Дневник наемной убийцы - Инна Балтийская

машине злоумышленник, но с другой стороны, куда-то же он делся? Мы побежали к моей мелкашке, по дороге я постоянно оглядывалась. Мучила мысль, что мы совершаем ошибку – поджигатель мог спуститься вниз вместе с другими погорельцами и сейчас спокойно стоять в небольшой кучке пенсионеров, не привлекая лишнего внимания. Но нет, никого моложе шестидесяти возле дома видно не было…

Выехавшую в неудачное время серую машинку мы догнали довольно быстро. Половцев истошно загудел сзади, потом опередил и рукой показал водителю на тротуар. За рулем оказалась молодая шатенка в серой куртке, и с очках с тонкой лиловой оправой. Она припарковалась там, где было указано, и с опаской чуть приоткрыла окошко с другой стороны, держа руки на руле, а ногу на тормозе. Пока Половцев парковался рядом, мы с Аленой выскочили из машины и подбежали к перепуганной женщине:

– Зачем ты подожгла квартиру? – быстро спросила Алена, но я перебила, увидев, как округлились за толстыми линзами глаза водительницы:

– Вы знакомы с Натальей Костромской? Библиотекаршей из того дома, который загорелся?

– С библиотекаршей? Ну да, вроде жила такая, невзрачная тетка, про нее говорили ,что библиотечная мышь. – растерянно сказала шатенка. – Но зачем вы за мной гнались? Я ее почти и не знаю!

– Но вы сказали “жила” – я не ослабляла хватку. – А сейчас что, она умерла?

– Да не знаю! – она повысила голос. – Давно не видела, с начала лета, наверное. Но может, просто не пересекались, зачем она мне нужна!

Мы переглянулись. Половцев достал из кармана давно просроченные полицейские “корочки” и помахал под носом водительницы:

– Позвольте ваши права!

Совсем растерявшись, девушка протянула права. Сфотографировал, козырнул, отдал документы, затем кивнул нам и пошел к машине. Мы неохотно потянулись следом. Алена пару раз порывалась вернуться к все еще стоявшей возле бордюра серой машинке, но я вцепилась в ее руку и потащила за собой.

– Так что личность соседки мы установили, но как-то сомневаюсь, что это она – поджигательница. Думаю, просто правда задержалась возле дома из-за того, что пожар увидела.

– Тихомирова считает, что в квартиру пыталась войти женщина?

– Она не знает. – грустно ответила я. – В подъезде было довольно темно, и единственное, что ей удалось разглядеть – темная куртка на убегающем. Причем, цвет мог быть любой – от черного до темно-синего или темно-зеленого. Все остальное – рост, возможный пол и возраст – скрыто мраком неизвестности. Причем, в буквальном смысле слова.

– Но потом вы вернулись на место поджога, верно? Почему не вступили в контакт с полицией?

– Да там вяло бродила парочка патрульных, они на нас даже внимания не обратили. Да что там, даже вход в дом как следует не оградили. – пожала я плечами – Пожарные все делали сами – и жильцов отгоняли, и дом тушили. Мы решили лучше с погорельцами побеседовать. К тому моменту в наши умные головы уже закралась мысль, что поджигатель, скорее всего, скрылся у кого-то на третьем этаже.

– Ну и как, нашли сообщника? – Оскар прикрыл глаза и, мне показалось, задремал.

– Так если б нашли, точно обратились бы к полицейским. – удивилась я. – Никто ничего не видел, никто ничего не помнил, да и Наталью мало кто знал. Оказалось, она всего-то оголо года назад туда переехала, ее редко видели. Надо искать дом, где она с матерью проживала, но этого адреса Алене пока узнать не удалось.

– И не надо его искать. – резко ответил Оскар, вмиг проснувшись. – Там был двухэтажный полуаварийный деревянный дом на четыре квартиры, но сгорел год назад. А вместе с ним сгорела и Лариса Костромская, мать Натальи.

– Тоже поджог? – насторожилась я.

– Да кто знает. – протянул Оскар. – Покойница любила выпить, постоянно кавалеров к себе водила. По пьяни кто-то мог и заснуть с зажженным окурком в зубах.

– А где была в это время Наталья?

– Этого никто точно не знает, но рядом с домой ее в тот вечер никто не видел. – пожал плечами Оскар. – Да и разбираться особо не стали. В той развалюхе приличных людей не было, поджечь домишко могли и другие соседи. Страховки, как понимаешь, тоже не было. Кто стал бы возиться, разбираясь, чья квартира загорелась первой?

– Да уж. – только и сказала я. – То есть узнать что-либо о Наталье невозможно… Или нам надо было в библиотеку поехать, где она когда-то работала?

– Вам надо было провести нормальный опрос свидетелей. – отрезал Оскар. – Хотя, это скорее к Половцеву претензия. Теряет он хватку.

– Да мы опросили всех, кто у дома стоял! – возмутилась я. – Никто ничего не знает и не видел! Мы что, должны были каждого захватывать, связывать, отвозить в лес и пытать?

– Нет. Но хотя бы по сторонам смотреть бы надо. Вы видели женщину в сером халате, лежавшую возле самого дома, между стеной и пожарной машиной?

– Что? Лежащих женщин не видели… – растерялась я. – Но ведь не только мы не видели, пожарные и патрульные тоже!

– А сначала никто и не лежал. – вздохнул Оскар. – Все вышли на своих ногах. Но потом поднялась паника, все перемещались взад-вперед, некоторые пытались вернуться в дом. Пожарные орали, вода лилась из нескольких шлангов. Словом, никто не заметил, когда женщина свалилась на землю. Если она и успела вскрикнуть, то шум голосов и гидрантов заглушил ее голос.

– И что с ней было, сердечный приступ? – вяло поинтересовалась я. Да, шумно было невероятно. народ постоянно передвигался, но что мы могли поделать?

– Если бы. – уныло ответил Оскар. – Ей кто-то вколол в руку инсулин. Мгновенная кома, а затем смерть.

Глава 9. Воронья стая

Субботним утром мы с Сашей и Ликой отправились на прогулку по осеннему лесу. Где-то в его глубине, где липы и дубы сменялись невысокими елями, обнаружилась небольшая кленовая роща, и у меня аж дух захватило от ярко-красно-оранжевой красоты. Пока я охала, ахала и пыталась заснять разноцветный лес на мобильник так, чтобы краски не померкли, Лика, заливаясь смехом, бросала желудями в консервную банку, принесенную с собой Половцевым и поставленную на небольшой пенек. Когда же удавалось попасть, от ее боевых кличей, полагаю, разбежались все белки в лесу.

Алена пока не звонила, и я постаралась выкинуть из головы связанные с работой мысли. В конце концов, у меня семья, могу же я ненадолго расслабиться! Но мысли упорно возвращались на место. Вот, к