Дальний билет - Михаил Сидорович Прудников

«В чем дело?» — спросил себя Виктор и тут же вспомнил наказ Порадельникова: «Но и уходя из поселка, о бургомистровском секрете не забудь».

Ругая себя за то, что едва не совершил оплошности, и стараясь, чтоб Стеша не заметила этого, он пошел вперед осторожно, стал всматриваться в темноту перед собой.

— Что вы ищете? — спросила Стеша.

— Проволоку, — отвечал он — Секрет вашего бургомистра. Не напороться бы.

— Всю жизнь он будет мой? — обиделась Стеша.

— Извините, — сказал Виктор, — Это я на себя сержусь. Чуть не забыл о проволоке.

Наконец что-то мелькнуло перед ним в редком, рассеянном ветками свете луны. Приглядевшись, он понял — точно, проволока.

— Вот она, — почти прошептал он. — Осторожней. Надо перешагнуть.

Лишь на заре следующего дня они возвращались к лагерю, и только сосны слышали их осторожные шаги.

Несколькими часами раньше те же сосны слушали шаги группы Дементьева — бойцы возвращались, возбужденные победой, и чувство выполненного долга гнало усталость, наполняло силой грудь, делало походку легкой.

Уже у самого лагеря Виктор решил закурить, нащупал в уголке кисета комок махорки, пошарил по карманам — не нашел бумаги, только бургомистровская инструкция попалась под руку. Подумав, решил не трогать ее, хотя пальцы уже тянулись оторвать полоску, а глубокая затяжка казалась самым желанным лакомством.

На этот раз, слушая Виктора, мы решили, что он справился с заданием не лучшим образом. Подводя итог обсуждению, я сказал:

— Основными ошибками Виктора были две. Во-первых, поддавшись уверенности в трусости бургомистра, оп отошел от намеченного плана беседы, увлекся запугиванием, стал давить и потерял инициативу. В результате предатель дал следующую информацию. В ближайшее время карательные действия гитлеровцев не должны значительно активизироваться — раз. В северных деревнях нашего района надо ждать «ряженых партизан» — два. В бригаде действует вражеский агент — три. Судя по всему, эти сведения достоверны, поскольку их подтверждает Стеша — бургомистр и раньше говорил ей об этом. Кстати, по этой причине он и выложил их Виктору. А воспользовавшись ошибкой разведчика, не сказал больше ничего. Во-вторых, Виктор привел в отряд Стешу, на что он не имел специального разрешения. Я сейчас не стану говорить о мотивах его действий п о том, как бы он должен был поступить. Это мы обсудим отдельно. Сейчас обращаю внимание начальника разведки на допущенные промахи затем, чтобы учесть их при оценке создавшейся обстановки.

Виктор ушел с обсуждения удрученный. Но он не мог обижаться на нас. В условиях партизанской войны самая малая ошибка могла оказаться роковой, и никакой героизм, никакая смелость не оправдывали промаха бойца. Это стало законом в бригаде.

В общем же мы дали проведенной операции удовлетворительную оценку.

Соотнося полученные сведения с данными разведок других отрядов, я все более убеждался, что решительного наступления немцев на наши позиции следует ждать осенью. Конечно, имевшаяся отсрочка давала нам возможность приготовить резервные базы, но успокоения этот факт не приносил. Прежде всего резервные базы нужно было сохранить в строгом секрете, а мы прекрасно понимали, что разведка врага не дремлет, что и подтверждало сообщение бургомистра о внедрении гитлеровского агента в бригаду.

О том и шел наш разговор с Порадельниковым, во время которого я вертел в руках принесенную Виктором инструкцию для бургомистров городов и сел с подробным описанием требований и запрещений, мер активизации действий против населения и мер устрашения, с многократным упоминанием фюрера и великой Германии. Отвлекшись, я подумал, что нужно обладать определенными способностями, чтобы столь много одинаковых слов не наталкивалось друг на друга и производило впечатление гладкого текста.

Переведя взгляд на низ листка, где мелкими немецкими буквами были напечатаны выходные типографские данные издания, я даже не сразу понял, отчего вдруг у меня остановилось дыхание. Мозг уже принял сигнал, но от неожиданности не давал ответного. Правда, через мгновение я четко видел среди выходных данных слова: «Ответственный за выпуск о-л-т. К. Фрейнд».

— Что улыбаешься? — спросил меня Порадельников.

— Нашелся, — сказал я..

— Кто?

— Истинный.

Глава четвертая

СХВАТКА С АБВЕРОМ

1. Ожидание

Будильник звонил напрасно — Карл так и не уснул перед предстоящим вечерним банкетом и сейчас слушал его треск безразлично, ленясь нажать на кнопку.

Столь же безразлично он думал о том, как пойдет бриться, потом сменит рубашку, облачится в форму, выйдет из комнаты, которую снимал он у предъявлявшей права на баронское звание старухи — переселенки из Бессарабии. Как пойдет по улице, отвечая на приветствия солдат и офицеров, как войдет в кафе с названием «Браво!», как будет приветствовать именинника — полковника комендатуры Гюнтера.

Карл считал, что его пребывание в Минске неэффективно. «Я солдат армии свободы, — говорил он себе, чтобы не поддаваться сомнениям. — Ко мне придут и скажут: «Привет, Валерий, от Сибиряка». — Но одолеть сомнения было не так-то просто. — Хорошо, — говорил он тут же. — Они придут. Но чем я буду полезен? Я, занимающий странную должность, не имеющий никакого допуска к секретам армии. Не специально ли Киршке подсунул мне эту должность? Я только именуюсь офицером комендатуры, а на самом деле — просто марк-твеновский редактор сельскохозяйственной газеты. Я — юрист! — занимаюсь перепиской с сельскими бургомистрами! Слежу за тем, чтобы не было юридических казусов в отправляемых им инструкциях! О какой юриспруденции может идти речь, когда на каждом шагу попирается все человеческое? Если даже русские найдут меня, что это даст их борьбе? Если бы я служил в абвере… Но об этом не приходится даже заикаться — Киршке следит за каждым моим шагом, и попытка проникнуть во что-нибудь более важное, чем моя лжеюридическая должность, кончится плохо».

Конечно, он понимал, что перебарщивает со своими самообвинениями. Одна информация, которую он приобретал в кафе от подвыпивших «победителей», стоила многого. Но и эту информацию передать было некому. С приветом от Сибиряка никто не являлся.

Вечерние посещения кафе стали особенно продуктивными после того, как в Минск был переведен гауптман Розен. Карл уже несколько раз видел его в компаниях, но счел за лучшее не навязываться. Розен сам возобновил знакомство.

— Это вы, обер-лейтенант?

— Господин гауптман?

— Узнали? — Розен был доволен, — Вы, кажется, обещали отблагодарить меня при случае? Право, не помню за что.

— К вашим услугам, — сказал Карл, поднимаясь. Они оставили компании, пошли к стойке.

— Давайте начнем с мадеры, — улыбнулся