Искатель, 1999 №10 - Картер Браун

сержант. — Он утверждает, что никогда в жизни не видел Уэйленда.

— Спасибо, Пит, — Шелл экономным жестом отпустил сержанта, и тот вышел из кабинета, тихо затворив за собой дверь. — Садись, Бойд, — лейтенант кивнул на упаковочный ящик.

Я сел с большой осторожностью, опасаясь, как бы он не развалился под моей тяжестью, и достал пачку сигарет.

— Одно я могу сказать, лейтенант, — оскалил я на него зубы. — Вы оставили позади все остальные полицейские управления страны. Везде копы — представители закона; здесь же, в Санта-Байе, они считают себя самим законом!

Его прикрытые веками глаза казались сбитыми с толку, пока он молча и пристально рассматривал меня. Это меня ничуть не обеспокоило — три спички подряд я сломал чисто случайно. Напряжение достигло предела, когда он наконец вздохнул.

— Как давно ты сошел с ума, Бойд? — спросил он почти сочувственно.

— О чем, черт возьми, ты говоришь?

— Почему ты выбрал именно Санту-Байю для убийства?

— Ты думаешь, что это я убил Уэйленда?

— Я это знаю, — уверенно сказал он. — После всего того шума, который ты наделал в этом городе в свои прошлые наезды, мы, естественно, держали тебя под контролем с того момента, как ты зарегистрировался в гостинице.

— Еще бы! Я об этом знал.

— Ты также должен знать, что у нас есть твое досье, — он выставил большой и указательный пальцы, — вот такой толщины.

— Ну и что?

— То, что мы не могли узнать от тебя самого, мы узнали в Нью-Йорке, — он покачал головой. — Тебя, видно, за это время здорово стукнули по башке, и с тех пор ты не в себе?

— Ты не мог бы сказать что-нибудь определенное? — проворчал я. — Тогда я смогу наконец понять, о чем, черт побери, ты говоришь.

— Почему бы и нет? — Он открыл верхний ящик письменного стола, достал револьвер и подтолкнул его по столешнице ко мне. — Вот оружие, и это определенный факт!

Мои пальцы привычно охватили рукоятку и начали поднимать револьвер. Тут я понял, в чем дело. Как будто молния ударила меня в голову и прожгла меня до пят.

— Орудие убийства, — голос Шелла раздался, казалось, с расстояния в пару миль. — Это твой револьвер, Бойд! Его номер совпадает с тем, который зафиксирован в твоем досье.

— Итак, мой револьвер был использован в качестве орудия убийства. Это автоматически доказывает, что я — убийца?

— Нет, черт возьми. Может, ты его потерял или у тебя его украли? — голос его прозвучал слегка цинично. — Жаль, что ты был так занят, что забыл сообщить об этом нам.

Его уже дважды использовали в качестве орудия убийства, вспомнил я, и мой желудок съежился так, словно никогда не видел куриных котлет. Рано или поздно кто-нибудь догадается сличить пулю, извлеченную из головы Алисии Эймс в Нью-Йорке, с четырьмя пулями, извлеченными из головы Уэйленда здесь, в Санта-Байе. Когда это случится, у меня останется единственный выбор — между газовой камерой и электрическим стулом. Я бы разрыдался не сходя с места, если бы не опасение, что Шелл принял бы это за верный признак вины.

— Револьвера достаточно, чтобы арестовать тебя по обвинению в убийстве первой степени и добиться осуждения, — он приветливо улыбнулся. — Хочешь кофе?

Я кивнул. Он позвонил и заказал его, потом удобно откинулся на стуле.

— Я уверен, что ты взглянешь на это моими глазами, Бойд. У тебя нет иного выхода, как рассказать все. — Подождав секунд десять, он пожал плечами. — Можешь не торопиться. У нас весь вечер впереди, а если не хватит его, то и вся ночь.

— Установлено время смерти? — спросил я.

— Между четырьмя и пятью утра.

— В это время я был в постели в гостинице.

— Один?

Шари ушла в три часа, самое позднее, мрачно припомнил я, но решил, что не стану оказывать добровольную помощь этим удачливым копам.

— Не один.

— С этим тебе, может быть, повезло, Бойд! — его сочувствие было таким же неподдельным, как и цвет волос Джеки Милн. — Таким образом, у тебя есть что-то вроде алиби? Кто эта счастливая леди, которая разделила с тобой постель?

— Знаешь что? — хмуро посмотрел я на него. — Меня тошнит от твоего дружеского сочувствия! Мне больше нравится твое обычное омерзительное и придурковатое поведение.

— Ее имя? — прорычал он.

— Я его забыл. Ты не будешь против, если я позвоню своему адвокату?

— Я против, — ребро его ладони резко опустилось на мою руку, протянутую к телефону. — И при этом я не нарушаю твоих конституционных прав. Хочу, чтобы ты это знал, — он оскалился по-волчьи. — Просто управление полиции Санта-Байи так и не признало конституцию.

Полицейский в форме принес кофе и прервал тем самым мои страдания. Мне не нравился ни самодовольный вид Шелла, ни то видимое наслаждение, с каким он пил кофе. Он мог говорить и правду о том, что готов провести со мной весь вечер и всю ночь, пока я не заговорю.

— Не думаю, что ты найдешь психиатра, который подтвердил бы твои подозрения относительно моего сумасшествия, — осторожно сказал я. — Конечно, я знаю, что у вас на меня досье вот такой толщйны и что вы узнали в нью-йоркской полиции все то, что я от вас скрыл.

— И что же?

— Ты полагаешь, что, убив Уэйленда, я бы по глупости оставил на месте свой револьвер?

— Может, ты занервничал?

— При обычных обстоятельствах я бы не упомянул об этом, лейтенант, — скромно сказал я. — Но ты ведь помнишь, что. когда я был здесь в последний раз, я застрелил человека. Исключительно в порядке самообороны, как ты сам признал. А в предыдущий приезд сюда…

— Одно дело застрелить кого-то в порядке самообороны и совсем другое — хладнокровно убить!

— Если ты веришь, что я мог оставить свой револьвер на месте преступления, я сдаюсь! — я схватил кофейник и нагнул его над своей чашкой, но из носика вылились лишь несколько капель гущи.

— Об этом не волнуйся, — весело проговорил Шелл. — Где-нибудь около полуночи у нас будет перерыв на кофе.

— Кто нашел тело?

— Анонимный звонок. Тот, кто позвонил, отказался назвать себя.

— Это был я, — торжественно возвестил я. — Мне хотелось, чтобы тело было обнаружено до того, как ржавчина разъест номер на револьвере!

Его лицо слегка потемнело, и мне показалось, что до него начало наконец доходить.

— Не пытайся острить, Бойд! — прохрипел он.

— Ну, лейтенант! — простонал я. — Та хижина затеряна черт знает где! Никто в здравом уме не появился бы там во веки веков. Но какой-то неизвестный натыкается на хижину меньше, чем через двенадцать часов после убийства, забирается в гостиную и находит тело. Он что, ясновидец?