в ее положении провести пару недель, к примеру, на свежем воздухе во французской деревушке, известной на весь мир садом Моне, – что может быть лучше и полезнее?

– А если мы улетим, а Борис неожиданно, без предупреждения вернется, а нас нет?

– В любом случае, вернувшись, он здесь бы нас все равно не застал. Дом-то продан, – сухо, изменившись в лице, сказал Петр.

От этих слов у Жени мороз пошел по коже.

Как человек, балансирующий на краю черной зияющей бездны депрессии (в которой она боялась признаться даже себе!) и ничего не видящий перед собой, кроме приближающегося ада, Женя вдруг, подчинившись инстинкту самосохранения, мгновенно приняла решение:

– Я согласна. Хочу! Хочу к Моне! – И, повернувшись к подруге: – Тоня, ты полетишь с нами?

– У меня семья, – с сожалением ответила Тоня. – Сама понимаешь, отправиться в такой компании в…

– …Нормандию! – подхватил Петр. – Это в Нормандии! И компания у нас получилась бы, вы правильно сказали, чудесная!

– Так вот, отправиться в такой компании в Нормандию – об этом можно было только мечтать. Но я не могу… А ты, Женечка, принимай приглашение и лети. Тебе полезно!

– Тоня! – вспыхнула Женя.

– Тебе в твоем положении… соломенной вдовы, я имею в виду, полезно! – Тоня тоже покраснела, а уши так и вовсе загорелись.

После ужина, прибравшись на кухне, Женя с Тоней расположились на ночлег в той комнате, где Женя проживала, будучи домработницей в этом доме. Спать в супружеской спальне было невыносимо. Там и сердце бы ее стучало громче, и дышать было бы труднее – слишком много воспоминаний хранили стены.

Тоня быстро уснула. Под ее тихий, нежный храп Женя лежала на соседней кровати с открытыми глазами и спрашивала себя, как такое вообще могло произойти, что она, выйдя замуж за Бориса, оказалась в таком странном и непонятном положении. Не будь она беременной, не согласилась бы отправиться в Живерни (она постаралась запомнить название этой французской деревушки и запланировала почитать о Моне на досуге). Но, понимая, что ей надо успокоиться и сделать она это сможет, только сменив обстановку, причем радикально, это как переместиться в совершенно другой мир, она согласилась и приняла предложение Петра.

Какой же он удивительный и смешной, этот Петр! Надо же, вспомнил о доме во Франции! У них, богатых, свои причуды.

Неужели все это происходит с ней, с Женей? И она уже в самом скором времени окажется в волшебном саду Моне?

Она наконец закрыла глаза, и в ее воображении тотчас начали расцветать дивные водяные лилии с полотен великого импрессиониста. Потом появились маленькие желтые кувшинки, тюльпаны, розы и великое множество самых разных цветов, которых художник обессмертил на своих полотнах. А чем занималась свою, пусть и недолгую пока еще жизнь сама Женя? Мыла полы и чистила унитазы в богатом доме, пока не вышла замуж за хозяина? История из разряда киношных. Чего она добилась? И чем хочет заниматься