Дом молчания - Донато Карризи

class="p1">На столе перед пустым стулом – третья миска и ложка. Девочке не хватает храбрости задать вопрос. Она и сама знает, для кого поставлен прибор. Женщина спокойна, ее взгляд излучает силу. На несколько секунд дом наполняется шумом дождя: кто-то открыл и закрыл входную дверь. Из коридора слышатся приближающиеся шаги. Девочке хочется снова зажмуриться, и мама качает головой. Нужно смотреть.

За спиной девочки сгущается тень, от которой знакомо пахнет бриолином пополам с гнилостной вонью изо рта. Огромный Таракан. Тень проползает сбоку и плюхается на стул прямо между ними. Ну да, так оно и есть, Таракан – это человек. Мужчина с мрачным лицом, косматой бородой и длинными волосками, торчащими из ноздрей. Блестящие напомаженные волосы такие же черные, как у самой девочки.

Его клетчатая рубаха вся в пятнах. Желтые ногти отросли. Злые острые глазки буравят девочку. Он медленно протягивает руку и вновь гладит ее по щеке, как накануне, когда она сидела в сундуке. Девочка не шевелится. Его загрубелые пальцы корябают кожу.

«Давайте есть», – говорит Таракан, берет ложку, кладет рагу в тарелку девочки и выжидательно смотрит на нее.

Девочке кажется странной неожиданная забота. Мама едва заметно кивает, и она принимается есть. Тогда Таракан накладывает рагу и себе. Женщина встает, приносит кувшин с лимонадом, разливает по стаканам. Таракан ждет, пока кто-то из них не отопьет первым. Мама спокойно пригубляет стакан. Девочка понимает, что заботливость Таракана притворная. Он им не доверяет.

Таракан пробует лимонад и отвешивает женщине такую пощечину, что та валится на пол. Девочка вскакивает, глаза у нее делаются огромными, но мать уже машет ей рукой, мол, сиди-сиди. Перепуганная девочка подчиняется. «Это не лимонад, а ослиная моча», – рычит Таракан. Мама поднимается и ковыляет к холодильнику. Достает из морозилки металлическую формочку со льдом. Постучав о мраморную раковину, выбивает прозрачные кубики, собирает их кухонным полотенцем и, вернувшись к столу, высыпает в тараканий стакан.

Таракан жадно отхлебывает. Лимонад сочится по его бороде, затекает на шею. Напившись, Таракан довольно рыгает. Лимонад ему нравится. Потом вновь принимается за рагу. Девочка ест молча, все время пытаясь поймать материнский взгляд, а та упорно избегает смотреть дочери в глаза.

Минута проходит за минутой. Рагу очень вкусное, даже слишком. Таракан наливает себе еще лимонада. Лед быстро тает, и мама приносит новый. Таракан ест жадно, – можно сказать, он один прикончил весь ужин. Внезапно он останавливается. Кажется, хочет срыгнуть и не может. Раз за разом бьет себя кулаком в грудь, словно кусок застрял у него в глотке. Он начинает нервничать, тяжело сопит, на лбу выступают капельки пота. Вдруг хватает свой стакан со льдом, подносит ко рту девочки и приказывает: «Пей!»

«Не пей», – спокойно говорит мама. Таракан поворачивается к ней, его глаза наливаются бешеной злобой. Он собирается дать ей еще одну пощечину, женщина отшатывается, и мужчина теряет равновесие. Его очередь падать. Он сдавленно рычит и корчится на полу. «Что ты подмешала в лед, тварь?»

Женщина не отвечает. Она встает за стулом дочери и кладет руки ей на плечи. Девочке очень хочется убежать, но мать заставляет смотреть. Таракан обеими руками держится за живот, корчится в судорогах. Он засовывает себе в рот два пальца, пытаясь вызвать рвоту. На пол выливается темная жидкость и образует лужу. Цвета крови.

Таракан в ужасе. Девочка тоже испугана, она чувствует к нему странную жалость, сама не зная почему. Мужчина пробует встать. Тянется руками, словно хочет схватить маму с дочкой. Те не двигаются с места. Женщина не позволяет девочке даже пошевелиться.

Таракан уже совсем рядом, его пальцы скрючены, точно когти, он вот-вот сцапает девочку. Та вжимается в стул – это все, что она может. А Таракан мешком оседает на пол. Он трясется и хрипит, его грудь вздымается и опускается; кажется, агония будет длиться вечно. Внезапно все кончается. Он уже не двигается и не дышит.

Только тогда мать отпускает дочь. Девочка чувствует боль в плечах от материнских пальцев. Она глядит на неподвижного Таракана. Зачем ее заставили на это смотреть? Мать опускается на колени рядом с дохлым насекомым и склоняется, будто собирается поцеловать. Припадает ртом к его раззявленному рту и втягивает весь оставшийся в легких воздух. После чего выдыхает с облегчением, освобождаясь от проклятого зловония.

Похоже, она довольна. Поднимается, идет к шкафчику под раковиной, споро достает тряпки и моющие средства. А еще большой нож и пилу. «Теперь можешь пойти в сад, – говорит мама. – И не возвращайся, пока я не позову». Снаружи льет как из ведра.

Лимонад, туфля, смерть. Лимонад, туфля, смерть. Лимонад. Туфля. Смерть. Грохочет гром, дождь стеной. Девочка неподвижно стоит под струями воды, волосы и платье промокли насквозь. На месте грядки с помидорами теперь глубокая яма. Наверное, женщина ее выкопала, пока девочка каталась на велосипеде.

Из дома выходит мать. Она тащит мешок, очень тяжелый. То и дело поскальзывается и падает, но не сдается. Подтащив ношу к краю ямы, она смотрит на дочь. Ее взгляд говорит, что та молодец и вела себя хорошо. На лице у матери красные пятнышки, дождь не может их смыть.

Женщина пинком сталкивает мешок в яму. Тот падает со звуком, который девочка никогда не забудет. Как мешок с подмокшим мелом.

«Теперь помоги мне закопать яму», – говорит мать и показывает на две лопаты под шелковицей.

Мокрая земля тяжела. Лопатой ворочать трудно, но девочка не сдается. У нее ноют руки. Она работает куда медленнее матери. Время как будто остановилось, и страх не проходит. Под ногами шевелятся тени. При каждой вспышке молнии появляется город на холме. Девочке очень хочется оказаться в одном из тех белых домов. Увы, ее дом здесь.

Яма закопана, и дождь тут же прекращается. Будто само небо защищало их до последнего. Женщина смотрит на девочку. Они обе выбились из сил. Лопата падает из рук, мать опускается перед дочерью на колени и прижимает ее к себе. «Завтра мы снова посадим помидоры», – обещает она.

Девочка позволяет себя обнимать, однако сама не в силах обнять мать, не может даже пошевелиться. Она смотрит во мрак, а мрак смотрит на нее. Наконец мать разжимает руки и, не говоря ни слова, идет к дому. Девочка послушно бредет за ней, отстав на несколько шагов.

Они возвращаются на кухню. Там все чисто убрано, словно ничего не было. И тут девочка замечает что-то в углу. Подходит, поднимает, рассматривает. Это принадлежало Таракану. Она оборачивается к матери, показывает ей находку и, точно ей во что