Искатель, 2001 №9 - Станислав Васильевич Родионов

а репортер Аарон Роуз остался у столика, почесывая лысину и размышляя о том, как обманчива бывает внешность.

Водитель знал, где расположен дом Байрона. Уэзерби сел рядом с ним и, пока они выезжали с автостоянки у отеля и пересекали хайвэй, набил свою трубку. Ехали они сейчас в ту же сторону, что и раньше, когда впервые посетили место убийства, и потом, уже при свете, когда Уэзерби пытался разобраться в следах. Однако в этот раз они не поехали столь далеко по проселочной дороге, а свернули на хоть и узкую, но проезжую дорожку слева. Уэзерби уже видел прежде этот поворот и запомнил его. Машина мягко петляла среди живых изгородей, в просветах мелькала открытая местность. Туман еще не рассеялся. Уэзерби смотрел на его густые клочья, висевшие совсем низко, и думал, что ночь в одиночестве на болотах, как бы оптимистично ни говорил он об этом Беллу, может оказаться более страшной, чем ночь в любых джунглях. А причина заключалась в том, что здесь работал фактор неожиданности, резкий контраст между опасностью и мирной повседневной реальностью этой английской равнины. Впрочем, осознание этого лишь подогрело в Уэзерби нетерпение заждавшегося охотника…

Примерно через полмили они увидели пивную, на которую водитель бросил жаждущий взгляд. Это маленькое строеньице с тростниковой крышей называлось, в духе местных традиций, пивная «Торс Короля». Недавние события придавали этому названию зловещее звучание.

— Вам не нужно будет ждать меня у Байрона, — сообщил Уэзерби.

Лицо водителя просветлело. Еще через полмили они остановились у дома Байрона. Уэзерби вышел, а водитель развернул машину и отправился к «Торсу Короля». Некоторое время Уэзерби постоял, сжимая трубку в зубах, рассматривая бывший помещичий дом. Он впечатлял. Здание являло собой творение прошлых времен и непривычного сейчас архитектурного стиля — с фронтонами, башенками и каменными дымоходами, серое и мрачное на фоне болот. Из-за дома доносился характерный ритмичный звук: рубили дрова. Звук этот прекратился, когда Уэзерби направился к входу, а в поле зрения появился Байрон с топором на плече. Улыбнувшись, он пошел навстречу Уэзерби.

— Я так и думал, что без тебя здесь не обойдется, — проговорил Байрон.

Рукопожатие его было таким же крепким, как всегда. Байрон нисколько не изменился; время, казалось, оставило на нем не больше следов, чем на его доме. Это был высокий и стройный, чрезвычайно сильный человек, даже по виду очень выносливый. Лицо его напоминало дубленую кожу, глаза горели жизнью, волосы коротко подстрижены, а одежда на нем была старая. Он оперся о ручку длинного топора.

— Значит, Белл уговорил тебя присоединиться к охоте на ведьм, да?

Уэзерби улыбнулся и пожал плечами.

— Я и не сомневался, что увижу тебя здесь. И рад, что ты не утратил вкус к действию.

Глаза Байрона медленно осмотрели его сверху донизу, и Уэзерби с неудовольствием почувствовал, что его оценивают критически. Он ответил невозмутимым взглядом, выпуская клубы дыма из трубки. Потом Байрон рассмеялся, хлопнул Уэзерби огромной ручищей по плечу, и они вместе двинулись к дому.

— Меня удивило, что ты отказался от предложения, — заметил Уэзерби.

— О, у меня другие интересы. Я еще не перестал жить, Джон. В начале следующего года собираюсь в Южную Америку. Хочешь присоединиться?

— Нет, я от этих дел совсем отошел.

Байрон покачал головой. Переступив порог, они прошли по холодному и безликому коридору. Затем свернули в зал с трофеями. В камине жарко горели полешки, отбрасывая блики на уютные кожаные кресла. Они сели у огня. Уэзерби узнал медведя, которого Байрон свалил из винтовки, слишком легкой для такой работы. Чучело стояло в углу, его гигантская голова скалилась футах в девяти над полом, и Уэзерби заново пережил тогдашнее восхищение: выйти на это чудовище с одной пулей в легкой винтовке…

— Выпьешь? — предложил Байрон.

— Если только кофе.

— Грант! — рявкнул Байрон.

В двери появился человек. Одежда на нем была еще более старая, чем на хозяине, кисти рук с шишковатыми суставами казались несуразно большими, а лицо было изборождено глубокими морщинами.

— Принеси кофе, — скомандовал Байрон.

Человек с мрачным видом кивнул и, подволакивая ногу, удалился.

— Мой слуга, — пояснил Байрон.

— Я думал, ты слуг не терпишь.

Байрон покачал головой.

— Нет, я не терплю угодливых людей. Грант — слуга никудышный, но угодливости в нем нет. Он работал когда-то на оловянном руднике, а это — жизнь у предела. Я нанял его потому, что однажды он чуть было не оказался сильнее меня.

— Как это?

— Да очень просто, в состязании — кто чью руку положит на стол. Ну, ты знаешь…

Байрон поднял руку, раскрыв кисть и вытягивая пальцы вверх, и надавил себе на грудь. Уэзерби кивнул.

— А, вот ты о чем. Я понял.

— Мы с тобой однажды так боролись.

— Ты победил.

— Да. В этой игре я не проигрываю. Но мне понадобилось семь минут по хронометру, чтобы положить твою руку, и с тех пор я питаю к тебе большое уважение, Джон. Гранта я, кстати, положил за пять минут. Ты еще не потерял форму?

Байрон поставил локоть на стол, лицо его светилось радостным ожиданием. Но Уэзерби только засмеялся и покачал головой, и Байрон вздохнул.

— На вид ты вполне.

— Я в порядке, — согласился Уэзерби.

— Жаль, что ты отказался от жизни.

— Всего лишь перешел к жизни другой.

— О, это одно и то же, — махнул рукой Байрон.

— Ты же не рассчитываешь, что все будут соглашаться с твоими идеями.

— Неважно. Так что с этим людоедом? Как ты думаешь?

— Да я просто не знаю. Ты слыхал, что прошлой ночью он опять убил человека?

— Да.

— Я приехал из Лондона с Беллом сразу после этого происшествия.

— Следы видел?

— А как же. Они показались мне немного знакомыми.

Байрон отклонился на спинку кресла.

— Ты сможешь их идентифицировать?

— Нет. Где-то я такие следы встречал, но чьи они, никак не вспомню.

— А ведь ты должен бы их узнать, Джон. Десять лет назад ты бы узнал.

Уэзерби это не понравилось.

— Белл говорит, по слепкам ты ничего не смог определить.

Байрон улыбнулся, хотел что-то сказать, но лишь пожал плечами.

— Ну? Ты что-нибудь разгадал?

— О, слепки — это совсем другое дело… Думаю, сами следы я бы узнал.

— Но ты решил не утруждать себя.

— Вот именно.

Уэзерби хотелось сказать еще кое-что, но вместо этого стал набивать свою трубку. А промолчал он потому, что не мог решить, всеми ли соображениями можно поделиться с Байроном. Вернулся Грант с кофе на серебряном подносе, удивительно быстро переваливаясь со здоровой ноги на больную. Он неуклюже поставил поднос на стол, и кофе